Николай Орехов - Викторина

Тут Иван Сергеевич громко хлопнул в ладоши, щелкнул выключателем на стене и объявил:

— Урок придется прервать.

Ученики повернули головы, и, щурясь от света, медленно начали подниматься со своих мест.

— А что тут такого? — послышалось недовольное ворчание. — На самом интересном месте…

— Все, никаких разговоров! Десятый «В» идет на урок литературы, а вы, Николай Степанович, зайдите прямо сейчас ко мне.

Речь возмущенного директора о недопустимости подобных методов обучения, о подрыве авторитета коллег и ученых учитель астрономии слушал молча, невозмутимо и даже с каким-то неподдельным интересом. И только когда Иван Сергеевич сказал, что вынужден, обратиться в направивший к нему такого педагога комитет по образованию, удивленно сказал:

— Меня никто к вам не направлял, я сам пришел.

— Как так, разве вы пришли не по направлению из комитета по образованию, не по нашему запросу? — удивился, в свою очередь, Иван Сергеевич.

— Нет, я же сказал, что сам пришел.

— Так, так, — прокряхтел с досады Иван Сергеевич. Он ведь действительно не спросил в спешке направления. Что же теперь делать?

В это время дверь в кабинет открыла секретарша.

— Иван Сергеевич, — сказала она, — тут к вам из комитета по образованию, подождать или сейчас примете?

— А кто, по какому вопросу? — растерянно спросил директор.

— Это по направлению. Учитель астрономии нам нужен?

— Пусть заходит.

В кабинет вошел высокий худощавый молодой человек. Вежливо поздоровавшись, он протянул Ивану Сергеевичу лист бумаги.

— Да, это вот и есть направление, — пробормотал Иван Сергеевич, три раза пробежав глазами текст и непонятно зачем разглядывая каждую букву круглой печати. — И что же мне с вами делать? — поднял он наконец глаза на возмутителя спокойствия.

Но перед собой Мохов увидел только молодого человека, пришедшего по направлению. Николая Степановича уже не было. Иван Сергеевич вызвал секретаря и отдал распоряжение подготовить приказ об увольнении несостоявшегося учителя астрономии и о принятии на работу нового. Однако выяснилось, что на Николая Степановича никакого приказа готовить не надо, поскольку и приказа о его приеме на работу не было. Недоработка в вопросах кадрового учета оказалась в данном случае как нельзя кстати, отчего из груди Ивана Сергеевича невольно вырвался вздох облегчения. К концу рабочего дня он почти совсем забыл обо всем происшедшем, но, собираясь уходить и наводя порядок на столе, наткнулся на папку с недочитанным рассказом. Помахав папкой перед собой, как веером, Иван Сергеевич бросил ее в портфель, решив дома дочитать рассказ до конца. Идея с викториной ему все-таки нравилась.

На следующий день Мохов был непохож сам на себя. Придя на работу, он дал поручение секретарю обзвонить все лицеи и колледжи и узнать, не появлялся ли там ушедший от них вчера учитель астрономии Николай Степанович, фамилию которого почему-то никто не знал. Намеченный на сегодня педсовет Иван Сергеевич отменил. Педагоги на переменах обсуждали в учительской только один вопрос: что случилось с директором? Всегда внимательный к подчиненным, сегодня он как будто их не замечал, а с некоторыми даже не поздоровался. В учительскую ни разу за день не зашел. Приходивших же к нему в кабинет как будто и не слышал, неотрывно глядя мимо собеседника на дверь, словно кого-то с минуты на минуту ожидал. Иван Сергеевич действительно ждал. Он очень надеялся, что исчезнувший вчера учитель астрономии придет за оставленным рассказом. Дело было в том, что, дочитав рассказ до конца, Иван Сергеевич понял, кто на самом деле преподавал в лицее астрономию почти целую неделю. Вначале директор даже испугался своей догадки, но, сопоставив все: и рассказ, и увиденное им в классе, и возмущение учителя физики — пришел к выводу, что его догадка верна. Ночь из-за этого выдалась бессонной и мучительной — вопрос о том, как теперь найти автора рассказа, не давал покоя. Телефонный обзвон других учебных учреждений оказался пустыми хлопотами. Никто и нигде о таком учителе астрономии не слышал и никогда его не видел. Тогда Иван Сергеевич решил дать объявления в газетах, по радио и по телевидению с просьбой обратиться к нему учителя астрономии, оставившему в лицее рукопись фантастического рассказа. Через несколько дней, вконец измученный бессонницей, проклиная себя за то, что не прочел рассказ сразу, он решил прекратить поиски и если не забыть, то уж, конечно, никогда и никому не рассказывать о том, что же на самом деле произошло.

Придя на работу, Иван Сергеевич заставил себя вернуться к реальной жизни и принялся разбирать накопившиеся на столе заявления, справки, отчеты, планы и другие документы, требующие его рассмотрения. Через силу вчитываясь в кажущийся бессмысленным текст очередной бумаги, Иван Сергеевич почувствовал, что он в кабинете не один, и поднял голову. Перед ним, скрестив руки на груди и слегка склонив голову к плечу, сидел тот, кого он уже отчаялся когда-нибудь еще раз встретить.

— Простите, когда вы вошли? — Иван Сергеевич явно растерялся от неожиданности. — Здравствуйте… вы за рассказом?.. Простите, как вас?..

— Иван Сергеевич, вы разве забыли, что меня зовут Николай Степанович?

— А фамилия?..

— Зачем вам фамилия?

— Вы не станете возражать, если я буду называть вас капитаном? — уже твердо, придя наконец в себя, спросил Иван Сергеевич.

— Почему именно капитаном? Ах да! Теперь понятно, зачем вы меня разыскиваете. Вы прочли рассказ до конца и обо всем догадались… Ну, что ж, называйте капитаном, если вам так нравится.

— Значит, так оно и есть — это вы! То есть вы написали рассказ о себе, только перенесли его действие на земной корабль… — Иван Сергеевич замолчал, с грустью глядя на капитана.

— Да, вы все правильно поняли, Иван Сергеевич. Но это не страшно.

— Для кого не страшно?

— Для нас. Мы не собирались и не собираемся раскрываться, обнаруживать свое присутствие. А вам ведь все равно никто не поверит…

— Тогда зачем все это? Зачем уроки астрономии, викторина? И зачем скрывать…

— Уж не хотите ли вы предложить нам свою планету в качестве второго дома? — ухмыльнулся капитан.

— А почему бы нет? Ведь ваша, к сожалению, перестала существовать…

— Ну что ж, я скажу вам то, чего нет в рассказе: мы были не одни в космосе, когда произошла трагедия с нашей планетой. В ста пятидесяти трех космических кораблях находились более тысячи туристов, не считая членов экипажей. Все вместе мы решили разойтись в разные стороны и отыскать необитаемую планету, пригодную для жизни. Ваша система оказалась первой в том секторе, который выпал нашему челноку, где такая планета нашлась. Но она, увы, уже заселена. На ней, на третьей планете этой системы, живете вы. Ну, а мы решили здесь только ненадолго задержаться, исключительно ради любопытства — изучить, если можно так сказать, вашу жизнь, сравнить с нашей, и только.