Олег Никитин - Живые консоли

4

– Сегодня мне понадобятся третья и четвертая Веры,– обронила девочка. Она только закончила первую часть (точнее, самое начало первой части) своей новой постановки. – А из мужской половины вызови троих Ников. Неважно кого. Один из них должен быть намного старше остальных.

– Не определена композиция и фабула пьесы, – нейтрально напомнил Кассий. – Характеры обеих указанных Вер во многом схожи, что может обеднить эмоциональный компонент произведения. Не определена роль одного из молодых Ников.

– Это все? – нахмурилась Вероника.

– Нет. Менее значительные недостатки таковы: нехарактерные для беднейших граждан речевые конструкции…

– Довольно, – оборвала его девочка. – Что же, ты можешь отредактировать текст? Впрочем, нет, не напрягайся.

Она недовольно коснулась висящей перед ней желтой панели, предписывая программе отказаться от любых комментариев. Тотчас перед ней возникли поначалу расплывчатые, затем абсолютно четкие фигуры пятерых ее бионов. Физический возраст двух девушек, Веры-3 и Веры-4, по программе старения был доведен соответственно до семнадцати и двадцати лет. Плюс двое юношей (она не смогла на глаз определить их номера) лет двадцати пяти… каждый. И последним бионом был зрелый мужчина с незначительной сединой в темных волосах.

Каменные лица всех пятерых быстро ожили, мышцы на них задвигались, формируя одно и то же выражение безграничной благодарности и любви.

– Спасибо, госпожа Вероника, за то, что выбрали меня, – наперебой, с одинаковыми интонациями загомонили они. Девушки тут же со сдержанным любопытством принялись рассматривать антураж игрового пространства, созданный для них интерьерной программой. Сценой служили обе – и внутренняя, и внешняя – поверхности огромного, длиной десять и диаметром восемь метров прозрачного наклонного цилиндра со случайно разбросанными на нем источниками тяготения. Из-за них (по задумке Вероники) ни один из актеров заранее не смог бы угадать, чем закончится его следующий шаг.

– Ты наденешь рваные штаны и потную майку. – Девочка ткнула пальцем в более молодую Веру. Та деланно прыснула в кулачок и с готовностью обросла требуемой одеждой (особенно Кассию удалась дыра на коленке). – Пот должен быть под мышками, – указала Вероника программе, поначалу нарисовавшей мокрое пятно между маленьких грудей Веры-3. Та успела брезгливо понюхать расплывшуюся влагу.

Оба молодых Ника облачились в стандартные молодежные наборы – роскошные, до лодыжек платья, перехваченные на нескольких уровнях шелковыми разноцветными стяжками. Кроме этого, их можно было различить только по прическам. У пятого она была на три сантиметра длиннее, чем у восьмого. Первый долго поеживался, расчесывая выцветшую цифру на волосатой груди и зачем-то прикрывая ладонью просвечивающий между пальцев вялый половой орган, пока наконец не заполучил более консервативные шорты и полупрозрачную укороченную блузку. На сцене сформировались элементы архаичной мебели. Они нарочито дисгармонировали с криволинейной структурой игрового пространства. К тому же заметно поскрипывали, раскачиваемые переменными гравитационными полями, и грозили развалиться прямо на глазах труппы.

– Всем разучить свои роли, – сказала Вероника. Кассий оттранслировал в мозги актеров последовательность элементарных сценических актов и модели их поведения. В течение нескольких секунд Веры и Ники входили каждый в свой образ, затем разместились на сцене согласно первичной расстановке. – Кассий, полифоническая запись с шести точек.

Репетиция началась.

Вера-3 (лежа на узкой пластиковой кровати с закинутыми на ее спинку ногами):

– Ах, почему я не согласилась с Кати и не пошла на вечеринку, пусть даже и со сломанным пином? Там, наверное, веселье уже вовсю бурлит, а Бобби приглашает всех подряд и дает потрогать свои трицепсы. Чего бы я лишилась, интересно – зубов или голоса? Этот проклятый пин! А вдруг я потеряла бы лицо?

Ник-1 (перегибаясь через острый край сцены и выглядывая с внешней стороны цилиндра, где у него прямо в «пол» установлен допотопный стационарный сетевой разъем; судя по предыдущим телодвижениям, он смотрел тактильную эротику; из его шеи торчит бугорок модема):

– Натали, дочка, тут такое показывают! Подключайся к моему узлу.

– Ты что, с ума сошел? В моем разъеме сломался сто тридцать третий пин! Ты думаешь, почему я не пошла на парти?

Но Ник-1 уже вернулся к своим образам и подпрыгивает на трехногом стуле, постепенно съезжая к мощному источнику гравитации; тот захватывает его ногу и сдергивает Ника-1 места, отчего оптоволоконный кабель выскакивает из модема и повисает в воздухе, разрываемый противоположными силами. Ник-1, обессиленный схваткой с тяготением, лежит на полу и подергивает ногами.

– Вот так всегда, – говорит Вера-3, отворачиваясь от зрелища бултыхающегося в силовой яме первого Ника. – Слепые силы природы рвут нас на части, мешая наслаждаться жизнью! Почему сломался пин именно в моем разъеме, а не в чьем-нибудь еще?

– Добавить экспрессии и трагизма, – скомандовала Вероника, почти без удивления вслушиваясь в сочиненные ею реплики. Ей казалось, что только прохладное отношение бионов к собственным ролям мешает фразам обрести законченную, эмоционально насыщенную тональность.

– Впрыснуть им бета-мескалина? – полюбопытствовал Кассий.

Вера-4, она же Кудля (возникая из шкафа, на котором висит покосившаяся, бессмысленная табличка «Стоянка флаеров»):

– Невероятное переживание! Канториус пригласил меня выступать у него на подпевках! Конечно, я всего лишь одна из девяноста девушек, но это только начало, не так ли? Для девушки из бедной семьи мне не следует быть привередливой. (Обращая внимание на равнодушную Натали) Ты еще здесь? А как же Бобби и Кати?

Вера-3 не успевает ответить, потому что вслед за Верой-4 из «стоянки» вываливается еще один персонаж – Ник-8, он же Канториус.

Вера-3 (возбужденно-недоуменно-испуганно):

– Ах!

Она в смятении отступает за дверцу шкафа. Канториус бросается к индифферентной Вере-4 и трясет ее за плечо, призывая подняться:

– Скорее, вот-вот начнется репетиция! Входи в Сеть! Вот адрес моей студии!

Он сует ей в руку визитную карточку и поспешно исчезает там же, откуда возник.

– Давай скорей консоль! – восклицает оправившаяся от испуга Кудля и вырывает у Натали оптоволокно, тянущееся под кровать. Воткнув его в разъем на шее, она усаживается прямо на пол и заранее начинает раскачиваться.