Дмитрий Громов - Ступень

- Слушай, Джон, у меня есть предложение: давай писать вместе, заявил вдруг Чарли. - Я - слова, а ты - музыку. У нас должно получиться. Мы хорошо понимаем друг друга.

Лэкер, который до сих пор сосредоточенно потягивал виски с содовой, не вмешиваясь в разговор, поднял голову.

- Попробуем, - безучастно сказал он.

- И еще. Я бы изменил название нашей группы. А то о нас уже сложилось не очень хорошее мнение.

- А вот этого не надо.

- Почему?

- Джон прав. Название менять нельзя. Получится, что мы струсили, отступили, а потом, обманывая публику, появились под другим именем. Нет, этого нельзя делать! - горячо возразил Бенни.

- Ну не хотите - не надо. Я же хотел, как лучше.

Лэкер словно очнулся.

- Да, Чарли, название менять не будем. А вот работать вместе - это хорошая мысль. Но почему только мы вдвоем? А Бенни, Ник, Дэвид? Разве вы не хотите попробовать свои силы? Вижу, что хотите. Итак, попробуем начать все сначала.

Сначала у них ничего не получалось. Они с Чарли спорили до хрипоты, доказывая каждый свое, а дело не двигалось. Примирил их Бенни. Однажды вечером он, никого не предупредив, зашел к Джону. Появился он как раз в разгар спора. И спор улегся как-то сам собой. Бенни просто сидел и слушал, и лишь изредка добавлял на первый взгляд незначительные детали. Но эти мелочи и оказались тем связующим звеном, которого не хватало Джону и Чарли. Дело пошло на лад. За неделю они втроем написали несколько довольно серьезных вещей. Как позже выяснилось, Ник и Дэвид тоже зря времени не теряли - они работали вдвоем и тоже написали несколько песен.

Когда через неделю группа снова собралась вместе, от прежнего уныния не осталось и следа. Снова появился творческий азарт, желание работать. Вместе они составили новую программу и на следующий день начали ее репетировать.

Теперь дело пошло быстрее. Группа была уже сыгранной, тем более, песни были написаны совместно, поэтому хорошей слаженности и точного, правильного звучания они добились всего за десять дней.

Джон снял со своего счета последние деньги, чтобы оплатить аренду зала и афиши. Теперь на карту было поставлено все.

Народу набралось едва ли пол-зала. Видимо, Чарли не зря опасался, что прошлые выступления составили группе плохую рекламу. Тем более было важно завоевать симпатии слушателей - от них зависело, быть или не быть им и их музыке.

Когда все пятеро рассаживались по своим местам, в зале послышались жидкие хлопки, но и те скоро замолкли. Дэвид представил всех участников "Пути к вершине". Чарли взял пробный аккорд на гитаре, Бенни выбил "предстартовую дробь", и концерт начался.

Джон играл правильно, но без особого вдохновения. Да, Чарли писал неплохие песни, но это было не то. Но то, что писал Чарли, было понятнее для слушателей, а для его, Джона, музыки - теперь он сам это понимал требовалась подготовленная аудитория. В голове Джона уже начал выстраиваться план: пусть пока группа играет песни Чарли - они наверняка понравятся публике. Но постепенно он будет усложнять звучание музыки, вводить в концерты все больше инструментальных композиций - и постепенно люди поймут его...

...Что-то разладилось в стройном звучании ансамбля. Слушатели пока ничего не заметили, но опытное ухо Джона сразу уловило возникший диссонанс. Через секунду Джон понял, в чем дело - Бенни стучал в немного другом ритме, и все пытались к нему подстроиться. За несколько секунд это удалось. Песня приобрела другое звучание. Ритм несколько ускорился, в нем появилась какая-то пульсирующая напряженность. Джон чувствовал, что и слова песни, и музыка проникают прямо к нему в душу, заставляют ныть сердце, на глаза наворачивались слезы - сейчас Джон искренне сочувствовал несправедливо обиженному герою песни. По-видимому, со слушателями творилось то же самое. Некоторые из них плакали. Когда замолк последний звук, в зале несколько секунд стояла мертвая тишина, а потом на музыкантов обрушились аплодисменты. Бенни устало улыбался, вытирая пот со лба.

- Завтра у нас будет полный зал, - сказал Чарли тихо, чтобы не услышали в зале.

Они снова сидели в заведении и Билла и пили виски с содовой. Все были довольны. Джон отозвал Бенни в сторону и спросил:

- Что это ты такое начал стучать в последней вещи? Мы еле успели к тебе подстроиться.

- А хорошо получилось? - с надеждой спросил Бенни.

- Не то слово - хорошо! Я чуть не заплакал. А в зале многие плакали. Да ты и сам видел.

- Нет. Не видел. Я разбил очки, - признался Бенни.

- Так ты играл вслепую?!

- Да. Последнюю вещь.

- Но она вышла лучше всех других! Хотя по музыке она далеко не самая сильная. Вот только не пойму, почему.

- Я очень разволновался, когда разбил очки, и от этого немного зачастил, - сказал Бенни.

- Нет, тут что-то другое, - Джон задумался.

За соседним столиком уже изрядно выпивший мужчина лет сорока что-то горячо доказывал своему собеседнику. Джон узнал его. Это был писатель-фантаст, время от времени печатавшийся в одном из лондонских журналов. Сейчас он, видимо, отмечал опубликование очередного рассказа. Джон прислушался.

- Ты понимаешь, том, человечество остановилось. Мы совершенствуем технику, осваиваем океан, космос, улучшаем свою жизнь, перекраиваем на свой вкус всю старушку-Землю, а мы, мы сами - мы остались такими же, как и пять, десять, сто тысяч лет назад. Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно человечество сделает качественный скачок, как когда-то от неандертальцев к кроманьонцам. Мы должны подняться на новую, более высокую ступень развития. Не технического, а духовного, что ли. Новую ступень разума. Я не знаю, в чем это выразится, но это будет, это случится, я уверен. Это будет человек нового типа. Нomo Cosmicus, я бы назвал его так. А Нomo Saрiens вымрет, как вымерли когда-то неандертальцы. Все мы вымрем, - он налил себе еще. - Так выпьем же за новое человечество и за погибель старого!

Джон отвернулся. "А говорит он лучше, чем пишет, - подумал он, - или это потому, что он пьян?"

Перед концертом Джон отвел Бенни в сторону.

- Ты помнишь, как ты стучал вчера? - спросил он.

- Конечно.

- Сегодня сделай то же самое. Получилось очень здорово.

- Хорошо. Сделаю.

На этот раз зал был почти полон. Слышались нетерпеливые возгласы видимо, вчерашний их концерт наделал шуму. Дэвид, как обычно, представил группу, и концерт начался. Сегодня Джон получал от игры куда большее удовольствие, чем вчера. Быть может, он впервые по-настоящему поверил в себя и в своих товарищей, понял, что их музыка действительно чего-то стоит.

Джон с нетерпением ждал последней песни. Не забудет ли Бенни? Не собьется ли? Но Бенни не забыл и не сбился. Унылая и меланхолическая песня снова превратилась в яростную, пульсирующую мелодию, в которой слышалось не только сочувствие, но и протест. В зале снова плакали. И снова, как и вчера, после секундной тишины на музыкантов обрушилась лавина аплодисментов.