Кэролайн Черри - Подвальная станция

Смотри, смотри, Maman! Там грузовик!

Заросли мехового дерева под крылом сливались в сплошное синее пятно. Промелькнули линии ограничительной разметки и плиты дорожки.

Шасси мягко коснулись полосы, и самолет, постепенно замедляясь, остановился перед левым поворотом к терминалу. И тут легкая паника коснулась Арианы Эмори, несмотря на уверенность, что ей никогда не придется проходить через толпу в вестибюле. Ее уже ожидали автомобили. Ее собственный экипаж займется багажом, позаботится о самолете, сделает все. Это был только край города; а окна машины позволят смотреть наружу, но не вовнутрь.

Но вот незнакомцы. Это движение, случайное и хаотическое. Она любила его, только когда смотрела издалека. Она понимала это движение в целом, а не отдельные его проявления. На расстоянии, в совокупности, она доверяла ему.

От приближения к нему ее ладони потели.

Подъехали автомобили, и по возбуждению торопящихся агентов возле охраняемого входа в Зал Торжеств стало ясно, что прибыл кто-то очень важный. Михаил Корэйн, остановившись на балконе, опоясывающем снаружи Палату Советников, окруженный своими собственными телохранителями и помощниками, взглянул вниз на откликающийся эхом огромный каменный нижний этаж с его фонтаном, латунными перилами грандиозной лестницы, на его многолучевую звезду — эмблему, блестевшую золотом на фоне серого камня стены.

Имперским амбициям — имперская роскошь. И главный архитектор этих амбиций исполняет выход на сцену. Советник от Резьюн вместе с Секретарем по Науке. Ариана Карнат-Эмори со своим окружением прибыла, как и следовало ожидать, поздно, поскольку Советник чертовски уверена в том, что большинство — на ее стороне, и только потому соблаговолила посетить Зал, что каждый член Совета должен голосовать персонально.

Михаил Корэйн взглянул вниз и почувствовал то самое ускоренное сердцебиение, которого доктора настойчиво советовали ему избегать. Успокойтесь, обычно говорили они. Не все в жизни находится в нашей власти.

Можно подумать, что они имели в виду Советника от Резьюн.

Сайтиин, гораздо более многолюдная, чем остальные участники Союза, постоянно умудрялась захватывать два места в правительстве, в Совете Девяти. Логично, что одно из двух мест принадлежало Гражданскому Департаменту, представляющему рабочих, фермеров и малый бизнес. И было нелогично, что избиратели от науки со всех концов Союза, разбросанных вдоль и вширь на многие световые годы, из десятков выдающихся и именитых кандидатов выбрали именно Ариану Эмори и постановили, чтобы она неизменно возвращалась в правительственные коридоры.

Более того. Она возвращалась к положению, которое сохраняла в течение пятидесяти лет, пятидесяти проклятых лет подкупов и запугивания всех на Сайтиин и каждой станции Союза (и даже ходили слухи, но бездоказательные, — в Сообществе и Сол). Вы хотите, чтобы что-то было сделано? Вам нужно попросить кого-то, кто сможет доложить об этом Советнику по Науке. Сколько Вы готовы заплатить? Что Вы хотите взамен?

А эти чертовы научные избиратели, эти как бы интеллектуалы, продолжали голосовать за нее, несмотря на все скандалы, связанные с ней, несмотря на то, что она фактически владела лабораториями Резьюн, которые, по закону, были равны целой планете в правительстве Союза, в стенах которых вершились дела, подвергавшиеся бесчисленным (но не удавшимся из-за крючкотворства) расследованиям.

Но не деньги были причиной. У Корэйна были деньги. Причиной была сама Ариана Эмори. Дело в том, что большая часть населения Сайтиин, даже большая часть населения самого Союза, так или иначе появилась из Резьюн, а остальные использовали ленты… которые разработала все та же Резьюн.

Которые эта женщина… разработала.

Сомнение в доброкачественности лент считалось паранойей. Ну, разумеется, находились такие, которые отказывались пользоваться ими и изучали высшую математику или бизнес самостоятельно, а также никогда не принимали таблеток и не просматривали учебных снов, так же, как это делали практически все в Союзе, а знания при этом вливались в их головы в таком количестве, которое они могли усвоить, и притом всего за несколько сеансов. Драму можно было не только посмотреть, но и пережить, причем с точно выбранной интенсивностью. Навыки приобретались на телесном и психическом уровне. Вы использовали ленты, поскольку это делали конкуренты, поскольку Вам надо было выделиться в этом мире, потому что это был единственный способ получить образование достаточно быстро, притом достаточно высокое и разностороннее в условиях, когда окружающий мир менялся, менялся и менялся в течение одной человеческой жизни.

Департамент информации просматривал ленты. Эксперты проверяли их. Они обязательно заметили бы скрытое воздействие на подсознание пользователя. Михаил Корэйн не принадлежал к сумасшедшим, которые подозревали правительство в перебивке лент, Сообщество в отравлении товаров или в порабощении сознания выродками из развлекательных лент. Такого рода пуристы могли отказаться от омолаживания, умереть от старости в семьдесят пять лет, проведя жизнь вдали от общественной деятельности, потому что они были невежественными самоучками.

Однако, к черту это все, к черту эту женщину по-прежнему выбирают. И он не мог понять, почему.

Вот она, только слегка ссутулившаяся и с легкой проседью в черных волосах. А ведь любой, умеющий считать, знал, что она старше, чем Союз, что она постоянно пользуется омолаживающими препаратами и совершенно седая под краской. Помощники толпились вокруг нее. Камеры нацеливались на нее, как будто она центр вселенной. Проклятая костлявая сука!

Если Вы хотите вывести определенную породу человека, как призовую свинью, обратитесь в Резьюн. Вы хотите солдат, хотите рабочих, Вам нужны сильные спины и слабые мозги или полноценный гарантированный гений — обратитесь в Резьюн.

И сенаторы и Советники подходят поклониться, шаркнуть ножкой, произнести любезность — о Боже, кто-то даже вручает ей цветы!

Михаил Корэйн отвернулся с отвращением.

Двадцать лет он заседал в Девятке главой оппозиционной партии, двадцать лет плыл против течения, добиваясь время от времени небольшого успеха и всегда проигрывая по-крупному, включая последнее голосование. Станислав Фогель, выдвинутый избирателями-торговцами, умер, а поскольку Сообщество намеревалось нарушить свой договор как только сумеет вооружить свои торговые корабли, освободившееся место следовало бы получить центристам. Но нет. Торговый округ избрал Людмилу де Франко, племянницу Фогеля. Эта проклятая оппортунистка де Франко только изображала, что она следует выдержанным курсом. А на самом деле она экспансионистка не хуже своего дяди. Что-то смешало карты. Кто-то был подкуплен, кто-то склонил компанию «Андрус» на сторону де Франко, а центристы потеряли свой шанс провести в Девятку своего пятого сторонника и добиться большинства в правительстве впервые в истории.