Стив Перри - Мастер Чен-Чжэн

Мизинец — нет, теперь уже By — изумленно мигнул. За время учебы он и забыл, что когда-то носил другое имя Но если этого хочет учитель…

— И ты должен покинуть монастырь, — продолжил Мастер.

— Покинуть монастырь? — снова удивился By. — Но куда же я пойду?

— Не имеет значения, — пожал плечами учитель. — Дойди до края земли и загляни за него. Найди лестницу в небо и поднимись по ней к самому Солнцу. Куда угодно — это не важно. Важно то, что здесь тебе делать нечего Я научил тебя всему, чему мог. Остальные уроки ты получишь там.

Мастер неопределенно махнул рукой, встал и удалился.

Ву задумался. Возможно, Большому было велено уйти точно также. Наверное, у него теперь совсем другое имя. За прошедшие годы By — ему все еще было трудно называть себя этим именем, — постиг, что у всего есть смысл. Он есть, даже если спрятан в толще горы или неподалеку от конца радуги. Его можно обнаружить — даже если придется ворочать камни или научиться летать. Это в полной мере относится и к словам учителя. Если бы их смысл можно было найти без особого труда, то учитель так бы и сказал. Следовательно, он хочет, чтобы By приложил собственные усилия. Да будет так. Путь есть Путь.

Без страха и сожаления By покинул стены монастыря. Он давно уже победил этих Демонов. Как и подобает ученику Мастера Чен-чжэн, By был в зеленых одеждах и нес в руке окованный медью посох. Обувь ему не требовалась. Не обремененный ничем материальным, он двинулся в путь.

На вершине ближайшего холма он ненадолго задержался и посмотрел назад. Просто потому, что светило солнце, и в его лучах зеленые крыши монастыря смотрелись особенно красиво. Полюбовавшись игрой света, он двинулся дальше.

На Золотой дороге ему повстречался паланкин. Восемь носильщиков равномерно поднимали ногами пыль. Вспомнив детские дни, By шагнул к обочине. Воды в канаве было всего по щиколотку, и это вряд ли бы доставило ему неудобство. Но носильщики резко свернули в сторону канавы и там, в грязи, остановились, склонив головы. Сквозь занавеси было видно, как владетельная дама опустила взор.

By был так же скор умом, как и телом, а потому понял, что его зеленые одежды вызывают уважение Прежде это как-то не приходило ему в голову. Он кивнул в ответ, улыбнулся и продолжил путь.

Еще до этого случая он решил, что отправится домой в По. Ведь, как известно, одно место ничуть не лучше другого. Кроме того, у него есть шесть братьев и сестер, которых он никогда не видел; а не навестить отца с матерью после стольких лет отсутствия было бы попросту невежливо.

Его возвращение в По стало праздником для жителей. В честь By — хоть он и был местным — была зажарена на угольях целая свинья. Старый Линь Шу смахнул пыль с бочонка своего лучшего пива и наполнял чаши, едва они успевали опустеть. Аромат благовоний разносился по всей деревне.

Дети исполнили для него танец Сороконожки, который последний раз исполнялся три года назад в честь Шестой жены Императора. Все пили, ели и веселились. Женатые и замужние, а также те, кому только предстояло вступить в брак, совокуплялись в кустах. Было так же весело, как на празднике Весны или Урожая.

Отец By, в свои шестьдесят не утративший стати, просто сиял от радости за сына.

— Это мой сын! — говорил он каждому, кто появился в По уже после принятия By в монастырь, хотя все и так это знали. Любая деревня, сын или дочь которой были удостоены такой чести, приобретала известность. В конце концов, разве не поэтому всего лишь три года назад здесь побывала Шестая жена Императора?!

— Он был настолько неуклюж, — говорил отец, — что я сразу понял — бочара из него не выйдет. Поэтому ему и пришлось стать учеником в храме.

Все рассмеялись. By понял, что слава сына падает и на его отца, что радовало, но одновременно печалило. Ведь говорил мудрец, что человек должен быть важен сам по себе? И с этой Печалью ему предстоит встретиться сегодня вечером в Мире Духов.

Мать By, теперь уже дважды бабушка благодаря брату Лену, представила его своим подругам. Она была старостой По, проявляя на этой должности изрядную гибкость ума в разрешении разных проблем.

— Нет, вы только посмотрите, какие прекрасные зеленые одежды на нем! — восклицала она. — Вы, наверное, знаете, этот цвет дозволен только монастырю Чен-чжэн.

Это тоже было известно всем, но ей нравилось таким образом обращать на себя внимание. By снова вспомнил слова мудреца и решил, что бой с Печалью будет не таким уж легким.

Чуть позже, когда почти все односельчане, чьи желудки наполнились пивом и мясом, разошлись по домам, к нему осторожно приблизился деревенский писец. Это был молодой человек, поскольку старый умер два года назад. By узнал это по изменившемуся почерку в письмах.

— Говорят, что Вы понимаете несколько языков, — начал он издалека. — А также можете писать на них.

— Это правда, — ответил By. — Я могу говорить на семи языках, хотя читаю лишь на четырех из них.

— Даже, как я слышал, знаете Обратные закорючки?..

— Не смею отрицать.

— Человек Вашей мудрости и учености наверняка многим занят и о многом должен заботиться. Но мне кажется…

By чуть приподнял бровь, разрешая задать вопрос.

— …что, если Вам случится ненадолго задержаться в По, то Вы не откажетесь обучить Вашего ничтожного слугу таинствам Обратных закорючек?

До этого самого момента у By не было никаких планов на будущее. Конечно, было бы занятно заглянуть за край земли. Но не станет ли он полезней здесь, в По? Все люди должны где-нибудь жить, и По ничуть не хуже любого другого места.

Конечно, он с легкостью бы мог найти место при Императорском дворе и даже давать советы самому Императору. Но разве Император дышит не тем же воздухом, что и другие? Вряд ли его дерьмо пахнет приятнее, чем любое другое — это так же непреложно, как наступление ночи. Демон Честолюбия никогда не досаждал By.

— Почту за честь, — улыбнулся он.

Так By остался в По. Он построил себе дом, а чуть позже — маленький, но очень красивый храм, посвященный Богине Удачи. Для собственного пропитания он завел сад и огород, жители приносили ему подарки, и он ни в чем не нуждался.

К нему обращались как к старейшине, человеку необычайной мудрости. Ему, едва достигшему двадцати четырех лет, это поначалу было необычно. Хотя By знал намного больше любого односельчанина. С легкостью принял он на себя роль учителя.

Писца он учил языкам, детей — счету и истории. Взрослым преподавал медицину и астрономию. А когда — это бывало действительно редко — By был не в состоянии ответить на вопрос, он пожимал плечами и говорил: