Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 7. Бог паутины: Роман в Интернете

Боги не видят снов, а «парень» — в целях конспирации Серов называл его по имени только при личном общении — обладал потенциальным бессмертием. Программу можно было переписывать сколько угодно, чего, разумеется, никак не предполагалось на ближайшее будущее. На всякий случай была сделана одна-единственная копия, которую Серов хранил у себя дома, в сейфе, встроенном в капитальную стену и замаскированном под обои.

Встречи «с глазу на глаз» проходили в условном интерьере виртуальной реальности. На третий год обучения это был класс, куда профессор «приходил» под видом преподавателя.

Надев интерактивный шлем с видео-аудио-приспособлениями, Серов оказывался внутри им же смоделированного объема, заполненного образами людей и предметов, не отличимых от подлинных. Порою он и сам терялся в различиях, как бы раздваиваясь между двумя мирами. Каждое такое вторжение предварялось и заканчивалось «чисткой» на предмет компьютерных вирусов.

Это было единственное уязвимое место Олега, его ахиллесова пята. Как и обычный живой человек, он был подвержен заболеваниям, в том числе и смертельным, которые несут посторонние саморазвивающиеся программы, действующие подобно доподлинным вирусам. Помимо этого, существовала еще и опасность компьютерного взлома и похищения, что еще больше сближало микрокосм монитора с окружающей действительностью. Всякий раз, покидая лабораторию, Серов забирал с собой все диски. Гнезда; через которые компьютер подключался к электричеству и телефонной сети, запирались на специально сконструированный замок с магнитным кодом.

— Ты хорошо спад, Олег? — спрашивал он, возобновляя «занятия».

— Вздремнул немножко, — заученно отвечал прилежный — так ему было назначено — ученик.

— Отдохнул?

— Отдохнул.

— Вот и ладно. У тебя есть вопросы?

— Есть.

Ответ вызвал легкое удивление. Обычно вопросов не возникало. «Ребенок» любопытством не отличался. Сказывалась почти полная эмоциональная стерильность.

— Я ничего не знаю об атомной бомбе.

— А ты хочешь знать? — Учитель постарался скрыть волнение. Нежелательная, по крайней мере на данной стадии, утечка определенно проистекала из телевизионных передач. По-видимому, недостаточно быстро сработал электронный цензор, запрограммированный на запретные слова.

— Энергия связана со скоростью света через массу, а масса, в свою очередь, с информацией. Возможен взрыв?

Возразить было нечего. Математические знания искали себе применения.

Серов взялся за написание новой программы. «Малышу» скоро исполнится пять лет. Вместе с тортом «родители» преподнесут ему скромный подарок. Ввод «Курса физики» займет всего несколько часов. После этого можно будет обсудить и ядерную проблему.

Маргарита Валентиновна не могла и — и не должна была! — знать о том, что ее мертвое дитя стало духом, ментальной эманацией, витающей в бесплотном эфире, пробужденном электронными импульсами последовательных команд.

И хорошо, что не знала, иначе бы не смогла жить. Она и без того слишком тяжело пережила потерю, кляня во всем только себя. Душевные терзания прорывались бредом, клинически сходным с дилириумом. Целительное время понемногу сгладило остроту, и Марго все реже возвращалась к пережитому. Умница Левшанский раскопал в американском научном журнале статью, в которой прямо говорилось о том, что синдром Клеймана-Ролингса вызван космическими лучами высоких энергий, что связано с возросшей солнечной активностью. Мысль об алкогольном зачатии следовало выбросить из головы раз и навсегда.

1996 год Ларионовы вновь встретили на Васильевской, в Центральном Доме кинематографистов, и в той же компании. Процентов на восемьдесят. Одних уже не было на земле, другие просто куда-то исчезли, а в остальном почти ничего не изменилось. Ну, постарели немного, хотя кое-кто даже очень. Пять лет — не шутка. На себе не так замечаешь, как на других. Актрис особенно жаль!

Зато появилась новая поросль. Хороши, ничего не скажешь, но вкуса явно недостает. Слишком намазаны и чуть не каждая вторая в красном. Понятно: год Красной Крысы — или все-таки Мыши? — но надо и меру знать.

Высокие, стройные, в длинных вечерних платьях, незнакомые звезды, как в добрые старые времена, встречали гостей перед лестницей рюмкой водки и соленым огурчиком. Каждому сувенирчик — мышка гжельской мануфактуры, дамам — гвоздики.

Казалось бы, жить да радоваться: слава Богу, здоровы, Саша снова на коне, кругом масса знакомых лиц — улыбаются, завидев издалека, но тоскует душа, томится…

В чем дело?..

Файл 003

Надвигающийся конец света, о чем с особым остервенением вещали теперь постоянно мелькающие на телеэкране кликуши, дал знать о себе на четвертой минуте программы «Время» загадочным, если не сказать кошмарным, происшествием. Миллионы зрителей на всем пространстве СНГ, а также в дальнем зарубежье могли воочию наблюдать, как неожиданно исказился образ популярной ведущей, чья родословная наверняка восходит к кипчакским ханам, охотно отдававшим своих дочерей в жены русским князьям из сопредельных со Степью уделов. Называть ее имя нет резона. Для звезды, пусть и не первой величины, достаточно узнаваемого лица. Особенно такого, как у нее.

При чем тут князья да ханы? А черт его знает! Возможно, ни к селу ни к городу, а быть может, в самую жилу, ибо за Великой Степью, окончательно приконченной трудовыми руками целинников, по-прежнему лежат пустыни Китая, пусть и коммунистического, и уже некоммунистической Монголии. Как вскоре выяснится, одна из соседних стран, а то и обе, определенно могли иметь отношение к инциденту на первом канале. Инцидент, впрочем, не совсем точное слово. Скорее, следует говорить о превращении с характерным кафкианским привкусом.

Сначала побледнел и даже приобрел зеленоватый оттенок луноподобный лик ведущей, доселе полнокровной и смугловатой, затем с него начала сходить кожа, открывая, словно на анатомическом муляже, мускулы, сухожилия и пульсирующие артерии. Далее в темпе крещендо растаяли, просто-напросто улетучились милые, чуть раскосые очи, хранящие дремотную темноту азиатских ночей, и обнажился голый череп с дыркой на месте носа и пустыми глазницами. О, если бы ограничилось только этим! Ужас ситуации усугублялся тем, что упомянутых глазниц оказалось три. Обычную, коли уместно такое выражение, пару дополняло овальное отверстие, зиявшее посередке лба. Самое интересное, а не успевшие еще очнуться от шока телезрители уже с жадным интересом прильнули к экранам, ожидало впереди. Третий, надбровный, так сказать, глаз внезапно полыхнул голубым серным пламенем и метнул нестерпимой яркости молнию, что заставило, казалось бы, ко всему приученную аудиторию испуганно отшатнуться. Кто-то наверняка решил, что это новый рекламный клип, но в подавляющем большинстве, как выяснилось при последующих опросах, люди пережили настоящее потрясение, даже закрыли лица руками или, по меньшей мере, зажмурились. Именно по этой причине никто не уловил того кратчайшего, почти на квантовом исчислении мига, когда височные кости лоснящегося изящной бильярдной желтизной черепа украсились острыми рогами, изогнутыми под стать новорожденному месяцу. С этого момента «процесс пошел» (бессмертное приобретение перестройки) обратным порядком, словно пущенная назад кинолента: проявилась разветвленная система кровообращения с яремной веной и сонной артерией, голая кость обросла мясом, а затем и кожей, хотя и весьма специфического оттенка археологической бронзы. Словом, вместо спокойной и даже несколько апатичной кипчакской принцессы экран узурпировало прежде никем и никогда не виданное существо — рогатое и трехглазое. Положа руку на сердце, вид его не внушал страха и уж тем более — отвращения. Удлиненный овал головы с явно европеоидными чертами и тонким орлиным носом поражал соразмерностью и неуловимым изяществом пропорций, и даже рога не портили общего впечатления, напоминая больше шлем какого-нибудь викинга или пса-рыцаря, нежели инфернальные, что подсознательно напрашивалось, наросты, никак не свойственные человеческому существу. Что же до третьего ока, мечущего лазерные вспышки, то и оно явно пришлось к месту, на манер драгоценного украшения индо-буддийского божества. В голубом мелькающем озарении мнилось нечто, напоминающее световое оформление дискотеки. Одному участнику хит-парадов даже примерещилась некая цветомузыка, порожденная огненным ритмом. Полыхающая пульсация перемежалась головокружительной тьмой, отчего зеленая патина чеканных черт обретала яркую выразительность изваяния немыслимого совершенства и в то же время — живую подвижность плоти.