Сергей Чекмаев - Драконьер

- Сынки... Помогите, сынки... Мне б только балку отодвинуть... Они живые там... Один не слажу...

Навстречу двум незнакомым всадникам из-за почерневших кустов выбежала маленькая, щуплая фигурка. Гвор пригляделся, и его аж замутило. Ребенок лет десяти, худой до того, что выпирают кости, босоногий, в грубой дерюжине. Не поймешь, девочка или мальчик. Но не это в первую секунду привлекло его внимание - лицо и шею ребенка покрывал страшный ожог, а половина соломенных волос отсутствовала начисто.

- Меня зовут Зила, - проговорил ребенок. - Вы не слушайте деда, он дурной. У него все сгорели во-о-н в том доме, а он все думает, что они живые и ходит, ходит, зовет... И днем и ночью ходит... Уже шесть дней прошло, а он все ходит... Благородный рыцарь, нет ли у тебя немного еды?

Из ближайшей землянки выскочила пожилая женщина, тоже худая донельзя и оттого казавшаяся сутулой и еще более старой.

- Прости, благороднорожденный рыцарь, мою дочь (Вот как! Дочь! Сколько же тебе самой тогда лет?), она еще маленькая, не понимает. Но нас порушил дракон, пожег поля и...

- Я знаю, - прервал ее Гвор, спрыгивая с коня. - Позови своих. Посмотрим, чем я смогу с вами поделиться.

- А чего же покойники лежат неубранные? - вдруг спросил оруженосец Рамай. Голос у него был хриплый.

Правильно, подумал Гвор, Рамай-то мой тоже с Запада, здесь вера в Предвечного сильна, как нигде, что ж они покойникам успокоения не дали, как Он заповедал?

- А дракон не велел убирать... Сказал, мол, захочется мертвечинкой закусить, так будет подспорье... А уберете, говорит, на их место сами ляжете, и дети ваши лягут. И могилы велел разрыть... А еще было, унес у нас дракон мельника и дочь его. А потом все слышали, как они кричат в скалах, да страшно так, криком предсмертным. Дракон-то с них кожу живыми сдирал. А дочке мельниковой и тринадцати зим еще не минуло...

Гвор невольно покосился на девочку и увидел, как та срывает с дерева жухлые листья и жует.

- И она вот будет когда-нибудь так же... кричать... - сказала старуха и зарыдала.

- Сынки! Милые! Помогите балку поднять... - шептал старик, шевеля черными губами.

Внутренний голос больше не возникал.

Когда все взрослое население деревни собралось на выжженной поляне, от глаз Гвора не укрылось, как опасливо крестьяне косятся на небо.

- Кто старостой у вас, селяне?

Повисло молчание. Потом голос из задних рядов нехотя прогудел:

- Нету старосты. Дракон убил.

* * * * *

Всю ночь Гвор пролежал за каменным уступом. Спасибо селянам, показали удобное место для засады - отсюда хорошо просматривалась пещера дракона. Принцессы видно не было, но Гвор мог поклясться, что пару раз до его ушей доносился женский плач. Сам же дракон за час до рассвета куда-то улетел, но довольно быстро вернулся, неся в пасти дохленькую коровенку со сломанной шеей, видно на обед. Шумно хлопая крыльями, он потоптался на каменной площадке перед входом в пещеру, потом сыто засопел, улегся на камни. Еще с минуту повозился, устраиваясь поудобнее, и заснул. Гвор подождал немного, потом тихо и аккуратно, молясь про себя, чтобы никакой упавший камешек не разбудил летающую ящерицу, спустился к подножью пика. Здесь его ждал дрожавший от страха армигер. Похоже, за прошедшую ночь парень не сомкнул глаз.

Гвор надел доспехи, не торопясь проверил крепость ремней, вспрыгнул на Седого. Боевой конь отдохнул за ночь, сейчас нетерпеливо гарцевал инстинктом чувствуя приближающуюся ярость боя. Гвор принял из рук оруженосца копье.

- Давай что ли, Рамай, простимся на всякий случай. Если я не вернусь скачи к маркграфу, доложи обо всем, а там - как хочешь. Деньги у тебя есть, не пропадешь. Возвращайся к мамке или поезжай в Новую Столицу... Смотри сам. Не будет больше злого Гвора за тебя думать.

Рамай всхлипнул, хотел поклониться, но совершенно неожиданно для Гвора и, наверное, для себя произнес:

- Не гони меня, господин Гвор. Я хочу с тобой. Я носил за тобой копье три года и, если тебе суждено умереть, то я тоже буду рядом.

- Нет, парень, - Гвор сначала думал рассмеяться, прогнать паренька грубой шуткой, но потом понял, что этим обидит Рамая. А в нем сегодня проснулась настоящая ДОБЛЕСТЬ. Не по приказу, а по зову сердца. - Нет, верный Рамай. Сегодня я поеду без тебя. Может статься через сколько-нибудь лет мне придется проезжать через твой родной город. И что я отвечу, когда столкнусь с твоей матерью, и она спросит меня: зачем ты повел моего сына на верную смерть, кондотьер Гвор?

Гвор поднимался по северной тропе - во-первых, из пещеры его не видно, а во-вторых, почти до самой вершины можно оставаться в седле, только раз на Чертовом мосту придется спешиться. Вообще Гвор долго решал: идти на дракона пешим или все же в седле? Слух у драконов, говорят, отменный, цоканье подков выдаст с головой. Пешим же можно подкрасться незаметно, только вот много ли навоюешь одним мечом-то? Правда, оставалась еще та мессинская штуковина... А с коня и атаковать удобнее, таранный удар копьем - штука такая, что даже железная драконья кожа не выдержит. В Седом сомневаться не приходилось - верный и отважный конь не испугается дракона, не подведет хозяина и не сбросит с седла.

Гвор решился. И сейчас копыта Седого, обернутые лоскутами из походного плаща, глухо бухали в шуршащую каменную крошку.

Вдруг, совершенно неожиданно, заставив Гвора осадить коня и поудобнее перехватить копье, из-за ближайшего каменного уступа выскочила толпа молодых парней и девиц. Одеты они были совершенно невообразимо, Гвор в первые секунды даже опешил. Камзоловые рубахи без рукавов, размалеванные изображениями невероятных животных (чаще всего повторялся медведь, но почему-то вместо головы у него был человеческий череп, увенчанный черными ушами), штаны в обтяжку и у тех, и у других, похожие на порты ремесленного люда, только необычного блекло-синего цвета. Некоторые юнцы щеголяли в белых балахонах от шеи до пят, напоминающих больше всего рясы бродячих проповедников Предвечного. И самое главное - везде, где только можно странная надпись на одном из варварских языков, которую Гвор перевел для себя как "Мирная Зелень" или "Зеленый Порядок".

Вот демоны! Сектанты что ли? А то и сатанопоклонники!

"Сектанты", будто повинуясь чьей-то команде, завопили кто во что горазд, поднялся невообразимый шум, Гвор не мог понять ни слова. Единственное, что он понял точно - незамеченным подкрасться к пещере дракона он уже не сможет.

Тут к нему подскочила румяная девчонка-подросток в балахоне с откинутым капюшоном, схватила поводья и закричала:

- Стой!

Гвор счел нужным успокоить Седого - боевой конь за такую фамильярность мог чего доброго эту сектантку и копытом приложить. Мало не покажется.