Кирилл Берендеев - Кто знает

Нет, повернуть я не могу.

И сам мучаюсь по той же причине. Как и она, только....

Руки медленно опускаются с руля, едва я представляю, (снова и снова, никуда не денешься, это как наркотик, и потому мне невозможно отказаться) ее лицо, ее голос, ее голубые как майское небо глаза. Мне хочется снова оглянуться, чтобы ее увидеть, там, сжавшуюся на заднем сиденьи автомобиля. Но я продолжаю безостановочно гнать, чувствуя все нарастающее желание и пытаясь не повернуть голову. В конце пути такое происходит всегда. Потому что я всегда возвращаюсь. Или по какой-то другой причине.

Теперь.... Господи, ну пусть будет хоть чуть-чуть по-другому. Кто знает, что может измениться в этом случае, я не представляю, да и не хочу представить. Но хоть что-нибудь. Хотя бы шаг в одну или другую сторону, этого будет вполне достаточно, чтобы это мучительное равнопритяжение прошлого и настоящего не смогло уже сегодня разорвать меня на куски.

Одно действие уже сделано мной, осталось самая малость. И я откидываюсь на спинку и крепко закрываю глаза. На краткий миг, строго отсчитываемый мной, машина наконец-то свободна, она продолжает стремительно лететь по мокрому шоссе, оставляя за собой несколько метров сухого следа и незаметную память об утренней прогулке. В которой что-то....

Дождь прекратился к семи часам, но погода по-прежнему была сырой и промозглой, свинцовые тучи ползли по небу, почти касаясь земли. Видно, скоро опять заморосит мелкий нудный дождичек.

Двум милиционерам наконец удалось зацепить буксировочным тросом заклинившую дверь автомашины и вырвать ее. Врач и его ассистент проворно влезли внутрь и, подсвечивая себе фонариком, выволокли наружу тело молодого человека. Осторожно положили на приготовленные носилки. Доктор присел перед ними на корточки, ловкими уверенными движениями пощупал пульс на шее, оттянул веко, проверил реакцию зрачка на свет. Кивнул и перочинным ножичком разрезал залитую кровью рубашку. Поморщился.

- Скверно, - сквозь зубы пробормотал он, рассчитывая, что его никто не услышит. Но ошибся.

Женщина перестала плакать, только встревожено смотрела на врачей скорой, сгрудившихся вокруг тела. Она так и стояла подле машины, откуда вытащили молодого человека и не двигалась.

Мимо прошел милиционер, волоча за собой трос с крюком. Тот змеясь, шуршал в траве. Машина техпомощи осторожно съехала с обочины и, притормаживая постоянно, добралась до рощицы, в которую врезался темно-синий кабриолет "шевроле".

- Его бы перевернуть, - произнес немолодой уже сержант, задумчиво почесывая подбородок. - Так не вытащить. Здорово застрял.

- Может, за верх попробовать? - послышался голос из техпомощи. Сержант не ответил.

- Ладно, решим, - он подошел к неподвижной фигуре женщины. Помолчал, не зная, как начать.

- Сударыня, вы не могли бы отойти. Нам надо вытащить машину.

- Да, конечно, - глухо произнесла она.

- "Шевроле" застрахован? - нерешительно спросил сержант просто оттого, что не придумал никакой иной фразы.

Она не ответила и, безмолвно ломая руки, наконец, решилась подойти к обступившим носилки врачам. Каждый шаг давался ей с огромным трудом. Осмотр был закончен, носилки с безмолвно лежащим телом были подняты на руки.

Женщина с неожиданной силой схватила доктора за руку, отвлекая его от носилок. Врач недовольно обернулся, но увидев ее, послушно отошел на два шага.

- Доктор, - она не знала как начать, - он...

Наступила долгая пауза. Врач заворожено смотрел, как слезы прочертили две блестящие в свете далекого фонаря дорожки на ее щеках. Закончить фразу она не смогла.

- Серьезно, очень? - в ответ нерешительный кивок головой. Он добавил:

- Похоже, что да. Не понимаю одного, как он умудрился слететь в таком месте. Ровная прямая полоса.

Он замолчал. Молчала и женщина.

- Если ему удастся перенести операцию, жить он будет. Сразу как приедем, так и начнем. Состояние паршивое, я просто не могу от вас этого скрывать. Задеты... - он спохватился и замолчал. Женщина ждала продолжения, беззвучно плача. - Может так случится, что он не сможет ходить... Если переживет эту ночь и проснется завтра утром, - добавил он уже так, что женщина не расслышала, приняв за обычное стариковское бормотание.

Уцепившись за белый халат, женщина зарыдала, давая волю душившим ее слезам.

- Я сделаю все, что в моих силах, - успокаивающе произнес врач. Поверьте, главное сейчас - довезти его как можно быстрее до операционной. У него будет больше шансов....

Он освободился из закоченевших объятий и быстро нырнул в карету скорой помощи. Дверь захлопнулась, скрывая носилки с недвижным телом молодого человека, машина завелась.

Внезапно женщина ожила. Она пошла следом, потом побежала.

- Адрес, напомните адрес больницы, - крикнула она.

Врач, севший рядом с водителем, обернулся.

- Я позвоню вам... завтра. Вы же дали свой телефон. Сейчас... вас все равно не пустят к нему. Не беспокойтесь, я вам обещаю, что позвоню. Когда можно будет увидеть.

Последние слова он произнес, не рассчитывая, что она их расслышит. Скорая тронулась и, медленно набирая скорость, выехала на пустое шоссе. Женщина продолжала бежать за ней, споткнулась, упала. Осталась лежать на земле, лицом уткнувшись в мокрую траву.

К ней подошел сержант. Молча помог подняться, одновременно отряхивая промокший костюм.

- Вы не ушиблись? - сжав губы в тонкую белую полоску, она отрицательно помотала головой. - Идемте в машину.

Она молчала и не двигалась. Только ее губ едва шевельнулись.

- Зачем? - спросила она.

- Выпьете кофе, согреетесь. Вы промерзнете на ветру.

Но женщина обращалась уже не к нему.

- Зачем ты это сделал? - повторила она теперь чуть громче. - Что выбрал. Остаться или уйти?

Сержант накинул на ее плечи свою куртку и повел к машине.

- Сейчас вы немного успокоитесь, и мы вас отвезем домой. А завтра поедете в больницу. Вот увидите, у него все получится, это я вам говорю.

Женщина взглянула на него, но ничего не сказала. Она дала себя посадить в машину, забралась в дальний угол, напротив сиденья водителя. Взяла протянутый ей пластиковый стаканчик дымящегося кофе и едва смогла кивнуть в знак благодарности. И долго сидела, глядя на медленно поднимающиеся вверх струйки пара. Затем отпила глоток.

Январь. 97