И Окстон - Междупланетные Колумбы

— Уранолит! — произнес он громко и дал несколько сведений математику.

Впереди показалась светящаяся точка, которая быстро выросла в целую глыбу, стремительно летящую в пространстве. Столкновение с ней превратило бы эфирокорабль в груду обломков.

Соответственно изменив курс корабля, капитан уклонился от опасной встречи.

— Осколок какой-то планеты, — сказал капитан. — И знаете! Он движется не вокруг солнца, а вокруг земли. Это должно быть тот самый «спутник Земли», о котором сообщал капитан эфиромобиля «Радиант». Теперь-то мы имеем возможность вычислить его орбиту, чтобы раз навсегда избежать столкновения.

— А не осколок ли это распавшейся кометы Биэлы, попавший в сферу тяготения земли? — заметил телескопист. — Ведь метеорный рой, прошедший за час до нашего появления в этом месте, относится к биэлидам.

Математик пожал плечами с таким видом, как бы хотел сказать: «Не все ли равно — важно точно знать орбиту и время появления метеоров на фарватере, а остальное — романтика».

Получив радиограмму очередного сигнала от эфиромобиля-разведчика, математик Гаспар быстро пробежал ее и опять усмехнулся. Он взглянул на телескописта, — тот продолжал беспрестанно наблюдать.

— WZ — t, n — 40 — …

Капитан нажал рычаг, но на этот раз он оглянулся вопросительно на математика. Однако, прежде чем он успел что-либо сказать, прозвучал тревожный голос телескописта:

— Поток уранолитов!

Метеоры являются страшными «подводными камнями» для междупланетных кораблей. В отличие от морских подводных камней, сидящих неподвижно и обозначенных на морских картах, рифы межпланетного океана стремительно перемещаются, а навигационная карта эфироплавателей изменяется каждый час. Пожалуй, метеоры уместнее сравнить с айсбергами, ледяными горами полярного океана, когда-то представлявшими для наших океанских пароходов серьезную опасность. В морской летописи фигурирует, как ужаснейшее несчастье на море, гибель парохода трансатлантической линии, «Титаника», натолкнувшегося на ледяную гору.

Если бы пассажирский эфиромобиль рискнул лететь, не считаясь с радиосигналами разведчиков, изучающих пространство, — он на пути мог бы столкнуться с потоком метеоритов, несущимся ему наперерез со скоростью пятнадцати километров в секунду, и подвергся бы бомбардированию каменных ядер, любое из которых пробило бы корпус корабля. А ведь многие из этих ядер достигают нескольких тонн веса!

С эфиромобиля метеориты наблюдаются в виде бегущих в пространстве светящихся точек. Самые маленькие метеориты ускользают из поля зрения небесных сторожей и представляют для эфирокорабля совершенно непредвиденную опасность.

Не мало погибло уранокораблей от столкновения с метеорами, от порчи машин и т. д. прежде, чем удалось наладить регулярные, более или менее безопасные рейсы между Землей и Марсом и между Землей и Венерой. В настоящее время умы ученых заняты изобретением чувствительного прибора, показывающего приближение даже мелких аэролитов, но пока этого прибора еще нет, и от роковой встречи с «пушечным ядром неба» не избавлен ни один эфирокорабль.

VII. Человек-планета

— Дьявольщина! — произнес капитан Эвр. — Этот случайный поток уранолитов, кажется, не предвещает ничего хорошего… Но странно, что мы встретили его именно здесь. Верно ли, Гаспар, вы прочли радиосигналы?

Вместо ответа математик улыбнулся странной улыбкой, слегка оскалив зубы.

Капитан Эвр посмотрел на него с недоумением. Как! Этот холодный, серьезный человек, никогда прежде не улыбавшийся, смеется в такую ответственную минуту?

Показания телескописта становились все тревожнее. Число светящихся точек впереди возрастало, а два или три метеорита пронеслись позади корабля. Это было угрожающим сигналом: значит, уранокорабль попал в самый поток!

Когда впереди число светящихся точек увеличилось и вместе с этим возросла опасность столкновения; капитан Эвр решительным поворотом руля направил уранокорабль по течению метеоритов. Выждав, когда группа метеоритов обгонит корабль, можно было опять изменить курс и пересечь орбиту метеорного потока.

Странная груда обломков настигла корабль и быстро обгоняла его…

Это были остатки уранокорабля, погибшего полтора года тому назад в столкновении с метеорным роем. Эфиромобиль «Радиант», шедший с Марса, был атакован метеорами и не долетел до Земли. От страшного удара каменной глыбы он разлетелся вдребезги, и образовавшаяся груда обломков была обречена, быть может, на вечное кружение вокруг солнца.

Возле главного обломка кружились мелкие, на подобие спутников. Это была маленькая система, заброшенная в пустыню мирового пространства, существующая, повидимому, без всякого смысла и цели…

Телескопист, направивший на эту груду обломков одну из своих труб, сказал, подавляя волнение:

— Я вижу труп человека… Он, вместе с другими обломками, совершает вращательное движение вокруг центрального обломка. Это, конечно, человек из экипажа «Радианта».

— А больше людей не видать? — задал вопрос капитан Эвр, тоже взволнованный.

— Нет.

Очевидно, остальные люди во время страшного столкновения уранокорабля с метеором превратились в бесформенные массы… Этот же труп каким-то образом остался неразрушенным и носился теперь в безвоздушном пространстве при страшном холоде, без возможности когда-либо разложиться!

Не исключена возможность, что труп попадет в сферу притяжения какой-либо планеты, например, Земли, с громадной скоростью устремится к ней, врежется в ее атмосферу, и… если это произойдет ночью, обитатели Земли увидят на небе огненную змейку падучей звезды. И никому не придет в голову, что это в верхних слоях атмосферы сгорел труп человека!

Странное летящее кладбище быстро промчалось мимо эфирокорабля, как грозное предостережение путешественникам межпланетного моря. И таких кладбищ уже немало в бездне мирового пространства! Не мало погибло кораблей в первую пору небесной авиации, и обломки их, присоединившись к остаткам погибших планет, вместе с ними совершают вечный полет в пространстве.

VIII. Гаспар пытается догнать комету

Глядя на улыбающегося математика, давшего новый сигнал, капитан Эвр внезапно проникся страшным подозрением. Он почувствовал, как зашевелились волосы у него на голове.

— Гаспар, вы здоровы? — произнес он дрогнувшим голосом.

Ответом был громкий хохот математика, обычно не расточавшего даже улыбок. Он никогда прежде не держался так странно.