Валентин Новиков - Путешествие Геоса

- Хорошо, но как расшифровать слова, которые слышит Аэла?

- Это совсем просто. Смотрите,-Математик взял лист бумаги и написал:

3....2; 4...3

Такие цифры слышала Аэла, и между ними повторялось одно и то же слово. И в данном случае слово может быть только одно - "меньше". Смотрите. Он быстро написал:

3"2; 4"3

Во втором случае она слышала вот что:

1"2: 2"3

- Один больше двух, два больше трех. В третьем случае 2... 2. Между этими цифрами может быть только одно слово - "равно". Машина над этими сигналами могла бы биться тысячу лет и не установила бы никакой последовательности, тогда как разгадать их может даже ребенок, обладающий теле патической одаренностью.

II

Центральное здание Международной федерации астронавтики было окружено необыкновенным- садом. Здесь культивировались растения, привезенные астронавтами с других планет. Всякий, кто шел по дорожкам этого сада, безлюдного, странного, невольно уносился мыслью к тем мирам, откуда пришли побеги невиданной флоры.

Архитектура здания федерации была также непривычна для глаз - на прозрачных опорах, над ярусами ступеней покоилась вытянутая кровля из многослойной пластмассы. С широкого перепада рвался вверх, нависая над фронтоном, тонкий, как игла, серебристый планетолет.

Круглый зал Совета был погружен во тьму. Только перед каждым сидящим в кресле слабо светились узкие щиты с кнопками и крошечными телеэкранами для вызова справочных станций и библиотек.

Выступающие не вставали. Они включали передатчик и говорили с места.

Центральный экран передавал каждый их жест, каждое слово. Это сокращало драгоценное время работы.

Экран погас. В глубокой тишине послышалось металлическое шуршание, невнятный скрежет, затем слова:

"...антивещества на уничтожение разума... координаты девяносто второго... погибших".

Все подались вперед и с затаенным дыханием вслушивались в слова из бездны.

Еще некоторое время слышался слабый шорох, затем все стихло. Было ясно, что это случайная запись, обрывки каких-то фраз.

Вспыхнул экран, появилось узкое лицо Чарли. Он находился в Америке, в вычислительном центре.

- Все это очень приблизительно,- сказал он.- Что-то мешало им вести передачу.

Экран погас, снова послышался тихий шорох. Шорох сменился беспорядочным набором звуков, затем звуки отсеялись и прозвучали слова:

"В четыреста циклов ушло шестьдесят кораблей. Вернулось девять. В трех первых звездных поясах следов высшей жизни не обнаружено. С-12/44 средняя, царство пожирателей. Гигантские земноводные. Лоре кишит жизнью".

Некоторое время в зале царило молчание, потом прозвучали странные слова: "Остался один. Невыразимая тоска. Пять тысячелетий никто не мог оказать помощи нашей планете".

Звуки оборвались, снова появилось усталое лицо Чарли.

- Вот все,- сказал он.- Поясняю текст. Цикл равен приблизительно 11 земным годам.. С-12/44 наименование желтой звезды класса С.

На экране появилось знакомое всей планете лицо. Изрытое темными морщинами, пересеченное наискось глубоким шрамом, оно притягивало какой-то необъяснимой силой.

Это был звездный капитан Горин.

Весь зал замер.

- Сигналы, принятые нами из космоса,- сказал он,- по необъяснимой причине разрозненны. И едва ли нам когда-нибудь удается связать, обрывки фраз. Этот тихий скрежет бездны оставляет предчувствие какой-то опасности. Создавшиеся обстоятельства вынуждают нас направить звездолет-астероид не к Тау Кита, а в созвездия Лебедя в столетний путь.

- Мы не изучили, еще межзвездной среды, чтобы направлять корабль в бездну,- возразил президент.Трудно сказать, какие неожиданности ждут нас в пути. Переходя через скопления космической пыли, "Геос" может потерять начальную скорость в израсходовать на вторичный разгон основной запас антипротонов. Кроме того в пути он не сможет заменить источенный встречным-и частицами астероид.

- Астероид - космическая крепость,- ответил Горин.- Он обладает тысячекратным запасом прочности. Антивещество можно взять на Пердосе. У меня вызывает опасение другое: автоматы, могут ошибиться в решении ряда проблем коcмичеcкой навигации и увести корабль в бесконечность или вызвать катастрофу.

С места встал профессор кибернетики Гайденбург.

Он повернул к Горину массивную голову и сказал:

- Такая опасность не исчезнет, даже если за работой электронного мозга корабля будут следить люди. Наблюдения за различиями между мертвой и живой материей дают нам основание предоставить машинам решение проблем космической навигации.

-- Откуда у вас такая уверенность? - спросила у него Одэя.-Экспериментальный звездолет "Сириус" исчез у светового порога. И ваши роботы ничего не сообщили о характере катастрофы.

- Мало ли погибало людей, которые не успевали ничего сообщить,улыбнулся Гайденбург,"Сириус" погиб пятьдесят лет назад. За это время много воды утекло. И мои роботы не имеют ничего общего с теми, что были пятьдесят лет назад. Вы долго находились вдали от Земли и многого не знаете. Я давно хотел пригласить вас в порт воздушных испытателей. Вам многое станет ясным...

Одэя и Аэла прибыли в порт воздушных испытателей, когда уже началась про-ба скоростных машин.

Через множество пневматических дверей они вошли в зал причудливых очертаний, поражавший ассимметрией. Все было здесь серого тона. Только сияли разноцветные панели, непрерывно мигали, пульсировали сигнальные лампы, загорались и гасли шкалы и дуги.

Посередине зала был огромный дымчато-серый экран. Перед экраном сидел профессор Гайденбург.

- Капитан Андэвейн испытывает новый двигатель,- сказал он и сдвинул густые брови.- Я был против испытания. Это неоправданный риск.

Андэвейн сидел за штурвалом острого, точно игла, ионолета с ярко-красными короткими крыльями, похожими на оперение древней стрелы.

Аэла смотрела на матово-серую машину в окно.

- Внимание! - повысил голос профессор, и его пальцы нервно заплясали на пластмассовой плите.Старт!

Замелькали, быстро чередуясь, сигнальные огни, и матово-серая машина рванулась вперед. В следующий миг она уже исчезла в слепящей синеве неба. Андэвейн с места повел машину на взлет.

Аэла подошла к экрану.

Сияющая стрела в одно мгновение пронзила облака, пробила атмосферу и вошла в первый вираж с такой молниеносной быстротой, что на миг потерялась из вида.

- Станция наведения! - закричал профессор.

Игла снова понеслась по экрану. Снова пронзила атмосферу и почти слилась с трепещущей мглой горизонта, взмыла вверх, непрерывно наращивая скорость. Описала крутую петлю и прямо ринулась вниз. Одэя с тревогой взглянула на профессора. Его большой рот был плотно сжат, глаза напряженно прищурены.