Павел Гросс - Проект Зомби (сокращенный вариант)

...Наполовину его развалили, потом попробовали взорвать, но тут обвалился потолок в одном из строившихся под поверхностью земли цехов подземного завода - и на стройку нагрянули дяди с усталыми, но добрыми глазами. В одну ночь посадили и подрядчика, и субподрядчика, и начальника строительства, и инженера по технике безопасности, а для верности еще и архитектора с собой прихватили. И, самое интересное, все арестованные тут же дружно признались, что получили задание взорвать завод прямиком от японо-британо-германско-американской разведки. С той поры это место у городских чиновников стало считаться нечистым, и все дороги, шоссейные и железные, все здания и стадионы стали возводиться поодаль от часовни, большей частью вокруг нее. И поскольку завод все расширялся и расширялся вглубь, город строился, и к концу ХХ века он уже весь теснился вокруг часовни, чей недоломанный семигранный шатер можно было видеть почти с любой точки Нижнереченска. Сама часовня только с виду казалась незначительной. Очевидно традиции подземного строительства были в этих местах весьма давние, поэтому ниже первого этажа имелся подвал, а на самом деле целый обширный зал, в котором и развел костер предприимчивый Липан. Впрочем, в зале и без того было достаточно тепло, как смутно припоминал Болюхин географию бывшего ему некогда родным завода, где-то в этих местах проходили трубы, отводившие тепло от атомного реактора. - Ты чего, и впрямь в Африке был? - изумился Липан. - То-то мне ребята говорили, а я не верил. А что ты там делал? - В плену сидел. - Тю! И долго? - Почти двадцать лет. - Ни фига себе! - только и смог выдохнуть Липан.

Центральная Африка, январь 1982 года На самом деле страна, в которую они попали, вовсе не собиралась строить социализм. И капитализм тоже. Не претендовали населявшие ее племена и на феодальное землевладение. Им всем было вполне комфортно и уютно при своем первобытно-общинном, с элементами рабовладельческого, строе. Тем более, что в нем появились такие любопытные и во всех отношениях приятные вещи, как шотландское виски, американские автомобили и автоматы Калашникова. И лукавила советская пресса, рассказывая, что в этой стране войска народно-освободительного фронта героически сражаются против наемников империализма. Как стало очевидно Болюхину уже через пару недель, там одно свирепое дикарское племя воевало против другого, не менее дикого и не менее свирепого союза племен, и вся разница между ними была в том, что дети одних вождей учились в Сорбонне и Оксфорде, а дети других - в университете имени Патриса Лумумбы. Однако англичане и французы, хоть и помогали "своим" племенам, поскольку также слышали о залежах руды, однако нисколько не обольщались на их счет, и поэтому когда "их" племена с боями подошли к столице уже на расстояние полета стрелы, все зарубежные миссии получили строжайший приказ немедленно эвакуировать сотрудников. Советским же специалистам в их посольстве про это сказать как-то забыли, поскольку были заняты эвакуацией посла и его жены, прозванной "послицей" и поэтому семнадцать русских специалистов (как военных так и гражданских, как мужчин, так и женщин) оказались поутру в руках захвативших столицу головорезов. Их увели в леса в качестве "живых консервов" и раз в несколько дней убивали по одному. Благо никому в мире и в голову не приходило их искать, а благоразумные советские газеты ни словечком не обмолвились об этом инциденте. Положение пленников осложнялось еще и тем, что в те дни установилась страшная жара. Настоящее пекло низвергалось с небе с солнечными лучами. Тучи мошкары облепляли пленников в тропических чащах. В таких условиях связанные веревкой за шеи и вереницей бредущие сквозь леса измученные, голодные люди постепенно превращались в бессловесный скот. Вскоре все они (кто не был съеден) умерли от крайнего истощения. Болюхину повезло, что в одной из деревень его купили. Произошло это так. Партизаны кочевали по дружественно настроенным деревням, не задерживаясь в каждой более суток. Однако в какой-то момент они оказались совершенно без воды. Все запасы подошли к концу. Деревня, к которой они шли полдня, оказалась вымершей, поскольку днем ранее подверглась нападению правительственных войск. К следующей деревне добрались только к вечеру, но и там отряду удалось разжиться только парой фляг затхлой воды - не помогла даже угроза оружием: это была большая деревня охотников, и в ответ на стрельбу двух десятков "калашей" последовала бы туча копий и дождь стрел. Однако вождь сказал, что на завтра они пригласили ньянгу (колдуна) вызвать долгожданный дождь. Командир отряда, который учился вначале в христианской миссии, а затем три года в коллеже в Марселе (кстати, это же слово он избрал своим боевым прозвищем), больше привык доверять спутниковым метеопрогнозам, однако не показал своего скепсиса, чтобы не восстановить против себя вождя. Назавтра к полудню прибыл ньянга: мужчина в львиной маске с длинным шестом в руках, он был разукрашен белыми полосами, которые на его темной коже образовывали узор костей скелета. Навстречу ему высыпало все селение. Колдуна плотно покормили и отвели на возделанное поле, которому больше всего требовался дождь. На окраину поля вышли несколько человек, вынесли тамтамы. Колдун вышел на центр поля и, поглядев в небо, воздел вверх руки. Вся деревня, обступив поле, замерла. Затем колдун взмахнул копьем, и тамтамы издали глухой совместный звук. Колдун воздел копье наконечником вниз и сделал движение, словно бы он поражал какое-то наземное существо, вроде змеи или крокодила. Так начался его танец, ритму которого послушно следовали частые удары палок о тамтамы. Неожиданно Болюхину показалось, что небо над головой колдуна потемнело. Со всех сторон потянули порывы ветра. Затем с конца его копья словно сорвалась молньица и ударила вниз и в сторону. Население деревни разразилсь приветственными воплями. Со того времени, как колдун начал свой танец и до того, как на землю упали первые капли дождя прошло вряд ли более четверти часа: и вот уже стар и млад понеслись выставлять под небо сосуды. бочки, банки, плошки, половинки кокосовых орехов - все, во что можно было набрать хоть каплю воды. А дождь полил сильный - настоящий тропический ливень. Затем Болюхин видел, как колдун медленно, усталым шагом, покачиваясь, побрел с поля, не обращая внимания на ликующих людей, прыгающих и катающихся в грязи детей, славословязщих его стариков и женщин. Он снял маску, струи дождя смыли с него краску, и оказался самым заурядным чернокожим дедом с редкой бороденкой и морщинистым тощим лицом, на котором умом и силой светились большие темные, глубоко запавшие глаза. Эти глаза внимательно и цепко обшаривали проходивших мимо людей, словно впивались в них на мгновение и вновь отпускали. Во всяком случае у Болюхина сложилось такое впечатление, что старик не просто смотрел на него, он как будто внимательно изучал его - редко у кого хватало сил выдержать этот взгляд, не опустив головы. У Болюхина хватило на это сил, хватило и на то, чтобы обменяться с колдуном жестами: Болюхин указал на небо, потом одобрительным жестом выставил большой палец: мол, уважаю, хорошая работа, мастер. Колдун был сначала удивлен этим жестом, внимательно осмотрел его руку, потом сам ее сложил в том же жесте - и вопросительно посмотрел на Болюхина. - Все мы, - инженер попытался импровизированно объяснить этот жест, - это как вот эти пять пальцев - мы вокруг тебя. Ты же - один-единственный, вот как этот большой палец. Без других пальцев человек сможет пользоваться рукой, а без большого - не сможет. Компране ву? - Уи, уи, - засмеявшись, чирикнул колдун и показал Болюхину свою левую руку, у которой не хватало трех пальцев, остались только большой и мизинец. Затем колдун прошел мимо него и отправился в "мужской дом", где для него уже было приготовлено угощение. Дождь к тому времени уже прекратился, и земля тяжело дышала паром. После этой беседы Болюхин моментально почувствовал еле заметную, но уже ощутимую перемену в обращении к нему. Ему принесли плошку мерзкой бурды, которая здесь именовалась пальмовым вином и дали три банана. Подкрепившись, колдун отправился в обратный путь. В подарок ему выставили свиней - он прошел мимо, даже не взглянув. Перед ним выстроили всех незамужних девушек племени, у которых только начала намечаться грудь, он и тех игнорировал. Не позарился он также и на юношей. Вождь со стоном вынес из хижины самую ценную вещь, на которое с алчностью взирало все племя: доставшийся ему от деда граммофон с роскошно сверкающей трубой - увы, и этот дар не вызвал интереса у колдуна. Он прошел мимо гостей деревни: отряда партизан, и командир с тоской подумал о том, что если он выберет пулемет или базуку, то это будет слишком большой платой за пару цистерн воды. Однако колдун прошел мимо бойцов и подойдя к Болюхину, знаком велел ему подниматься. Командир отряда Марсель возмутился: в конце концов, эти пленники - его законная добыча. Кроме того позавчера ему удалось связаться с генералом и тот велел поберечь пленников, у них начались переговоры, так что еще неизвестно, на сколько ящиков "калашей" или патронов их удастся обменять. Колдун делал вид, что не слышит его, и жестами требовал, чтобы Сергей Викторович поднялся и следовал за ним. Однако Болюхин продолжал прилежно сидеть на земле прекрасно помня какой властный характер у командира отряда: он своему заместителю и закадычному другу всадил пулю в живот, когда тот с ним заспорил, какой дорогой вести отряд. После этого авторитет Марселя в отряде стал непререкаемым. Между тем подоспевший к месту спора вождь деревни направил свой ассегай на горло Марселя и в двух словах объяснил тому, что раз уж он решил пользоваться гостеприимством племени, пусть будет добр уважать его законы. А закон у племени несложный: Боги дали людям всё, значит всё в этом мире и принадлежит богам. Колдун говорит с богами, значит все, что он захочет, принадлежит ему. Захоти он заполучить любимую жену вождя или его сына, или любую принадлежащую ему или любому другому члену племени вещь - это он и получит. Но в единственном экземпляре. И только тогда, когда он сделает то, о чем его просили: исцелит болезнь, отведет мор, вызовет дождь... К чести его следует сказать, что лишнего он никогда не просил. И другу Марселю стоит трижды подумать, прежде чем отказывать такому могущественному колдуну. Видишь, как за него просит всё племя от мала до велика? Марсель и сам видел, как против его маленького отряда мигом вооружилось всё население деревни: луками, стрелами, копьями, там была пара английских кремневых ружей системы "браун-бесс", стреляших еще при Ватерлоо, а у сына вождя в руках уже изготовилась к стрельбе нацеленная в грудь Марселю американская винтовка М-16. С другой стороны, эти русские всё равно мрут как мухи, того и гляди, пока их доведешь до штаба, все передохнут. И он махнул рукой, разрешая Болюхину подняться и следовать за колдуном...