Ольга Елисеева - Дорсет

Хелен была этим очень довольна. Она коршуном накинулась на овсянку с яблоками, тосты с мармеладом и крепко сваренный кофе.

-- Хозяин говорит: прекрасно, когда у девушек хороший аппетит. Значит и в постели они чего-нибудь стоят, - старый садовник Маэлз удостоился гневного взгляда экономки.

Кроме них в столовой завтракала еще Пат, 12-летняя внучка экономки. Как видно, она жила с бабушкой в доме, у нее были забавные конопушки и гнутые железные проволочки на зубах.

-- Это чтоб сделать правильный прикус, - пояснила миссис О'Фланиган.

По мнению Хелен, поправить такой прикус нельзя было, даже выломав Пат челюсть. Внешность девочки можно было назвать невыразительной, а можно лошадиной - в зависимости от степени англофобии наблюдателя.

Маэлз, напротив, должно быть, слыл в молодости красавцем и разбивателем сердец. Он и сейчас смотрел гренадером, подкручивал пышные белые усы и откровенно заигрывал с доктором Грант.

-- Я покажу вам сад, я покажу вам лес, я покажу вам окрестности. Эшвуд - милый уголок, если отрешиться от запустения.

-- Да, денег не хватает, - буднично сказала Эмма.

-- Опекуны несколько раз хотели продать усадьбу под снос местным фермерам, - снова встрял Маэлз. - Камень уж больно хорош. Но есть одно обстоятельство, которое никому не позволит...

Эмма кинула на садовника строгий взгляд, и он подавился шпинатом.

-- А где мистер Эшвуд? - осведомилась Хелен. - Он не уехал вчера?

Сотрапезники с удивление уставились на нее.

-- Разве вы не слышали, как Алан выводил машину? - спросила Эмма. Должно быть, этот шалопай еще в первом часу ночи был в Лондоне.

Библиотека располагалась в Часовой башне со скромной, не фасадной стороны усадьбы. Ее узкие окна-бойницы выходили в сад. Подъем по винтовой лестнице не доставил Хелен удовольствия. Было темно, и старый Маэлз, опасаясь, "как бы доктор Грант не оступилась", норовил ни то приобнять ее, ни то схватить за зад. Он уже с утра "поправил голову" джином и чувствовал себя прекрасно, пока чья-то увесистая затрещина не приструнила седого повесу.

Хелен не могла бы поручиться, но ей показалось, что она совершенно отчетливо слышит раздраженный голос: "Старый пьяница!"

Крыша на башне действительно пострадала. Обугленные балки так никто и не менял с 1854 года.

-- В библиотеке часто случаются пожары, - бодро сообщил садовник. Не надо бродить со свечой! - крикнул он кому-то в пустоту за плечом доктора Грант. - К счастью, до книг огонь ни разу не добрался. Располагайтесь. Около 11-ти Пат принесет вам второй завтрак.

С этими словами мистер Маэлз ретировался обратно на лестницу и, судя по поспешному стуку каблуков, он прямо-таки летел вниз, как если бы кто-то отвесил ему крепкого пинка.

Хелен огляделась по сторонам. Очевидно, хозяева поместья меньше всего заботились о библиотеке. Чудо, что ее не залило дождем, не съели мыши и не разнес по окрестностям ветер. Отчасти защитой для книг служили громадные дубовые шкафы, походившие на гробы и, видимо, отличающиеся такой же прочностью. Однако, открыв один из них, доктор Грант отскочила назад, потому что на нее хлынула целая армия крыс, догрызавших в утробе шкафа старинные пергаменные рукописи.

С визгом Хелен бросилась к окну и, втиснувшись в узкую бойницу, поджала под себя ноги. Серые хищники не тронули гостью - разбежались по щелям, оставив следы когтистых лапок на неметеном полу.

С опаской доктор Грант слезла с подоконника. Ей не нравились такие шутки. Библиотека встречала ее недружелюбно. Женщина на цыпочках обошла шкафы, постоянно чувствуя, что рядом с ней кто-то присутствует. Хотел ли этот кто-то Хелен добра? Скорее он настороженно наблюдал за ней. И, кажется, слегка сердился. За что? Этого гостья пока не знала.

-- Ну, открывайтесь же! - она подошла к следующему шкафу и взялась за его створки обеими руками. Не тут-то было. Их словно заклинило. Петли проржавели, да и сами доски стояли с перекосом. Гостья попробовала другой шкаф, потом еще один - та же история. Повертев головой в разные стороны, Елена заметил в углу старую кочергу. Находка обрадовала ее, доктор Грант была упряма. Пыхтя от натуги и сдувая со лба налипшую челку, она принялась ворочать кочергой в надежде подцепить дверцу шкафа снизу.

Ее старания увенчались неожиданным результатом. Створка поддалась, приоткрылась, а потом... весь огромный шкаф накренился вперед. В какое-то мгновение Елена успела подумать, что ее жизнь прошла даром. Что последний денежный перевод еще не отправлен маме и сынишке в Питер. Что, как же они теперь будут без нее? И что, уезжая, она, как всегда, не полила цветы.

Между тем, шкаф, способный погрести под собой 10 таких идиоток, как она, опасно накренясь, застыл в воздухе. Словно раздумывал: падать ему или нет? Пока он вот так висел, Хелен не будь дурой шмыгнула из-под него с прямо-таки воздушно-десантной быстротой. Если бы она видела себя со стороны, столь лестное сравнение, конечно, не пришло бы ей в голову.

На четвереньках выбравшись на свободное пространство перед окном, молодая женщина села на пол и с досадой въехала кулаком по доске.

-- Что я вам сделала?! - истошно заорала она, обращаясь к шкафам. - Я приехала работать! И, черт возьми, я вытряхну из вас то, что мне надо! Нечего меня пугать!

Шкаф-убийца качнулся назад и с грохотом встал на место. Остальные, видимо, тоже устыдились своего поведения и начали, поскрипывая, приоткрывать двери. Как если бы их коснулся сквозняк. Но Елена знала цену этому сквозняку!

-- Я буду работать, - в последний раз предупредила она. Строгость ее тона никак не вязалась с опасливыми движениями.

Подойдя поближе к покушавшемуся шкафу, доктор Грант дернула дверцу. Он был пуст. Совершенно. Если не считать в углу кучи крысиного помета. Это страшно разозлило Хелен.

-- Сюда, -- услышала она у самого уха. Женщине показалось, что чьи-то руки взяли ее за плечи и развернули в другую сторону.

Справа стоял открытый шкаф, он был сверху до низу набит старинными книгами в кожаных переплетах с тесненными золотом буквами. Не без замирания сердца Хелен подошла к нему и осторожно коснулась пальцами потрепанных корешков. Ей пришла в голову андерсеновская строка из сказки про старый дом: "Позолота сотрется, свиная кожа остается". Действительно, позолота стерлась, вместо нее проступила чернота, но книги в крепких деревянных доспехах остались целы. Их плотная грубая бумага выдержала спор со временем, разве что пошла волнами от сырости.

Перебрав несколько экземпляров "Стеганографии" в переводе Джона Ди, а за ними "Иероглифической монады" на латыни, Хелен наткнулась на арабский трактат о круговращении Земли. Были также французские издания и очень много голландских. То, что они стояли на полках не по языкам, а по тематике, говорило в пользу обширных лингвистических познаний графа.