Антон Антонов - Ч. И. Т. (Чисел Исходных Теория)

Не дай бог формула Крузева работает. Нет, такое светить ни в коем разе нельзя ни эсбэшнику, ни ещё кому-либо.

Андрей убедил Макара, что просто подумал об Ирине, ну и… А в ресторане, когда обедал, к нему подошел мужчина, высокий, худой, спрашивал о вакансиях на кафедре. Показал вычисления, ерунда полная. Под такое даже в свободных изысканиях денег не выделяют. Фамилия? Не запомнил. Разошлись мирно, Андрей даже посоветовал прислать наработки по электронке, обещал посмотреть. Нет, едва ли он причастен.

Глава безопасности ушел. Андрей же, выключив свет, сидел и, стараясь не скатиться в тоску по жене, гонял варианты последствий открытия Крузева. С натугой, поначалу, но всё более распаляясь.

Запищавший интерком застал его уже при включенном свете и натаптывающим по кабинету очередную сотню метров.

– Лена! – Андрей подскочил к столу и, не сдерживая сил, ткнул в кнопку соединения. Поперхнувшись, аппарат сменил противное пиликанье на голос секретарши:

– Андрей Павлович, я вам ещё нужна сегодня? – Ровный голос, без сочувственных ноток. Молодец девочка, лишнее напоминание ни к чему.

– Да. Принеси из Архива кафедры дело Крузева. Это бывший сотрудник, отдел свободных изысканий. Уволен в девятом году. Потом всё, можешь идти.

– Хорошо, Андрей Павлович.

Через примерно ещё восемьсот натоптанных метров, в кабинет вошла Лена.

– Андрей Павлович, такого дела нет. Я проверила трижды.

Он потер лоб, пытаясь осознать озвученный факт. Все мысленные построения, разом упёрлись в глухую стену.

– Так. Хорошо, я понял. – Он заставил себя улыбнуться. – Ну, тогда всё. До завтра.

– До свидания, Андрей Павлович. До завтра. – Лена ответила немного неуверенно, и под конец всё же пропустив в интонации каплю слезливости.

Ну, сейчас выйдет и точно расплачется. С Ирой они почти подруги были, что сказать. Андрей дождался, когда девушка уйдет, и саданул по дверце шкафа.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – Наорав на безответную мебель, и немного успокоившись, он надел пальто и прежде чем выйти, отыскал в глубине стола давно заброшенную пачку сигарет.

Стоя у прогревающейся машины, Андрей прикурил и глубоко затянулся. После второго раза в голове помутнело. Привкус во рту ничего кроме отвращения не вызывал. Скривив лицо, посмотрел на сигарету, сплюнул несколько раз, пытаясь избавиться от гадостных ощущений. Тьфу, и как только курил раньше. Отбросив сигарету, сел в машину:

– Держись Андреич, держись. Ты сильный, выдержишь. – Когда отъезжал от обочины, слёзы таки продавили блокаду воли и наконец-то выплеснулись.

3

Войдя в квартиру, Андрей долго стоял в прихожей, опершись спиной о дверь и пытаясь собрать себя в кучу. Получалось плохо. В груди давило, мысли прыгали от убийства Иры к теории Крузева, изредка прерываясь на одно из радостных воспоминаний семейной жизни. Адскую карусель резко тормознула трель дверного звонка.

Андрей приоткрыл так и не запертую дверь. Молодой парнишка посмотрел на него, на пухлый пакет экспресс доставки у себя в руках и снова на него:

– Бронников Андрей Павлович? – Андрей в ответ кивнул. – Распишитесь, – курьер протянул бланк вручения и ручку. Затем, обменяв пакет на квиток, пожелал всего хорошего и умчался. Наверное последний заказ на сегодня, торопиться домой, или к девушке. Андрей помотал головой и закрыл дверь. Заперев замок, на автомате задвинул цепочку, как велел Макар. Сняв верхнюю одежду, отнес доставку в свой кабинет и прошел на кухню сварить кофе.

Вернувшись, сел за стол, пристроил чашку с напитком и внимательно осмотрел UPS'овский пакет. Отправитель сильно озадачил: Институт внешней и внутренней политики России. Не раздумывая дальше, Андрей вскрыл упаковку и достал хорошо знакомую папку архива института. Прочитав заголовок дела, недоверчиво провел пальцами по надписи. Потертая временем бумага уверенно заявляла о своей реальности: Дело №753/159, Крузев Алексей Евгеньевич, Отдел свободных изысканий, год 2009.

Андрей осторожно, боясь что папка исчезнет, развязал шнуровку и открыл дело.

Лист личных данных.

Так, 1973 родился, математик, жена – Крузева (Аникина) Людмила Игоревна. Вскинув глаза к потолку, Андрей попытался уловить мелькнувшую ассоциацию. Не получилось. Отложив на потом, продолжил читать. Внимание привлекла пометка на полях возле имени супруги «умерла при родах, 1992». В горле у Андрея запершило, навернулись слезы. Хлебнув обжигающего кофе, протер глаза и, отбросив мысли о своей жене, сосредоточился на деле. Так, что дальше? Сын, понятно. Ещё заметка на полях «последняя стадия рака, 2005, прогноз 2—2.5 года». И добавлено уже другой рукой, простым карандашом «умер, 2010».

– Да уж, неудивительно, что мужик сломался. – Андрей перешел к следующему документу.

Анкета поступления.

По верху размашистая надпись «Согласовано/Принять/СИЗО/Максимальный допуск». И хорошо знакомая подпись предыдущего начальника кафедры политической математики – Аникин Игорь Григорьевич. Вот, что показалось знакомым – женой Крузева была дочь предшественника Андрея. И следом всплыла подробность о привычке Аникина давать глупые сокращения отделам, проектам и прочему. СИЗО. Что ж, ясно.

Андрей стал потихоньку тянуть кофе, устремив взгляд сквозь анкету в собственные мысли. Стало очевидным, почему Крузева взяли на место сотрудника отдела свободных изысканий, столь желаемое многими. И так же закономерно было увольнение. После смерти Аникина за Крузевым никого не осталось, поэтому и попал в список «под нож».

Список что составила Ира и утвердил он, Андрей.

Мотив Крузева убить Злотникову, зажегся гребаным неоном перед внутренним взором Андрея – Месть.

– Из-за увольнения? Да бред. И это, – перевернув лист анкеты он смотрел на описательную часть. – Это же не наука, это чертовщина какая-то. – Андрей, взял в руки тонкую пачку листов с шапкой «Проект – Теория исходных чисел. Разработчик – А. Е. Крузев. Краткий обзор». – Она не может работать. Это просто математика, числа. – С отрицанием в душе он начал погружаться в теоретические дебри.

Откладывая последний лист, перечитанный по третьему разу, Андрей провел рукой, убирая со лба обильно проступивший пот. Сняв рубашку, бросил её тут же, на пол. Оттянул ворот футболки и постарался продуть вспотевшее тело. Затем скинул и её.

Сейчас ему очень-очень хотелось вернуться в школьные годы, выбрать будущее гуманитария или технаря-практика и никогда не иметь шанса столкнуться, или хотя бы понять, теорию исходных чисел.

Имеющийся в деле материал решительно настаивал на праве признания теории способной воплотиться в жизнь. Даже в урезанном, незавершенном виде, с финальными выкладками, лишь предполагаемыми, он твердо давал понять – формулу человека, работающую формулу человека, можно вывести.