Лев Могилев - Профессор Джон Кэви

- Скажите, - после недолгого молчания спросил меня Кэмпер, - вы ничего не знаете о вашем предшественнике?

- Предшественнике?

- Да, вижу, ничего не знаете. Так вот, незадолго до вас у профессора работал молодой человек примерно вашего возраста. Джон Крафт. Внешне он мало походил на вас. Это был худенький бледнолицый блондин, несколько замкнутый, меланхоличный.

Он окончил какой-то из институтов по специальности физика и работал у профессора месяцев шесть. Как шла его работа, доволен он был ей или нет - не буду говорить. С некоторых пор в его поведении появились странности, а позднее - явные признаки сумасшествия.

Однажды он зашел к нам с толстым свитком записей. Он просил меня сохранить эти записи и, главное, не показывать их профессору. Вечером того же дня он застрелился.

- Застрелился? А причины?

Вместо ответа Кэмпер достал из шкафчика тетрадь и протянул ее мне.

- Вот... Это - дневник. Мне трудно передать его содержание. Много в нем странного, горячечного воображения, но много и правды. Отдаю его вам, но прошу из уважения к памяти бедного молодого человека не показывать профессору. Прочтите. Может быть, это откроет вам глаза на многие события, определит вашу судьбу...

И вот дневник в моих руках. Кэт, вы поймете мое нетерпение! Сегодня ночью буду читать. Я чувствую, что стою на пороге разгадки великой тайны. Напишу обо всем.

Сэм.

Письмо удалось отправить нелегально, при помощи Кэмпера.

ТРЕТЬЕ ПИСЬМО

Кэт! Я очень виноват перед Вами! Простите мое долгое молчание. Вы верили в меня, в мою настойчивость, в мое будущее... А я обманул вас... Э, да что там! Лучше сказать сразу: я ушел от профессора Кэви. Нет, не ушел - сбежал! Принудили обстоятельства. Объяснять все в письма не буду. Лучше потом... Поверьте, это бегство имеет оправдания. Я глубоко сожалею, что потерял возможность работать у профессора... Передо мной навсегда закрылись двери в мир удивительных вещей и событий. Но поздно сожалеть. Нужно подумать о другом. Они, несомненно, не оставят меня в покое. Будут преследовать меня. Может быть, постараются уничтожить. Кэт, я уезжаю далеко... Когда вернусь в родные края - не знаю. Дома побывать не пришлось. При первой возможности напишу вам обо всем. Посылаю вам дневник, о котором сообщал в прошлом письме. Прочтите его и сохраните.

Я решил разбить дневник на несколько частей и озаглавить каждую из них. Думаю, что это позволит лучше уловить мысли и настроения автора. К тому же он уже не сможет предъявить мне свои претензии за эту вольность.

Сэм.

ДНЕВНИК ДЖОНА КРАФТА

Мэри

...Это великое дело! Могу ли я оценить его? Читать, читать... Пройдет время, и все будет проще, яснее... Да, в гениальности - простота. Ньютон и Лейбниц, Эйнштейн и Винер... Кэви идет новым путем логических построений. До сих пор мы не задумывались о математических характеристиках качества. Что это такое? Как выразить математически разнокачественность? Как представить сумму, разность, произведение разнокачественных единиц?

Долго беседовал с Кэви. Высказал ему некоторые свои соображения, сомнения. Профессор улыбнулся.

- Ну что же, хорошо! Подумайте, поразмыслите...

Почему меня так смущает его улыбка? (Не то слово!) Она рождает во мне чувство неловкости и тревоги.

Пошел погулять после работы. Мэри, как всегда, отказалась от моей компании. Вот уже скоро два месяца, как я у профессора, а мы с ней как будто бы только что познакомились. Странно... Люди не относились ко мне плохо. У меня немало друзей... Не думаю, что внушил ей неприязнь.

12 декабря

Сегодня утром вновь деловая беседа. В словах профессора неясные мне полунамеки и мысли. Основное я, кажется, понял, вернее, почувствовал: свои удивительные машины он строит по совершенно новому принципу.

- Возьмем, к примеру, мозг человека, - сказал Кэви, - у различных людей одна и та же сумма знаний приводит к качественно различным суждениям и умозаключениям. В этом заключается элемент произвольности человеческой психики. Произвольность... Можно ли к ней подобрать математический ключ? Можно ли с этим ключом подойти к конструкции машин? Как вы думаете? За такие мысли физиологи, психологи и, тем более, социологи могут ополчиться на меня. А, бог с ними!

15 декабря

Странная девушка... Она по-прежнему избегает меня. Удивительные у нее глаза! Удивительный взгляд! Почему я так много думаю о ней? Да, я боялся признаться даже себе: люблю ее! Вся беда в моей трусости. Пет, я не трус! Всему виной этот несносный самоанализ. Нужно быть смелее.

Вечером со мной беседовал профессор.

- Так вот, - сказал он, - я намекнул вам кое о чем в проблеме произвольности... А теперь сопоставьте слова "произвольность" и "инициатива", "произвольность" и "активное творческое начало". Подумайте-ка над этим!

31 декабря

Канун нового года, а у нас, как назло, так много работы. Только в десятом часу вечера я и Мэри покинули лабораторию. Пощипывал морозец. Искрился снег. Мэри, кутаясь в шубку, тихо шла впереди.

- Мэри! - я поравнялся с ней и настойчиво взял ее маленькую руку в шерстяной перчатке. - Почему вы так официальны со мной? Право же, я не заслужил этого!

- Странно, - задумчиво сказала Мэри, - о-фи-циаль-ны... Так ведь вы сказали? Повторите-ка!

- Вот вы отделались шуткой, но я же говорю вполне серьезно. Прошу вас, будьте просты и откровенны. Я решился просить вас об этом сейчас, в эту ночь, которая является символом будущего.

- Будущее, - повторила Мэри, - а что такое будущее?

Она подняла на меня свои глаза, и блестящая лунная точка засверкала в них. Я вздрогнул. Мне показалось... Да, конечно, показалось, что передо мной чужое лицо. В кем было что-то... не могу сказать... Наваждение прошло. Передо мной вновь прежняя милая Мэри.

- Спокойной ночи, мистер Джон, - сказала она, протягивая мне руку, - у нас в вашем будущем еще будет время поговорить.

6 января

Новый год. Он начался для меня многообещающе, Делаю успехи. Мэри стала со мной откровеннее, доверчивее. Пользуюсь каждым случаем, чтобы поговорить с ней. Это не всегда удается. К тому же профессор... Несколько раз во время беседы с Мэри я ловил его быстрые испытующие взгляды. Интересно, какие он может иметь ко мне претензии?

Я решил заняться воспитанием Мэри. При всех ее блестящих способностях, образованности, она совершенно не знает жизни. Проявляет ужасающую наивность в самых простых житейских вопросах.

- Вы меня удивляете, - не выдержал как-то я. - Где вы учились? Где воспитывались?

- Мистер Джон. Поговорим о настоящем.

- Ну хорошо, я ничего не буду у вас выпытывать.

Я привез с собой неплохую библиотеку. Как мне стало ясно, Мэри мало знакома с художественной литературой, ну что ж, это поправимо! Какую бы предложить ей для начала книгу? А, вот она - "Красное и черное".