Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электрических овцах?

— Здесь? — удивился Барбур. — На крыше?

— Сено, — пояснил Рик. — Один-единственный раз я не полностью убрал проволоку, которой упаковывают кипы, кусок остался, и Гроучо — так мы ее звали — поцарапалась и заразилась столбняком. Я отвез ее к ветеринару, но она умерла. Я никак не мог забыть ее и в конце концов позвонил в один из магазинов, которые торгуют искусственными животными. Я показал им фотографию Гроучо, и они изготовили для меня вот этот образец, — он кивнул на лежащую у его ног эрзац-овцу, которая продолжала жевать жвачку, настороженно следя за хозяином (а вдруг он принес овес!). — Сделали ее отлично. И я забочусь о ней так, будто она настоящая, но… — Он пожал плечами.

— …это не одно и то же, — закончил Барбур.

— Да, хотя и очень похоже. За нею приходится следить не менее внимательно, чем за настоящей. Ведь механизм может сломаться в любой момент, и тогда соседи в доме сразу все узнают. Я возил ее ремонтировать шесть раз. Неполадки были мелкими, и потому никто ничего не замечал. Но если случится что-либо серьезное — например, выйдет из строя узел, воспроизводящий запись, и она начнет безостановочно блеять, — то всем сразу станет ясно, что произошла поломка в механизме. Конечно, — продолжал Рик, — на фургоне, который забирает животных в ремонт, имеется надпись «Ветеринарная клиника такая-то…» И водитель одет, как настоящий ветеринар, в белое… — Рик вдруг посмотрел на часы, вспомнив о времени. — Я должен отправляться на работу. Увидимся вечером.

Едва он двинулся в сторону своего кара, Барбур поспешно произнес:

— Знаете… я… В общем, никто в нашем здании ничего не узнает…

Замявшись, Рик хотел было поблагодарить соседа, но тут какое-то странное отчаяние, напоминающее депрессию Айрен, легло ему на плечи, и он ответил:

— Даже и не знаю… Вполне возможно, что это не имеет никакого значения.

— Но на вас станут смотреть сверху вниз. Не все, конечно, но многие. Вы же знаете, как люди относятся к тем, кто не заботится о животных. Их считают аморалами и антиэмпатами. Я имею в виду, равнодушное отношение к животным с точки зрения закона не является преступлением, как это было по окончании Последней Мировой Войны, но старые чувства все еще живы.

— Боже! — воскликнул Рик и развел руками. — Я же хочу иметь животное. Я прикладываю все силы, чтобы приобрести хоть одно. Но на то жалование, что получает городской служащий…

«Если бы мне вновь повезло в работе, — подумал он, — как это случилось два года назад, когда я за один месяц отправил в отставку четырех анди. Если бы я мог предвидеть тогда, что Гроучо умрет!.. Но анди попались мне до столбняка, до того, как двухдюймовый кусок проволоки, подобно инъекционной игле, вонзился под кожу овцы».

— А вы купите кота, — предложил Барбур. — Коты стоят недорого, загляните в каталог «Сидни».

— Мне не нужно животное, которое можно держать в квартире, — тихо ответил Рик. — Я хочу крупное животное, такое, какое было у меня раньше. Овцу или, если удастся раздобыть денег, корову. Или молодого вола… Или, как у вас, лошадь.

«Премия за пятерых сбежавших анди стала бы решением проблемы, — подумал он. — По тысяче долларов за штуку, итого пять тысяч сверх основного заработка. И тогда бы я раздобыл все, что мне нужно. Пусть даже в каталоге «Сидни» моя мечта напечатана курсивом. Пять тысяч долларов… Но для этого надо, чтобы анди сбежали с одного из колониальных миров и добрались до Земли. А это от меня не зависит ни в коей мере. Я не могу заставить пятерых анди удрать на Землю. Впрочем, если бы я даже и смог, у нас хватает и других охотников за премиальными. Полицейские департаменты разбросаны по всему миру. Вот если бы сбежавшие анди решили устроить свою резиденцию в Северной Калифорнии, а Дейв Холден, старший охотник за премиальными в нашем регионе, соизволил бы умереть или отправиться в отставку…»

— Купите сверчка, — сострил Барбур. — Или мышонка… Слушайте, за двадцать пять баксов вы вполне можете приобрести взрослую мышь.

— Ваша лошадь может умереть, — сказал Рик. — Неожиданно, как умерла моя Гроучо. Вот вернетесь вы вечером с работы и обнаружите, что она лежит на боку или на спине и сучит ногами, как сверчок. — Он повернулся и пошел прочь, сжав в кулаке ключи от ховера.

— Извините, если я обидел вас! — нервно крикнул Барбур.

Рик молча открыл дверцу ховеркара. Ему нечего было сказать соседу, мысли его уже занимала предстоящая работа.

ГЛАВА 2

В гигантском пустом полуразрушенном здании, где когда-то жили тысячи людей, теперь была одна-единственная комната, где работал телевизор.

До Последней Мировой Войны в этих нынешних руинах царили порядок и чистота. Здесь был пригород Сан-Франциско; на скоростном монорельсе до центра мегаполиса было рукой подать; густонаселенный полуостров очень напоминал облюбованное птицами дерево, и птицы эти копошились, ворковали, объяснялись и жаловались… Теперь хозяева квартир либо умерли, либо эмигрировали в колониальные миры. Большинству людей судьба обеспечила первый вариант развития событий; война досталась им слишком дорогой ценой, несмотря на разудалые речи Пентагона и его самоуверенного научного вассала — «Рэнд Корпорэйшн». Корпорация, кстати, до войны располагалась недалеко от того места, где теперь стояло разоренное здание. Как и хозяева квартир, корпорация исчезла, и скорее всего навсегда. Впрочем, никто этого и не заметил…

Более того, никто уже не помнил, что именно послужило причиной войны и кто стал в ней победителем — если победитель был вообще. Пыль, заразившая почти всю земную поверхность, была порождением неизвестно какой страны, и даже враждовавшие в то время стороны не предвидели ее возникновения.

Первыми жертвами пыли, как это ни удивительно, стали совы. Поначалу сей факт показался почти забавным: толстые пушистые птицы лежали тут и там — в садах и на улицах. В прежние времена совы на глаза людям практически не попадались, поскольку их активная жизнь начиналась лишь с приходом сумерек. Средневековые эпидемии чумы заявляли о своем начале схожим образом — появлением множества дохлых крыс. Разница была только в том, что современная чума опустилась на землю сверху.

За совами, конечно же, пришла очередь остальных птиц, но к тому моменту тайну их гибели уже разгадали.

Скудные средства на программу колонизации начали поступать еще до войны, но теперь, когда поверхность Земли почти лишилась солнечного света, колонизация вступила в новую фазу. В результате было модифицировано главное оружие войны — Синтетический Борец За Свободу. Способный функционировать в иных мирах человекоподобный робот — строго говоря, органический андроид — превратился едва ли не в главный двигатель программы колонизации. На основании закона, принятого ООН, каждый эмигрант автоматически получал в пользование андроида, модель которого выбирал по собственному желанию, и к 1990 году разнообразие моделей, марок и типов превзошло всякий мыслимый уровень. Нечто схожее произошло в 1960-е годы в американской автомобилестроительной промышленности.