Сергей Абрамов - Приключения на Лесной улице

Мы пытались стучать в двери, пытались открыть окна, но неведомые замки оказались надежными, а вокруг не было даже палки, чтобы подцепить ставни, вырвать язычок замка, заглянуть внутрь: что там? Мы кричали, аукались, но даже эхо не отвечало нам: звук рождался и гас, будто воздух здесь играл роль звукопротектора.

Дома стояли строго друг против друга: восемь — по левую сторону, восемь по правую. Наш — все-таки наш! — замыкал улицу с одного конца, за ним начинался лес. С другого — ее заканчивал такой же особнячок, отчего эти восемнадцать домов вместе составляли некое каре. Я не очень понимал замысел неведомого архитектора: такая планировка затрудняла дальнейшее развитие поселка.

Я невольно улыбнулся: привычная логика! Думаю об архитекторе, о развитии поселка — это естественно. А здесь нет жителей даже в этих домах, так куда же еще развиваться? И для чего тогда построено это каре?

Ответ напрашивался такой, что его не хотелось произносить вслух: Ганя засмеет, скажет, что я начитался плохих фантастических рассказов. И будет прав. В самом деле, не для нас же посадили эти жилые грибы — нелепая версия, отбросить ее, забыть!

Версия и вправду оставляла желать лучшего. Мало того, что сам поселок казался бредом сумасшедшего, так я еще дополнял сей бред совсем уже фантастическими подробностями. Предположим — а это вполне возможный вариант мы попали в смежное пространство-время. Гипотеза, конечно, малореальная, но реальность кончилась вместе с дождем. Потом началась фантастика, а ее и должно объяснять фантастически.

Итак, смежный мир. Или даже не смежный — дальний, чужой. В конце концов, расстояние особой роли не играет, да и кто знает, как здесь измерять расстояния. Может быть и другое: мы находимся на другой планете, в другой галактике, а дождь-«занавеска» плюс окно моей квартиры — дырка в Пространстве, неизвестно кем и зачем просверленная. Вариантов много, а ясно одно: это не Земля. Вернее, не наша Земля.

Но для смежного мира здесь тоже кое-чего не хватает. Прежде всего, обитателей. Так сказать, «сапиенсов». Иначе кто же построил этот поселок? И, судя по всему, эти обитатели должны быть гуманоидами, а точнее, просто людьми. Ибо только люди могут жить в людских домах: архитектура-то вполне земная. Вот это меня и заставляло принять гипотезу смежного, земного, а не внегалактического мира: я не был антропоцентристом и не верил, что разумная жизнь во Вселенной повторяет нашу.

Как моя квартира соединилась с соседним миром, меня сейчас не очень интересовало. Мне хотелось понять, почему все-таки поселок пуст.

— Почему здесь никого нет? — Ганя словно подслушал мои мысли.

— Где здесь? — Вопрос провокационный, но необходимый: что парень думает о нашем путешествии?

— Как где? В поселке.

— А что это за поселок?

— Не знаю... — Ганя пожал плечами. — Похоже на среднеевропейский пейзаж.

Еще один вариант — попроще и менее фантастичный. Но все-таки.

— Из Москвы в Европу через окно?

— А что особенного? Нуль-переход.

— Нуль-переход — прерогатива фантастов. А ты у нас серьезный ученый.

— Нуль-переход — уже прерогатива серьезных ученых, — обиженно отпарировал Ганя, — пока, правда, на уровне домыслов...

— И кто же его устроил, этот нуль-переход?

— Откуда я знаю? Может, кто-то ставит опыт. В МГУ, например.

— И объектом для опыта выбрал мое окно? Вероятность такого события практически равна чему?

— Нулю, — мрачно признал Ганя. — А как еще объяснить эту бредятину?

Я поделился с ним своими соображениями. Ганя внимательно слушал, иногда усмехался, а потом сказал:

— Бросайте журналистику. Идите в фантасты: у вас получится.

Я обозлился. Меня всегда раздражали самоуверенные молодые люди, признающие лишь то, что укладывается в их рационалистические мозги. Великий принцип «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда» господствует над их разумом, не позволяя усомниться в незыблемости мира. Их мира, естественно. А он помещается в данном случае в непрочных корочках учебника физики. Ай да Ганя! Я-то считал его сумасбродом и фантазером (полезные качества для ученого), а он мгновенно заглох, столкнувшись с неведомым и непонятным.

— Пошли дальше, — сказал я сердито. — В последнем доме открыто окно.

В доме, замыкавшем улицу, было действительно открыто окно. Кто его распахнул? Обитатели дома или «святой дух»? В царстве сказки оба варианта вполне возможны. Я даже не стал строить догадки. Зачем? Проще подойти и заглянуть в него: вдруг да и увидим хоть какое-то объяснение.

Ну, объяснение не объяснение, а что-то увидим наверняка. Я побежал по дороге, подымая тучи пыли. Ганя обогнал меня, первым вбежал на узкую веранду, сунул в окно голову.

— Подожди! — крикнул я, чего-то испугавшись.

Он обернулся с какой-то странной улыбкой:

— Чего ждать? С нуля начали, к нулю и пришли.

Я оттолкнул его, посмотрел в окно и оторопел: стопка рукописей на подоконнике, занавески в цветочках, в глубине комнаты — письменный стол, заваленный черновиками, папками, справочниками, на столе — зеленая лампа кузнецовского фарфора, купленная женой в комиссионке на Горького. Короче, это была моя комната, точно такая же, которую мы покинули четверть часа назад в другом конце улицы.

Решение действовать пришло к нам одновременно. Не сговариваясь, мы бросились бежать назад по улице, толкаясь, втиснулись в окно и ошалело посмотрели друг на друга: та же комната. Моя комната.

Итак, в поселке имеется две одинаковых квартиры в двух симметрично расположенных домах. Одна начинает поселок, другая завершает его. Или наоборот. Из одной мы начали путешествие по смежному (якобы) миру, в другой вполне можем закончить.

Что ж, это хорошая идея: на месте посмотреть, чем же отличается моя первая квартира от вновь обретенной.

Мы снова бежали по пыльной улице, снова лезли через окно, снова забыв о нормальном пути через дверь. Впрочем, в сумасшедшем поселке на двери лучше не рассчитывать: сами не открылись — никто не откроет.

Я заглянул в стол, придирчиво обошел комнату, вышел в соседнюю, открыл дверь на кухню. Ганя молча следовал за мной, ожидая решения. Наконец я закончил осмотр, сел в кресло, сказал разочарованно:

— Может быть, я чего-то не замечаю, но, по-моему, это моя квартира. Руку на отсечение...

— Не надо, — перебил Ганя. — Поберегите руки. Нас пока не отпускают.

Он сидел на подоконнике и смотрел на улицу.

— Кто не отпускает? — не понял я.

— Хозяева. Квартира ваша, а пейзажик их.

— Поселок, что ли?

— Если бы! — невесело усмехнулся Ганя. — Хотите полюбоваться?