Кобо Абэ - Тоталоскоп

Взрыв хохота. В ту же секунду дверь бокса распахивается, и оттуда, потрясая скрюченными, как когти, пальцами и скрипя зубами, вылетает господин Оэ. Он издает страшный рев и бросается на служителя. Тот с визгом кидается бежать. Господин Оэ мчится за ним. Фотокорреспонденты мчатся за Оэ. Гостей охватывает паника.

— Господин Оэ! — кричит другой служитель. — Господин Оэ! Фильм закончен!

Оэ поворачивается и набрасывается на него. Он хорошо вошел в эту роль, как и подобает опытному актеру. Лицо его ужасно, движения хищные и угрожающие. Свирепость Дзогабы так и выпирает из него. И страшно то, что он все никак не может прийти в себя. Среди приглашенных несколько дам, визг и шум поднимаются не на шутку. Наконец четверо или пятеро наиболее сильных мужчин набрасываются на господина Оэ, одолевают его и выволакивают из помещения.

— Спокойствие, господа! — кричит технический руководитель. — Все уже в порядке! Ему сейчас дадут успокоительного, и он очнется… Но каков эффект! Успех выше всяких ожиданий!.. Видимо, зрителям в порядке профилактики придется перед демонстрацией давать что-нибудь… Нет-нет, разумеется, только в тех случаях, когда фильмы такие острые и впечатляющие… Нужно будет рассмотреть этот вопрос… Э-э… Однако перейдем к следующему фильму. Он называется «Жизнь Наполеона». Впрочем, не знаю… Господин Уэда, как вы, не отказываетесь?

— Я готов… Я готов… Я не так молод, как господин Оэ… и темперамент у меня не тот… Я гарантирован…

В напряженной атмосфере еще не остывшего вол нения вспыхивает смех. Господин Уэда, дергаясь всем своим маленьким туловищем на коротких ножках скрывается в боксе.

Красная лампа… Зеленая лампа.

— Да, вот это успех!

— Прямо-таки потрясающий… При неосторожном обращении с этой машиной можно таких дров наломать…

— Но если применять ее умело, подумайте, какие возможности в воспитании добродетельного человека…

— Как бы то ни было, ясно, что это величайшее изобретение века…

— Да, старое кино и телевидение уходят в безвозвратное прошлое…

— Между прочим, жизнь Наполеона в этом фильме показывают от рождения до самой смерти?

— Вряд ли…

— Но ведь говорили же о сокращении опыта во времени…

— Нет, просто переживания, связанные со смертью, неприятны… Скорее всего фильм доводится до того момента, когда он становится императором и находится в зените могущества…

— Гм… Могу себе представить, каким надутым выйдет из бокса господин Уэда…

Зеленый огонь гаснет. Зажигается красный. Гости ждут затаив дыхание. Дверь открывается.

Но господин Уэда не выходит. В чем дело? Переволновался? Не выдержало сердце?

Взволнованный служитель боязливо заглядывает в бокс и вдруг кричит:

— Беда! Он исчез!

Исчез? Что за чепуха? Гости обступают бокс. Да, как это ни странно, служитель прав. Господин Уэда исчез.

Под стулом валяются брюки и пиджак, сорочка осталась — рукава в рукавах пиджака, пуговицы застегнуты, галстук завязан. Невероятно! Господин Уэда не снимал одежды, он просто исчез внутри нее!

— Что же произошло в конце концов?

Все разом повернулись к техническому руководителю. Тот, бледнея под обвиняющими взглядами десятка пар глаз, говорит, запинаясь:

— Невероятно… И тем не менее факт… Страшный факт… Я человек науки, и я не могу не признать, что факт есть факт… Не могу обманывать вас, ссылаясь на сверхъестественные обстоятельства… Видимо, это наша вина. Объяснить исчезновение господина Уэды можно только так… Фильм «Жизнь Наполеона» включает в себя сжатый опыт примерно двенадцати лет жизни. Но, как видно, абсолютность тоталоскопа не ограничена просто психологическим опытом, она включает и физиологический опыт. А если это так, то картина ясна. За двенадцать лет жизни Наполеона господин Уэда не принял ни грамма реальной пищи, он держался исключительно на электрической стимуляции. Клетки его организма постепенно замещались электромагнитными импульсами, и едва фильм закончился, его тело исчезло… Я виноват… Готов нести заслуженную кару… Вся ответственность на мне…

Пораженные гости не успевают усвоить сказанное, как приходит сообщение от врача, пользующего господина Оэ. Это страшное сообщение полностью подтверждает догадку технического руководителя. За несколько десятков минут, проведенных в боксе, организм господина Оэ претерпел огромные изменения. Странно развилась мускулатура. Появились дикие, свирепые рефлексы…

Среди гостей воцарилось тяжелое молчание. Господин Куяма стоял подавленный, безучастный ко всему. И недаром. В одно мгновение блестящий успех обернулся таким поражением.

Внезапно заговорил один из бывших членов руководства «Тоё-эйга», из тех, кто до конца противился «Плану Т».

— Послушайте, Куяма, всему должен быть предел! Вы растратили на эти дурацкие, сумасшедшие машины половину капиталов фирмы! Вы понимаете это,Куяма? Вы разорили фирму!

Напряженная тишина… Осторожные шаги гостей, один за другим направляющихся к выходу… Только фотокорреспонденты хладнокровно и без устали снуют вокруг…

— Я еще не теряю надежды, — с трудом говорит господин Куяма.

— Не теряйте! — с издевкой восклицает бывший член правления. — Тогда вы, может быть, в доказательство соблаговолите сами войти в бокс?

Господин Куяма молча опускает голову.

Ну вот, рассказ на этом закончен. В вихре упреков и обвинений со стороны вкладчиков акционерная компания «Т» объявила себя банкротом… Господин Уэда исчез, его нельзя было даже кремировать и похоронить… Без шума и без помпы ушел со своего поста господин Куяма.

Ну что? Как вам понравилась передняя часть моего зайца — для любителей научной фантастики?.. А теперь приступим к его задней части — для сторонников так называемой логической литературы. Господин Тимура, будьте любезны пояснить, кто вы такой…

Пожалуйста. Сказать по правде, я частный детектив, директор-распорядитель и по совместительству старший детектив частного сыскного агентства «Кимура». Как я был замешан в эту историю с «Планом Т» и какую роль пришлось мне там играть?..

У меня под рукой одна магнитофонная пленка. Это запись моего разговора с господином Куямой, когда он нанес мне визит. Желаете прослушать?..

« — Я имею честь говорить с господином Кимурой из агентства „Кимура“?

— Да. Я руководитель агентства.

— Понятно, понятно… А я президент компании «Тоё-эйга»…

— Я знаю. Вы господин Куяма, не правда ли?

— Но это строго между нами, хорошо?

— Непременно. Итак, чем могу быть полезен?

— Прежде всего я хотел бы… Видите ли, прежде чем рассказать вам о моем деле, я вынужден получить от вас согласие… Это дело вы должны взять на себя сами, лично. Таково условие.