Андрей Егоров - Кластер

− Это компания у вас забавная, – ответил я. – А я самый обычный.

− Не скажи, – Горлуф разглядывал меня задумчиво. – Если ты самый обычный, то жить тебе осталось недолго. И умрешь ты нехорошо, больно будет. Если же не самый, то я дам тебе спокойно дожить в этом теле, сколько бы тебе там не осталось. Скажи-ка мне, чем ты можешь нас порадовать?

− Тебя интересует золото и бабки? – догадался я. – Золото есть. В тайнике.

− Вот как? А я слышал, твои подельники тебя кинули. Забрали все до копейки…

− Так пишут газеты, – я откинулся в кресле, – но они не знают правды. Просто я решил, что беготня не по мне.

Главарь смотрел вопросительно.

− Не люблю бегать от закона. Ведь срока давности по таким преступлениям нет. Значит меня будут ловить, пока не поймают. Я решил, что скрываться глупо. Лучше посижу немного в кластере, а когда выйду, меня будет ждать новое тело и мое золото. Глядишь, и времена получше настанут. Хотя богач в любые времена живет хорошо. Причем, не один, а в окружении любящих родственников.

− Это точно, – сказал Кики, поправляя прическу, – времена сейчас те еще.

Горлуф покосился на трансвестита, сделал мне знак – продолжай.

− Так что мое тело было проплачено заранее… Я должен был выйти на свободу состоятельным человеком. Не думал, правда, что мне впаяют пятьдесят. Вот так.

− Так я и знал! – Горлуф оглядел подельников с торжествующим видом. – А я что говорил. Он все просчитал. Видали? Кто снова прав?..

− Значит так, – от лживых откровений я перешел к делу. – Мне тоже кое-что нужно. Я не собираюсь просто так отдавать вам золото. Прежде всего, я хочу новое тело взамен этого мешка с костями. Во-вторых, я хочу убедиться, что моя жена жива. Хочу, чтобы она вернулась в свое тело, – я исподлобья глянул на ту, которая занимала не свое место, ткнул в нее указательным пальцем, – в это тело. И третье, когда я отдам вам золото, вы дадите нам уйти. Мне нужны гарантии.

− Еще чего, – фыркнула «Лина».

− Ты полагаешь, что можешь ставить условия?

Уверенный тон Горлуфа мне совсем не понравился. Не иначе, в рукаве у него припрятаны серьезные козыри. И я не ошибся.

− Давай-ка я объясню тебе расклад. – Он извлек из кармана плаща большую черную флэшку, откинул крышку, и я увидел циферблат, а на нем – быстро бегущие цифры, – это матрица сознания твоей жены, – поведал мой враг, – вряд ли ты видел такие штуки, хотя не исключаю такой возможности, мало ли всякого барахла на черном рынке… Знаешь, когда она вышла на нас, я даже не поверил ей поначалу. Все никак не мог взять в толк, что эта красавица, на самом деле, задумала. А потом не мог понять, как она решилась на такое – отдать себя ради кого-то, ради того, чтобы кто-то жил. Похоже, эта женщина действительно тебя любила. Веришь ли, я даже пытался ее отговорить от подобной глупости. Но потом я подумал, какая мне разница. Если она хочет себя угробить, я, пожалуй, дам ей такую возможность. Знаешь, она была уверена, что ты невиновен. Но я-то знаю, как бывает. Я видел твое фото – старик Ломброзо любил таких парней. Такие, как ты, всегда молчат, проделывая свои делишки. Их жены и дети никогда не в курсе, чем на самом деле занимается их папочка. Решил срубить деньжат по легкому, так, Рик Душегуб? Могу я так тебя называть? В прессе пару лет назад тебя называли именно так.

− Ты прямо семейный психолог, – я зашелся в кашле, и с большим трудом смог его унять, в легких, словно, работал маленький заводик, засоряя окружающую среду и лишая атмосферу кислорода, моя персональная душегубка, – все так и было. Жены всегда не в курсе. Зачем волновать супругу? Доверять ей мужские секреты…

− Ты не дослушал, Рик, – Горлуф покрутил флэшку в пальцах, я не мог оторвать от нее взгляд, – так вот, здесь матрица твоей жены, а бегущие цифры – срок, который ей остался. Обратный отсчет. Когда здесь, – указательный палец ткнул в циферблат, – окажутся одни нули, флэшка начнет форматироваться, и вся информация на ней будет уничтожена.

Я так сжал подлокотники кресла, что заломило пальцы.

− Чтобы этого не произошло, – продолжил Горлуф, – не надо выдвигать условий. Мы будем действовать по моим правилам. Договорились?..

Я молчал.

− Я спрашиваю, договорились?! – повторил он громче.

− Хорошо, – проговорил я едва слышно.

− Не слышу!

− Хорошо, я согласен.

− Уже лучше. Флэшку я передам Кики, у нее она будет в сохранности…

Матрица перекочевала к трансвеститу, он скривился и артистическим жестом сунул флэш-карту во внутренний карман куртки.

− Не бойся, не потеряю! – сказал этот тип и послал мне воздушный поцелуй.

Я скривился от отвращения.

− А теперь поднимай свое дряхлое тело, старик, и веди нас к золоту. Прямо сейчас. Я, конечно, добрый малый, и у твоей жены еще целые сутки. Но если ты поведешь себя как-то неправильно, я ведь могу запросто поджарить матрицу на огоньке зажигалки. Или бросить флэшку в реку. Тебе бы, конечно, этого не хотелось…

Я понял, что целиком у них в руках, послушно поднялся и заковылял к двери.

− Заберите у него нож, – сказала «Лина». – Он чуть не прирезал меня, пока вас не было.

− Жанна, – скомандовал Горлуф, – разберись!

Девчонка подошла, приподняла подол спортивной куртки, вытащила из-за пояса кухонный нож и мастерски метнула его, так что клинок наполовину вонзился в дверь ванной комнаты, только рукоятка чуть подрагивала…

В большом комфортабельном катере, какой обычно используют свадебные кортежи, меня усадили на место пассажира. Кики сел за штурвал. Жанна рядом с извращенцем, на переднем сиденье. Напротив меня устроилась сладкая парочка – Горлуф и «Лина». То, что они любовники, я уже понял, но мне доставляло почти физическое страдание наблюдать, как этот тип лапает тело моей жены.

− Паршиво выглядишь, Рик, – сказала мне «Лина», когда мы поднялись в воздух.

− Главное, чтобы не склеил ласты, прежде чем отдаст нам золото, – заметил Горлуф, и все засмеялись. – Да ты не волнуйся, мы тебя, и правда, отпустим. И флэшку отдадим. Нам, вообще-то, до тебя, Рик, никакого дела нет. Просто… надоел этот бизнес. Думаешь, приятно с утра до ночи обманывать каких-то бедолаг, отправлять их сознание прямиком к господу богу. Хотя, знаешь, я думаю, что дарю им свободу. Все лучше, чем сидеть в черном мешке кластера. Я-то знаю, каково это. Знаешь, что самое страшное там? Даже не отсутствие тела, а с ним и свободы воли. Самое страшное, это одиночество. Когда не с кем разделить свои мысли и деяния. Они просто никому не нужны. Только там по-настоящему осознаешь – в этом мире ничьи мысли и деяния никому не нужны. И ты сам никому не нужен. Каждый сам по себе.

− Что, приходилось там бывать? – прохрипел я. В груди булькало, я задыхался. В катере была плохая вентиляция.