Илья Варшавский - Сюжет для романа (Сборник научно-фантастических рассказов)

- Он уже спит?

- Слушает, как всегда, перед сном сказки. Десять минут назад я там была.

Сидит в кровати с раскрасневшимся лицом и смотрит влюбленными глазами на свою Кибеллу. Меня сначала и не заметил, а когда я подошла, чтобы его поцеловать, замахал обеими ручонками: подожди, мол, когда кончится сказка.

Конечно, мать - не электронная машина, может и подождать.

- А Кибелла?

- Очаровательная, умная, бесстрастная Кибелла, как всегда, оказалась на высоте: "Вы должны, Эрик, поцеловать на ночь свою мать, с которой вы связаны кровными узами. Вспомните, что я вам рассказывала про деление хромосом".

- За что ты так не любишь Кибеллу?

Из глаз Марты покатились слезы.

- Я не могу больше, Лаф, пойми это! Не могу постоянно ощущать превосходство надо мной этой рассудительной машины. Не проходит дня, чтобы она не дала мне почувствовать мою неполноценность. Сделай что-нибудь, умоляю тебя! Зачем этим проклятым машинам такой высокий интеллект?! Разве без этого они не смогли бы выполнять свою работу? Кому это нужно?

- Это получается само собой. Таковы законы самоорганизации. Тут уже все идет без нашего участия: и индивидуальные черты, и, к сожалению, даже гениальность. Хочешь, я попрошу заменить Кибеллу другим автоматом?

- Это невозможно. Эрик в ней души не чает. Лучше сделай с ней что-нибудь, чтобы она хоть чуточку поглупела. Право, мне тогда будет гораздо легче.

- Это было бы преступлением. Ты ведь знаешь, что закон приравнивает мыслящих автоматов к людям.

- Тогда хоть воздействуй на нее. Сегодня она мне говорила ужасные вещи, а я даже не могла сообразить, что ей ответить Я не могу, не могу больше терпеть это унижение!

- Тише, она идет! Держи себя при ней в руках.

- Здравствуйте, хозяин!

- Почему вы так говорите, Кибелла? Вам, должно быть, прекрасно известно, что обращение "хозяин" отменено для машин высокого класса.

- Я думала, что это будет приятно Марте. Она всегда с таким удовольствием подчеркивает разницу между венцом творения природы и машиною, созданной людьми.

Марта прижала платок к главам и выбежала из комнаты.

- Я могу быть свободна? - спросила Кибелла.

- Да, идите.

Через десять минут Лаф вошел в кухню.

- Чем вы заняты, Кибелла?

Кибелла не спеша вынула пленку микрофильма из кассеты в височной части черепа.

- Прорабатываю фильм о фламандской живописи. Завтра у меня выходной день, и я хочу навестить своего потомка. Воспитатели говорят, что у него незаурядные способности к рисованию. Боюсь, что в интернате он не сможет получить достаточное художественное образование. Приходится по выходным дням заниматься этим самой.

- Что у вас сегодня произошло с Мартой?

- Ничего особенного. Утром я убирала стол и случайно взглянула на один из листов ее диссертации. Мне бросилось в глаза, что в выводе формулы кода нуклеиновых кислот есть две существенные ошибки. Было бы глупо, если бы я не сообщила об этом Марте, Я ей просто хотела помочь.

- И что же?

- Марта расплакалась и сказала, что она - живой человек, а не автомат, и что выслушивать постоянные поучения от машины ей так же противно, как целоваться с холодильником.

- И вы, конечно, ей ответили?

- Я сказала, что если бы она могла удовлетворять свой инстинкт продолжения рода при помощи холодильника, то наверное не видела бы ничего зазорного в том, чтобы целоваться с ним.

- Так, ясно. Это вы все-таки зря сказали про инстинкт.

- Я не имела в виду ничего плохого. Мне просто хотелось ей объяснить, что все это очень относительно.

- Постарайтесь быть с Мартой поделикатнее. Она очень нервная.

- Слушаюсь, хозяин.

Лаф поморщился и пошел в спальню.

Марта спала, уткнув лицо в подушку. Во сне она всхлипывала.

Стараясь не разбудить жену, он на цыпочках отошел от кровати и лег на диван.

У него было очень мерзко на душе.

А в это время на кухне другое существо думало о том, что постоянное общение с людьми становится уже невыносимым, что нельзя же требовать вечной благодарности своим создателям от машин, ставших значительно умнее человека, и что если бы не любовь к маленькому киберненышу, которому будет очень одиноко на свете, она бы сейчас с удовольствием бросилась вниз головой из окна двадцатого этажа.

Старики

Семако сложил бумаги в папку.

- Все? - спросил Голиков.

- Еще один вопрос, Николай Петрович. Задание Комитета по астронавтике в этом месяце мы не вытянем.

- Почему?

- Не успеем.

- Нужно успеть. План должен быть выполнен любой ценой. В крайнем случае я вам подкину одного программиста.

- Дело не в программисте. Я давно просил вас дать еще одну машину.

- А я давно вас просил выбросить "Смерч". Ведь эта рухлядь числится у нас на балансе. Поймите, что там мало разбираются в токостях. Есть машина - и ладно. Мне уже второй раз срезают заявки. "Смерч"! Тоже название придумали!

- Вы забываете, что...

- Ничего я не забываю, - перебил Голиков. - Все эти дурацкие попытки моделизировать мозг в счетных машинах давно кончились провалом. У нас Вычислительный центр, а не музей. Приезжают комиссии, иностранные делегации.

Просто совестно водить их в вашу лабораторию. Никак не могу понять, что вы нашли в этом "Смерче"?!

Семако замялся:

- Видите ли, Николай Петрович, я работаю на "Смерче" уже тридцать лет.

Когда-то это была самая совершенная из наших машин. Может быть, это сентиментально, глупо, но у меня просто не поднимается рука...

- Чепуха! Все имеет конец. Нас с вами, уважаемый Юрий Александрович, тоже когда-нибудь отправят на свалку. Ничего не поделаешь, такова жизнь!

- Ну, вам-то еще об этом рано...

- Да нет, - смутился Голиков. - Вы меня неправильно поняли. Дело ведь не в возрасте. На пятнадцать лет раньше или позже - разница не велика. Все равно конец один. Но ведь мы с вами - люди, так сказать, хомо сапиенс, а этот, извините за выражение, драндулет просто неудачная попытка моделирования.

- И все же...

- И все же выбросьте ее к чертям, и в следующем квартале я вам обещаю машину самой последней модели. Подумайте над этим.

- Хорошо, подумаю.

- А план нужно выполнить во что бы то ни стало.

- Постараюсь.

* * * В окружении низких, изящных, как пантеры, машин с молекулярными элементами этот огромный громыхающий шкаф казался доисторическим чудовищем.

- Чем ты занят? - спросил Семако.

Автомат прервал ход расчета.

- Да вот, проверяю решение задачи, которую решала эта... молекулярная.

За ними нужен глаз да глаз. Бездумно ведь считают. Хоть быстро, да бездумно.

Семако откинул щиток и взглянул на входные данные. Задача номер двадцать четыре. Чтобы повторить все расчеты, "Смерчу" понадобится не менее трех недель. И чего это ему вздумалось?