Николай Дашкиев - Рабовладелец

Верь мне, друг: я ХОТЕЛ убедиться в Его гибели. Ни один день кружил на дисколете над развалинами института, постоянно держа нейтринофор на форсированном режиме. Сегодня я перехватил Его нейтринограмму, — едва слышимую среди "белого шума": "… завален… микрофоны и фотоэлементы разрушены… диск нейтринофора поврежден — передачи воспринимаю на уровне фона… Мне страшно, Март… Очень страшно… Где ты, Март? Отзовись!.."

Пауль, я НЕ МОГ отозваться в тот миг! Не мог, потому что мне перехватило дыхание. Не мог, потому что мне нечего было сказать. Не мог, потому что мой ответ был бы похож на вспышку молнии среди ночи, после которой тьма кажется еще гуще и страшнее: ведь Он воспринимает передачи нейтринофора с минимального расстояния, в пределах смертоносной зоны радиации, где даже в скафандре высшей защиты я мог продержаться всего несколько минут…

Что делать, Пауль?! Как вернуть Ему хотя бы частицу человеческого восприятия? Как предоставить Ему возможность хотя бы общаться с людьми?.."

На этом письмо кончилось. Март не отправил его Паулю. Однако Пауль теперь хорошо понимает, почему двенадцать лет назад, после разрушения лаборатории, Март навсегда оставил опыты с позитронными кибернетическими системами и все усилия направил на усовершенствование нейтринной связи. За десять лет совместной работы они вдвоем добились того, что нейтринофоры — тяжеленные ящики битком набитые сложнейшей начинкой — превратились в портативные, чуть ли не карманные аппараты, а радиус их действия увеличился в десятки раз.

Да, Пауль понял, ради чего все это делалось. Но осознал он и то, что Март не зря умолчал о замурованном под руинами их лаборатории психодвойнике человека. Простая логика подсказывала: если даже с помощью примитивного нейтринофора Март сумел перехватить его передачу еще тогда, то нынешняя совершенная аппаратура позволяет установить с ним вполне надежную и постоянную связь. А Март эту связь и поддерживает.

Искать пришлось недолго. В уголке ящика письменного стола Марта стояла шкатулка, полная стандартных бланков нейтринограмм. Ища черновики рукописи Марта, Пауль видел эту шкатулку, но просто не обратил на нее внимания. А теперь он листал эти бланки с нарастающим чувством ужаса и отвращения. Все нейтринограммы были подписаны одинаково: "Пауль, личный индекс № 0000-000000"; на всех карточках вместо характерных реалов были прочерчены прямые линии, а это свидетельствовало, что отправитель нейтринограммы — глухонемой, слепой, лишенный обоняния и осязания.

Информативное содержание карточек было чрезвычайно кратким и касалось, главным образом, математических аспектов теории нейтринной связи.

У Пауля аж мурашки по спине пробежали: вот эту формулу Март написал там-то и тогда-то; а это утверждение они разрабатывали совместно… Постой, совместно ли? Теперь вспоминается: как и всегда, первым идею подал Март…

Зародилось, и все укреплялось ужасное подозрение: воспользовавшись беспомощным положением психодвойника, который, имея интеллект академика, мог, к тому же, работать двадцать четыре часа в сутки без передышки, Март превратил его в покорного раба! О, как мало было нужно для этого! Сказать несчастному существу всего несколько слов, передать по линии нейтринной связи концерт или репортаж с Марса, — и все.

Керамической пене, которая почувствовала себя человеком, не надо ни пищи, ни воздуха; запаса атомной энергии в реакторе хватит на сотни, а то и тысячи лет. И только в одном это существо чувствовало острую, ненасытную жажду, — жажду свежей информации. А право на ее поставку узурпировал академик Март. РАБОВЛАДЕЛЕЦ Март.

Как страшно было об этом думать, и все же это только предположение. Но вот на глаза Паулю попалась карточка, которая начиналась словами:

"Докладываю тебе, повелитель мой…" А следующая — еще страшнее: "Ты восхвалял своего покорного раба, но…"

У Пауля аж голова закружилась: он, всегда такой сдержанный и спокойный, яростно выругался и швырнул ящик с карточками в нишу утилизатора — пусть исчезнут, развеются на атомы, чтобы следа не осталось!

Удар был ужасен. Это было страшнее, чем услышать о гибели Марта. Смерть друга не разрушает его образа, а наоборот, утверждает, навечно фиксируя в памяти живых все лучшее, что было в нем. Сейчас же образ распался. Уже не было друга. Не было альянта. Был гаденький, мелкий человечек, который в двадцать первом веке обнаружил черты далеких предков, которые только-только получили право называться людьми.

Рабовладелец… Этим званием древние римляне гордились. Крепостники средневековья — уже стеснялись его. Но, видимо, не только толстобрюхие фабриканты и твердолобые помещики Российской империи, но и выдающиеся тогдашние гуманисты подняли бы на смех всякого, кто стал бы объяснять им про недопустимость рабства по отношению к нескольким центнерам упакованной в панцирь керамической пены. Однако — меняются обстоятельства, меняются критерии. Теперь иначе как рабовладельцем академика Марта не назовешь. И из-за этого академик Пауль, его альянт, услышав тревожный вызов индикатора жизни, снял с руки браслет, который не снимается никогда пока живет человек. Вот из-за чего он ответил только на третий экстренный вызов Службы Жизни, а когда раздался четвертый — дал понять Марту, что узнал всю глубину его падения: "ПРИДУ НА ПОМОЩЬ, КОГДА СЛЕПОЙ ПРОЗРЕЕТ, А НЕМОЙ ЗАГОВОРИТ".

Все эти дни он тщетно пытался связаться со своим психодвойником, используя нейтринофор, который стоял в кабинете Марта. Психодвойник не отвечал. Вполне вероятно, Март использовал некий тайный, известный только ему код. Поэтому, исчерпав все возможности нейтринной связи, Пауль решил лично вступить в контакт со своей психокопией. Вот почему он оказался среди руин бывшего Института Актуальных Проблем.

К сожалению, он не дошел до цели буквально несколько метров.

Пауль дернулся еще раз. Напряг до последнего предела свои могучие мышцы чемпиона по тяжелой атлетике. Аж потемнело в глазах, но все-таки удалось передвинуть рукав скафандра на несколько сантиметров в нужном направлении. Отдохнув немного, в четвертый раз принял биостимулятор, — хотя это уже грозило шоком, — повторил свой отчаянный рывок и снова отвоевал несколько квадратных дециметров крайне необходимого "жизненного пространства". Все дальнейшие усилия были напрасны — рукав наткнулся на вертикальную стену. Правда квантовый излучатель был теперь направлен не в сторону, а вперед. Но радости от этого мало — чтобы освободиться от проклятой глыбы, луч нужно направить назад и вверх. Однако кто знает, как она там держится? Не сдвинется ли с места, если разрушить лучом завал?