Джек Уильямсон - Кометчики

— Мой отец. — Он почувствовал, как крыша слегка дрожит при спуске корабля на огромную площадку, что венчала центральную башню. — Он знает все о комете и о том, что предпринимает Зеленый Холл.

— Твоя мать ждет в Яшмовой Комнате, — сказал Бобу Стару стражник в коридоре. — Пришло ультракоротковолновое сообщение от Джона Стара. Он идет, чтобы встретить ее там.

Яшмовая Комната была огромной, ее высокие стены были облицованы яшмово-зеленым стеклом и полированным серебром. С двух сторон огромные окна выходили на темно-зеленый и ярко-серебряный ландшафт спутника. Пол и массивная меблировка были из венерианского красного дерева и отливали рубиново-красным.

Его мать, та, что прежде была Аладори Антар, сидела в огромном кресле, которое делало ее совершенно крошечной. Когда он вошел, она подняла на него глаза, и быстрая улыбка согнала тень тревоги с ее лица. Он подумал было, насколько серьезны должны были ее мысли, но она сказала только:

— Ты рано встал, сынок.

Он задержался возле дверей, чувствуя себя болезненно-неуклюже. Она была очень красивой, и он знал, что она старается быть доброй. И все же, когда все напоминало ему о ее великой ответственности, она становилась личностью, слишком возвышенной и знаменитой, чтобы быть его матерью. Он нервно спросил:

— Отец идет сюда?

— Он только что приземлился. — Радость сделала ее опять человечной. Ему захотелось подбежать и обнять ее. Глаза его почему-то наполнились слезами. Он импульсивно двинулся к ней, однако услышал:

— Твой отец послал весточку с просьбой ждать его здесь, одной. Пожалуй, тебе лучше выйти, Боб, всего лишь на несколько минут.

Это остановило его. Он стоял, глядя на нее. Пальцы его свирепо скручивали полу кителя. Ткань выскользнула из пальцев, и он невидяще уставился в пол.

— Что случилось, Боб? — Покинув подобное трону кресло, мать быстро направилась к нему. — Что-нибудь не так? Почему ты так странно смотришь?

Она ласково взяла его за руку.

— Ты дрожишь. Ты болен?

Он затряс головой, гневно моргая сквозь слезы.

— Я не болен, — хрипло пробормотал он. — Если бы только ты не обращалась со мной так!

— Боб! — Ее лицо стало огорченным. — Я не хотела показаться недоброй…

— Ты слишком добра! — оборвал он ее грубо. — Но я хочу, чтобы мне доверяли. Я хочу иметь возможность жить, как мне хочется, — даже если это означает возможность погибнуть. Я не могу оставаться здесь взаперти, когда в мире происходят события. — Он сдержал всхлипывание. — Если ты хочешь быть действительно доброй, отправь меня исследовать комету на «Непобедимом».

Она быстро шагнула назад, внезапно побледнев.

— Я не знаю, как ты узнал… — Мгновение она молчала, потом печально покачала головой. — Я сожалею, Боб, — сказала она. — Я не представляла, что именно ты чувствуешь. Мы с Джоном очень горды, что тебя выбрали следующим Хранителем Мира. — Она вопросительно посмотрела на него. — Разве это не обещает тебе вволю опасностей?

— Но как я могу научиться противостоять опасностям? — устало спросил он. — Если ты и отец нянчитесь со мной, как с ребенком. Сторожите как заключенного!

— Надеюсь, мы не слишком тебя ограждаем. — Пододвинувшись к нему ближе, она, казалось, выжидала. — Есть… есть кое-что, что мне следовало бы рассказать тебе, Боб.

Он напрягся, внезапно уловив серьезность в ее голосе.

— Тебе известно, Боб, что в Академии ты получил блестящие отзывы — мы с твоим отцом очень горды этим. Только один студент закончил ее с более высокой оценкой. Это был Стивен Орко.

Он сморщился при этом имени, и пальцы его инстинктивно поползли к шраму на лбу.

— Когда ты обучался, Боб, командор сказал нам, что встревожен насчет тебя. Он думал, что ты слишком перенапрягся, пытаясь обогнать Орко. Он показал нам доклад медиков. Они сходились во мнении, что ты близок к нервному срыву, и порекомендовали для тебя год полного отдыха, прежде чем ты снова будешь привлечен к какой-нибудь службе. Он предупредил, чтобы мы ничего не говорили тебе о докладе, пока тебе не будет лучше.

Она обнадеживающе улыбнулась.

— Я уверена, что сейчас с тобой все в порядке, — сказала она. — Но ты здесь именно поэтому.

Боб Стар смотрел мимо нее, на окно и близкий изломанный горизонт.

— Мне повредило не то, что я перетрудился, — тихо прошептал он. — Это был Стивен Орко…

Однако мать уже не слышала его. Он повернулся и увидел, что в комнату вошел отец. Джон Стар четким шагом шел по широкому красному полу, стройный и подтянутый, и, как всегда, в зеленой форме Легиона.

Крепкий и изящный, он выглядел ненамного старше, чем его сын. Он сразу направился к Аладори, почтил ее кратким солдатским поцелуем и вручил ей тяжелый запечатанный пакет.

— Дорогая, это приказ Зеленого Холла, Совета. — Серьезный, сосредоточенный, он повернулся к сыну. — Роберт, — сказал он, — я хочу поговорить с твоей матерью наедине.

Боб Стар стоял безмолвно. Яшмово-зеленые стены были холодны как лед. Красный пол — сама страшная пустота. Колени его были готовы вот-вот подогнуться, и удержаться ему было не за что.

— Прошу вас, сэр…

Пересохшее горло перехватило.

— Пусть он останется, Джон, — быстро сказала мать.

— Если это о комете, — хрипло пробормотал он, — то я уже видел ее.

— Да, о комете. — Джон Стар взглянул на Аладори и коротко кивнул. — Ты можешь сесть, Роберт.

Он с благодарностью рухнул в огромное кресло и вцепился в красное дерево, пытаясь унять дрожь в руках. Он увидел, что большие глаза матери медленно поднялись на Джона Стара от листа, который она вытащила из пакета. Ее лицо побелело от небывалого огорчения.

— Джон. — Ее голос был очень тих. — Это приказ уничтожить объект в Вирго с помощью АККА.

Джон Стар по-военному четко кивнул.

— Резолюция уничтожить кометарный объект была одобрена Советом восемь часов назад, — сказал он быстро. — Я доставил тебе приказ на полной скорости «Звезды-Фантома» — рекордный перелет.

Большие серые глаза на миг задержались на лице Джона Стара.

— Джон, — очень тихо сказала Аладори, — ты знаешь, о чем ты просишь меня?

— Конечно. — Джон Стар поглядел на нее раздраженно. — Я выступил перед Советом, требуя действий. Отказ был вполне возможен. Имели место сентиментальные возражения.

— Возможно, я сентиментальна, — сказала она, — однако я не хочу уничтожать объект, пока у нас есть время. Потому что это нечто совершенно чудесное, настолько чудесное, что никто из наших ученых не отважится сказать, что это такое.

Она быстро подошла к нему.

— Не можем же мы вычеркнуть его из существования, не выяснив даже, что это такое?