Юлия Остапенко - День бурундучка

— Просто блеск, — говорил Андрей, развалившись в кресле. — Загнать можно за двадцать кусков. По пять на рыло плюс твои комиссионные. Да и ребята — загляденье, работать сплошное удовольствие. Я уже обо всем договорился, сегодня это все так, для блезиру. Завтра вы с Ирэн уже будете в космосе, а потом — бултыхаться в Средиземном… Эх, завидую.

Завтра… да уж, завтра. На минутку мне взгрустнулось, но я погнал хандру прочь, украдкой разглядывая помещение, в котором мы дожидались загляденье каких ребят. Комнатушка, надо сказать, под стать моему номеру в «Метрополе»: все тот же хром, полы с подогревом, живые цветы, канарейки по периметру. Я вспомнил свою халупу на окраине станции, в которой проснусь завтра утром, и все-таки загрустил. Андрей врезал мне ладонью по спине.

— Окстись! Сейчас разберемся со слизняками и поедем обмывать! Я ставлю.

— Слизняками? — забеспокоился я, но уточнить не успел: в комнату чинно прошествовали существа, которые как никто умеют шествовать чинно. Ну еще бы — с их-то восемью метрами в длину. Карниольцы как есть. Двое. И один из них вчера забраковал мои пуговицы. Зуб даю, это был он: я эти фиолетовые надбровные усики где угодно узнаю. Только теперь он был не один, а с товарищем, таким же чванливым типом. За ними вошел какой-то мужик, приветливо поздоровавшийся с Андреем (я его не знал, но мне он тоже кивнул весьма любезно), а за ним — и тут я встревожился всерьез — двое бритоголовых амбалов в костюмах с иголочки. Один из них нес «дипломат», другой — саквояж. Предчувствие, что здесь сейчас будет происходить что-то нехорошее, наконец оформилось в твердое убеждение. Но драпануть было нельзя: амбалы и шестнадцать метров карниольцев загородили единственный выход. Карниольцы, впрочем, сразу же расползлись по креслам, а амбалы остались. Я беспомощно оглядывал их, прикидывая, какие еще невероятные сюрпризы меня ожидают в ближайшем будущем.

Когда карниолец сел, его брюшные складки развернулись, и я увидел, что в руках он держит клетку с бурундуком.

С моим бурундуком!

— Витька! — выдавил я. Все посмотрели на меня с удивлением, а Витька сел на задние лапки и застрекотал. Я судорожно вздохнул, — Извините.

— Можно начинать? — нетерпеливо спросил карниолец. — У нас мало времени.

— Да-да, конечно! — подскочил Андрей. — Я могу взглянуть на деньги?

Один из амбалов потряс «дипломатом».

— А мы можем взглянуть на товар?

— Разумеется! Больше того: вы немедленно убедитесь в его качестве. С нами, — ладонь Андрея легла на мое плечо, — лучший на станции дегустатор. Сейчас вы все увидите сами.

Дегустатор? Я воспрял духом. Так они… то есть мы… всего лишь контрабандируем алкоголь? Приятная работка, черт побери. Эх, ну что за славный денек, одна хорошая Тювость за другой!

Но тут Андрей взял у амбала саквояж и стал расставлять на столике его содержимое, и столбик на термометре моего воодушевления пополз вниз, а вместе с ним и челюсть. Нет, я еще ничего не знал, но понял все слишком хорошо. И мысль «Выпустите меня отсюда!!!» стала в моем охреневшем рассудке превалирующей.

— Итак. — Андрей понизил голос до эротического полушепота — черт, я и не знал, что в нем погибает гениальный риэлтор! — Вы просили, если не ошибаюсь, яду. Наиболее чистого и эффективного яду, действующего на белок земного происхождения. Я ничего не путаю?

— Все верно, — прощелкал карниолец.

— Перед вами пять образцов. Диапазон действия широчайший, и сейчас мы продемонстрируем вам их все, чтобы вы могли выбрать. Можете не опасаться за здоровье нашего дегустатора, — со смешком добавил он, хлопая меня по плечу. — Он регулярно принимает специфическое противоядие, и воздействие на его организм будет исключительно внешним и симптоматическим. Вы увидите, в частности, эффекты, которые обычно наступают лишь через много часов после приема яда. Это сделано для вашего удобства, так как, если я верно помню, вас интересуют вещества медленного действия…

Карниольцы покивали.

— И мы не можем демонстрировать их вам, так сказать, в природных условиях… Да это было бы и противозаконно, — добавил он. — Мы же не убийцы все-таки, мы простые работники торговли.

Карниолыды — не работники торговли, а простые убийцы — вежливо посмеялись, амбалы тоже вежливо посмеялись, вежливо посмеялся даже я, хотя кишки у меня свело от страха. Так вот что такое лучезарка… которой Андрей мне советовал нажраться до отвала. Советом я преступно пренебрег, посему, видимо, сейчас сдохну. Не от отравы, так от кулаков этих мордоворотов…

Андрей повернулся ко мне, сияя коронками.

— Приступим! Экспонат первый, «Пестория нежная». Сперва продемонстрируем, а потом я расскажу о составе… Олег, прошу. Зеленая банка.

Скалясь в американской улыбке, я вцепился Андрею в плечо и надавил на него с такой силой, что тот присел.

— Андрюха… это… — забормотал я. — Давай не сегодня, ладно?

Андрей выпрямился и улыбнулся карниольцам:

— Минуточку.

Потом развернулся ко мне, и я едва не отшатнулся, так его перекосило.

— Ты в своем уме?! Ты знаешь, сколько я это готовил? Они платят двадцать штук!

— Да не могу я!..

— Я тебе щас смогу! Что значит не могу?! Ты лучезарку сегодня ел?

— Н-нет…

— Я же тебе сказал! — тихо взвыл Андрей и, покосившись за плечо, криво улыбнулся. — Сейчас, господа, сейчас… Ну ладно, хрен с тобой, — зашипел он мне снова. — Промоешь желудок потом, проблюешься, больницу я тебе сам оплачу.

— А если я умру?!

— Да как ты умрешь, ты же лучезарку жрешь уже пятый год, тебя теперь и цианид не возьмет!

Жру… лучезарку… пятый год… Вот только знать бы, жру или нет! И что все то новое и замечательное, что теперь есть в моей жизни — включая более чем экзотическую профессию, — было в ней и прежде. Вчера, позавчера и год назад. Но если было… если вправду было… И если я лопал противоядие, а потом яд — изо дня в день, из года в год… то как оно мне еще не надоело?!

— Все, пошел, — прошипел Андрей и толкнул меня между лопаток. Его дружок и амбалы, видя неладное, смотрели на меня предупреждающе. Они явно не собирались срывать сделку из-за истерики подельщика. А это значит, что…

Что мне делать-то теперь?!

— У нас мало времени, — недовольно повторил карниолец. Дружок Андрея кашлянул. Амбал с саквояжем погладил ствол пистолета. Мне хотелось домой, к Машке, к моему магазинчику, к белому постельному белью и бурундуку Витьке. Но из всего перечисленного доступен был только бурундук. Он сидел на задних лапках и двигал носиком, являя активное сочувствие, но не более того. Черт, что вообще делают в таких ситуациях?! Я же никогда ни во что подобное не вляпывался, никогда! Захотелось, блин, новенького… Верните мне хорошо забытое старенькое!