Юрий Никитин - В операционной
Я ступил из зарослей.
- Эй, доблестный рыцарь! Тебе не говорили, что ты подонок? А надо бы...
Он придержал коня, тот красиво взвился на дыбы, заржал.
- Что за холоп... А, это ты, мерзавец! Ну теперь-то я сотру тебя в порошок. Это не город асфальта, законов и ханжества!
- Сила есть, ума и чести не надо, - ответил я.
Все его гордые повороты головы, орлиный взгляд, прямая посадка позы, только позы, как и чужие афоризмы, произносимые небрежненько и выдаваемые за свои. Нужно показать его смешным, сорвать маску гордого красавца и смельчака, только тогда смогу на что-то надеяться....
Он пришпорил животное и галопом понесся на меня, склонив голову к гриве коня и выставив копье. Это неслась закованная в сталь башня, нечего и думать выдержать напор сверкающей смерти. Я отпрыгнул, острие копья ударило возле щеки, конь пронесся рядом, больно задев меня сбруей.
Пока он останавливал коня и разворачивался, я, положив клевец и шит на траву, дразнил его, растягивая рот обеими руками и высунув язык. Пусть выгляжу как клоун, но и он, бла-а-ародный рыцарь, сражается с клоуном!
Снова он пронесся, как смерч из металла и ярости, развернулся в двух десятках шагов, пришпорил коня... Я уворачивался, отскакивал, скоро конь уже выбился из сил и скакал, хрипя и покрываясь потом, с удил капала пена, всадник уже гневно сыпал проклятиями, но все еще держался красиво и ух как благородно, мне никак не удавалось его приземлить. Наконец он в ярости отшвырнул копье, легко вытащил из ножен двуручный меч.
Он поехал ко мне шагом. Лунный свет холодно и мертво играл на широком лезвии. Всадник зловеще улыбался, я каким-то образом видел это сквозь узкую щель забрала.
Я похолодел, собрался. Он приблизился, левая рука привычно закрыла грудь щитом, правая начала заносить меч для разящего удара...
- Это как раз в твоей манере, - сказал я громко. - Конным на пешего!
- Трус, - сказал он высокомерно.
- Почему? Разве я бегу? Просто я обращаю твое внимание, что трус ты, ибо пользуешься преимуществом.
Он задержал меч, затем очень медленно, словно его вела чужая сила, слез с коня, бросил повод. Конь заржал и отпрянул, а Виктор пошел на меня.
Огромный двуручный меч он держал одной рукой, держал легко и я отразил первый пробный удар с трудом. Он понял, что сокрушить меня нетрудно, заулыбался зло и победно.
- Ты подонок, сволочь и трус, - сказал я громко и убежденно, - и я докажу это, хоть ты и сильнее меня...
- Каким образом? - спросил он зло.
- А вот каким...
Я плюнул ему в глаза. Он инстинктивно отшатнулся, на миг закрыл глаза, и я ударил его ногой по пальцам, что сжимали меч.
Он опомнился, хотел рвануться за оружием, но я стерег каждое движение, и боевой топор в моей руке был наготове.
- Ты бы убил меня, - сказал я, - я знаю... Но ты позер и трус, и я убью тебя тем, что покажу тебя таким, какой ты есть... А пока - живи!
Я кивнул в сторону меча, что лежал в сторонке на траве, Виктор бочком отступил, прыгнул к оружию, и я быстро разбежался, и пока он поднимал меч, с силой оттолкнулся, птицей взлетел в воздух, мелькнула внизу россыпь мокрых камней, я упал на той стороне у самого края, на четвереньках отбежал, ибо земля начала осыпаться, в безопасном месте поднялся на ноги и обернулся.
Он стоял на той стороне и потрясал мечом. Железный рыцарь, красивая металлическая статуя, ожившая и грозная!
- Смерд! Холоп!.. Грязный виллан! Низкорожденный раб!
- Помолчи о низости, - крикнул я. - Ты мастер по этой части, тут я соперничать не берусь.
- Ты поплатишься, - сказал он, задыхаясь от ярости. - Раб, свинья! Ты поплатишься очень скоро!
Он повернулся, быстро пошел прочь от обрыва. Я наблюдал, как он поймал коня, взгромоздился с трудом и вломился в заросли.
Я шагнул было по тропинке, оглянулся, повинуясь импульсу, рыцарский замок уже исчез с горизонта, хотя я сделал всего несколько шагов.
Дорогу загораживали кусты. Я с усилием раздвигал ветки - слишком высокий, чтобы мчаться на четвереньках, как пользовались тропкой лесные обитатели. Земля вытоптана, через плотные заросли пробит туннель, словно здесь постоянно носится стадо диких кабанов.
Я ощутил тепло и запах гари раньше, чем увидел огонь. Расстилалась большая поляна, в середине пылал огромный костер, вокруг сидели десятка три полуобнаженных звероватых мужчин. Все с палицами, некоторые с примитивными копьями.
Колеблясь, я осторожно отступил в кусты, чтобы успеть разобраться, понять, чем вызвана именно такая проекция, как вдруг сильные руки схватили меня сзади за шею. Я рванулся, но острая боль скрутила тело, я бессильно повис, ощутил удар в поясницу и упал плашмя.
Меня ухватили за ноги и поволокли. Я пытался закрыть лицо, выворачивался, оберегая глаза от сучьев на земле. Боль несколько раз кольнула ладони, видно, разодрал о камни.
Голоса приближались. Костер дохнул теплом, я видел отсветы жаркого пламени на деревьях. Меня швырнули возле огня, я с трудом приподнялся, сел. В спину жгло, но дикари смотрели с жутким интересом, и я опасался шевелиться.
- Поймали? - раздался за моей спиной сильный голос. - В жертву Мардуху его!
Из-за костра вышел молодой загорелый красавец огромного роста, мускулистый, широкий в плечах и тонкий в поясе. На нем была лишь набедренная повязка из шкуры леопарда, на бронзовой коже проступала татуировка, характерная, как отметил я автоматически, для древних славян и германцев в пору их этнической общности.
Я смотрел в глаза Виктору, не отрывая взгляда, а в его глазах насмешливое торжество уступало место раздражению.
- Сейчас ты узнаешь, что такое быть зажаренным заживо, - процедил он. - Мои воины на аппетит не жалуются! От тебя останутся только косточки, да и то не больше спички.
- Мардух - бог богов, а не людоедов, - сказал я отчетливо. - Мар, мор - смерть, в переводе не нуждается. Мор-дух... Мардух - верховный бог просвещенного Вавилона. Ты опять передергиваешь, позер и шулер!
- К столбу его! - крикнул он яростно.
- Трус...
- Быстрее!
- И подонок...
Меня схватили, рывком поставили на ноги. В трех шагах появился вкопанный в землю столб, и меня швырнули вперед. В тело врезались сухожилия крупного животного, острая боль рванула руки. Я не мог даже дергаться, туго привязанный к столбу, а дикари уже начали медленный танец, что все ускорялся и ускорялся.
Виктор взял три копья, остановился в трех шагах напротив меня. Дикари плясали, глаза горели, зубы в пламени костров блестели багровым, словно по ним уже бежала моя кровь.
- Лови свою смерть, ничтожество!
Он размахнулся, швырнул копье. Я видел, как выскользнула смерть из его руки, но не уклонился: шла битва за Таню, а мускулами и мечами ее не выиграть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});