Елена Жаринова - Дети Филонея

Пить пиво днем, да еще на улице, да еще перед приездом жены?! Все моральные принципы Влада содрогнулись при этой мысли. Но он заставил себя большими глотками опустошить полкружки. И анестезия подействовала. Мир снова стал надежен и привычен. Все остальное — просто гримасы физиологии. Реакция организма на первое весеннее тепло.

Однако нельзя обманывать себя бесконечно. Новый удар Влад встретил уже дома.

Вернувшись, он включил пылесос и заелозил щеткой по ковру. По телевизору крутили "Девчат", Владу захотелось переключить канал, и он завертел головой в поисках пульта.

Стоп, усмехнулось сознание. В твоем телевизоре "Радуга" нет дистанционного управления. Нет и не может быть. Потому что советскому человеку не впадлу встать с дивана и нажать на кнопку.

Влад нервно рассмеялся, не замечая, как пылесос жует край ковра. Вот те раз. Никогда не думал, что с ума сходят мгновенно. Шизофрения — это же не инфаркт… Но он прекрасно знал, с какого момента надо вести отсчет своему недугу. Вчерашний вечер, вагон метро и чернявый незнакомец, сующий ему в руку визитку: "Если почувствуете что-нибудь необычное, сразу мне позвоните!"

Это воспоминание обнадежило Влада. Может, все-таки это не он сошел с ума? Может, это вообще что-то не так?

А что, собственно, не так?

Влад выключил пылесос и сел на диван. Он старался дышать ровно — Лена учила так сосредотачиваться. В ритме медленных вдохов и выдохов происходящее как бы отстранилось. Превратилось в курьезный сон, который хочется вспомнить в деталях.

Итак, проблема в том, что он ощущает себя двумя разными людьми.

Вот, например, тот, кто сидит сейчас на диване, тупо положив руки на колени, — Владлен Никитич Верижников. Он инженер, работает в НИИ, занимается секретными разработками, связанными с атомной энергетикой. Двадцати девяти лет от роду, беспартийный, счастливо женат. В девяносто девятом году, перед дипломом, он ездил на молодежную стройку в Салехард и на обратном пути в поезде познакомился с Леной. Она училась в Ленинграде, а в Салехарде навещала родителей. Через два года весь институт гулял на свадьбе. Их дочке Анюте уже четыре. Вот фотография на книжной полке, где они все вместе на елке в детском саду…

Но с другой стороны он же — Владислав Никитич Верижников, менеджер в турагентстве. Со вчерашнего дня — разведен. Детей нет. Водит машину, прекрасно разбирается в компьютере, пользуется Интернетом. Знает, черт возьми, что это такое!

А с третьей стороны, эти самые Владлен и Владислав не то чтобы совсем разные люди. У них одни и те же родители. Одна и та же школа, институт. Одна и та же жена — была до вчерашнего дня. Правда, Владислав познакомился с ней не в поезде, а на банальной студенческой пьянке, потому что в его жизни не было ни Салехарда, ни молодежной стройки…

— Та-та-там! — весело пропел звонок.

От неожиданности Влад подпрыгнул, словно его застали на месте преступления, и лихорадочно огляделся.

— Та-та-там! Та-там!

Выскочив в прихожую, он встретился взглядом со своим отражением. Быстро провел ладонями по лицу, надеясь стереть растерянность и ужас. Отпер дверь.

— Па-пу-ля! Па-пу-ля!

Мимоходом обняв его за ногу, Анюта уточкой прокосолапила в квартиру. За ней появились два огромных чемодана. Несший их, коренастый и веснушчатый, в хорошем сером пальто с белым шарфом, аккуратно остановился на коврике.

— Здорово, Владька! Вот, доставил нах хаус в целости и сохранности.

— Гена! Ну что ты встал в дверях! Давай, проходи!

В прихожую ворвалась Лена — красная куртка нараспашку, светлые кудри выбились из-под берета.

— Ой, у вас уже такая теплынь, а у мамы вовсю зима. Такая позавчера была вьюга! Ну что ты остолбенел!

Она схватила Влада за уши и быстро поцеловала в нос. Ее щека пахла яблочным мылом.

— Ты что, не рад? — прищурилась она. — Не ждал нас? Да ты телеграмму-то получил?

Влад взял себя в руки. Поцеловал жену, обнялся с Геной. Промычал:

— Я… Да… У меня пылесос гудел, еле-еле звонок расслышал. Генка, проходи, раздевайся!

— Да зачем я тут нужен? — Генка махнул пухлой рукой. — Вы давно не видались, у вас свои дела, семейные…

— Гена, ну что за ерунда? — строго сказала Лена. — Конечно, оставайся. Сейчас сообразим что-нибудь на обед. Анюта! Солнце мое, иди сюда, я тебя раздену.

Анюта с визгом выбежала из комнаты. Лена тщетно пыталась ее поймать.

— Пожалуй, я все-таки пойду, — вздохнул Гена. — Иришка дома ждет. Пока, Владька. Ленусик!

Влад запер за ним дверь.

В комнате на полу Лена распаковывала чемодан. Анютка тут же вцепилась в любимого плюшевого зайца и застыла, о чем-то задумавшись. Ее мордашку освещало солнце.

Влад вышел на балкон. Внизу хлопнула дверь темно-зеленой "волги". Солидная машина… Для секретаря комсомольской ячейки в НИИ — даже слишком солидная. Но Генка Полевач всегда умел устраиваться. Он карьерист и не скрывает этого. Про таких говорят: из молодых, да ранний…

Влад смотрел вслед отъезжающей "волге", и у него кружилась голова. Вот так — только в другой жизни — выруливал со двора огромный черный "чероки". Его друг Генка Полевач увозил Лену. А он смотрел с балкона, бессильный, опустошенный…Ох, Гена, Гена… Влад — Владлен! — впервые по-новому увидел своего институтского товарища. Генка — добродушный толстяк, смешные бабьи манеры, высокий голос. Генка — друг семьи. Генка — палочка-выручалочка. Мебель перевезти — организуем. В очередь на машину вписаться — поспособствуем. Водки выпить — запросто. Я за любой кипеш, кроме голодовки! Ленусика с поезда встретить — ну, а для чего, в самом деле, друзья?

— …варенье из морошки. А это — специально для тебя, мама прислала. Копченый палтус! Ты слышишь, Владь?

Влад зажмурился. Чужие воспоминания и чужая боль парализовали его…

Он плакал. Об этом никто не знал, но он плакал — зло и мучительно. Это только женщинам слезы даются легко. Прошло дней десять с тех пор, как уехала Лена. Она уже присылала подругу за вещами, но одна ее белая маечка завалялась среди его футболок… Помнится, тогда он подумал: если бы она умерла, было бы легче, чем сейчас…

— Владь!

Лена так тихо подошла к нему сзади, что он вздрогнул. Потом повернулся и спросил шутливо-небрежным тоном:

— Генка к тебе не пристает?

Лена непонимающе уставилась на него. Потом расплылась в лукавой улыбке:

— Батюшки! Да мы ревнуем! Вла-а-дь!

Влад молча обнял ее, стараясь обхватить руками всю-всю-всю. Она, смеясь, вырывалась.

— Да ну тебя! Люди смотрят! Давай хоть с балкона уйдем!

Телевизор в комнате уныло бубнил:

— Поддержка Соединенными Штатами агрессивного курса Израиля на Ближнем Востоке по-прежнему направлена на наращивание израильской военной машины. По данным ТАСС, президент Райс открыто заявила…