Айзек Азимов - Установление – 1

– Ну да, я математик. Но почему он предсказывает катастрофу? Какую именно катастрофу?

– И какую же, вы полагаете?

– Боюсь, что не имею ни малейшего представления. Я читал статьи, опубликованные доктором Селдоном и его группой. Они касаются математической теории.

– Да, те, что они публикуют.

Гаал почувствовал беспокойство. Он сказал:

– Думаю, мне пора возвращаться в свой номер. Был очень рад познакомиться с вами.

Джеррил безразлично помахал рукой на прощание.

В своем номере Гаал обнаружил дожидавшегося его человека. На секунду он так опешил, что даже не смог выговорить неизбежно просящегося в такой ситуации: "Что вы здесь делаете?"

Человек поднялся. Он был стар, почти полностью лыс и двигался прихрамывая, но глаза его блестели голубизной.

– Я Хари Селдон, – сказал он на миг раньше, чем потрясенное сознание Гаала смогло поместить это лицо бок о бок с памятью о столько раз виденных портретах.

4.

ПСИХОИСТОРИЯ – …используя нематематические концепции, Гаал Дорник определил психоисторию как ту область математики, которая имеет дело с реакциями людских совокупностей на определенные социальные и экономические стимулы…

…Во всех этих определениях неявно принимается, что рассматриваемая совокупность людей достаточно велика для обоснованного статистического анализа. Необходимый размер такой совокупности может быть выведен из Первой Теоремы Селдона, которая… Дальнейшее обязательное допущение заключается в том, что людская совокупность не должна подозревать о проводимом психоисторическом анализе, чтобы ее реакции были действительно случайны…

Вся подлинная психоистория основывается на разработке функций Селдона, которые проявляют свойства, конгруэнтные таковым для социальных и экономических зависимостей, таких как…

ENCYCLOPEDIA GALACTICA

– Добрый день, сударь, – сказал Гаал. – Я… я…

– Вы не думали, что мы встретимся раньше чем завтра. В обычных обстоятельствах так бы и случилось. Просто если мы собираемся использовать вашу помощь, надо действовать быстро. Становится все более сложно принимать новичков.

– Я не понимаю, сударь.

– Вы разговаривали с человеком на наблюдательной башне, не так ли?

– Да. Его звали Джеррил. Больше я о нем ничего не знаю.

– Как его звали, неважно. Он – агент Комиссии Общественной Безопасности. Он следил за вами от самого космопорта.

– Но почему? Боюсь, я совсем запутался.

– Не заговаривал ли человек на башне обо мне?

Гаал поколебался.

– Он назвал вас Вороном Селдоном.

– Сказал ли он, почему?

– Он говорил, что вы предсказываете катастрофу.

– Да, я это делаю. Что значит для вас Трантор?

Казалось, всех интересует его мнение о Транторе. Гаал был в состоянии лишь плоско ответить:

– Это величественно.

– Вы сказали не подумав. Как насчет психоистории?

– Я не предполагал прилагать ее к подобной проблеме.

– Прежде чем вы отделаетесь от меня, молодой человек, вы научитесь применять психоисторию, как нечто само собой разумеющееся, ко всем проблемам. Следите.

Селдон извлек свой калькулятор из поясного кармана. Говорили, что еще один такой же он держит под подушкой, чтобы пользоваться им в минуты бессонницы. Серая блестящая поверхность калькулятора была слегка истерта от постоянного употребления. Изящные пальцы Селдона, несущие на себе печать возраста, заплясали на рядах и строках кнопок. Вверху засветились красные символы. Селдон сказал:

– Вот представление текущих условий в Империи.

Он выждал. Наконец Гаал заявил:

– Это явно неполное представление.

– Да, неполное, – ответил Селдон. – Я доволен, что вы не принимаете сказанное мною вслепую. Однако это приближение послужит нам для демонстрации предсказаний. С этим вы согласитесь?

– Только после проверки уклонения функции моим новым методом, – Гаал осторожно избегал возможной ловушки.

– Хорошо. Добавим к этому известную вероятность убийства Императора, восстания вице-королей, современную периодичность экономических спадов, снижение уровня планетных исследований… – он продолжал перечислять.

При упоминании каждой темы его прикосновения к клавишам вызывали к жизни все новые символы, которые вливались в расширяющуюся и меняющуюся основную функцию. Гаал остановил его лишь раз.

– Я не усматриваю законности вот этого преобразования.

Селдон повторил то же помедленнее. Гаал сказал:

– Но это делается с помощью запрещенной социооперации.

– Хорошо. Вы соображаете быстро, но еще недостаточно быстро. В этом уравнении она не является запрещенной. Я сделаю это в более развернутом виде.

Теперь процедура длилась куда дольше, и по ее завершении Гаал пробормотал:

– Да, теперь я вижу.

Наконец Селдон остановился.

– Вот Трантор спустя три века. Как вы это интерпретируете? А? – ожидая, он склонил голову набок.

Не веря своим глазам, Гаал выговорил:

– Полный распад! Но… но это невозможно. Трантор никогда не был…

Селдон был преисполнен оживления. В этом человеке состарилось лишь тело.

– Ну, ну. Вы же видели, как мы пришли к этому результату. Облеките его в слова. Забудьте на миг символику.

Гаал сказал:

– Становясь все более специализированным, Трантор становится и все более уязвимым, менее способным к самозащите. Далее, продолжая развиваться как административный центр Галактики, он становится все более лакомым куском. По мере того, как порядок наследования в Империи утрачивает определенность, а вражда между высшими семействами становится все более явной, социальная ответственность пропадает.

– Достаточно. А как насчет численной вероятности полного разрушения за три века?

– Я не могу этого сказать.

– Но вы же умеете делать полевое дифференцирование?

Гаал чувствовал себя под откровенным натиском. Калькулятора ему не предложили. Селдон держал его в футе от глаз Гаала. Он яростно вычислял, ощущая, как его лоб взмок от пота. Он произнес:

– Около 85%?

– Неплохо, – заметил Селдон, выпятив нижнюю губу, – но и не блестяще. Действительное значение – 92.5%.

– И вот из-за этого вас называют Вороном Селдоном? – спросил Гаал. – В журналах я не видел ничего подобного.

– Конечно. Такое нельзя печатать. Не полагаете ли вы, что имперское правительство может так открыто проявить свою слабость? Это очень простая демонстрация психоистории. Но некоторые наши результаты дошли до аристократии.

– Плохо.

– Вовсе нет. Все учтено.

– И потому-то за мной следят?

– Да. Следят за всем, что касается моего проекта.

– Вы в опасности, сударь?

– О, да. Существует вероятность в 1.7%, что я буду казнен, но, конечно, это не остановит проекта. Мы учли также и это. Впрочем, неважно. Завтра, я полагаю, мы встретимся в университете?