Эрик Симон - Разведчик

Он изменил масштаб изображения на экране. Теперь ракета как бы лежала в сетке почти спрямленных и горизонтальных дуг, дававших сведения о расстоянии до поверхности планеты, и почти параллельных им, лишь к краю экрана слегка закруглявшихся радиусов с угловыми данными по отношению к кораблю Разведчика. Ракета находилась точно в центре экрана, в то время как система координат медленно перемещалась вверх и - значительно быстрее - в сторону. Наклонная прямая с цифрами на ее верхнем конце показывала гравитационный пучок, он был автоматически направлен на ракету. Но теперь Разведчик сам регулировал силу поля, и цифры на конце прямой показывали постоянно возрастающую силу гравитационного засасывания. Система координат все заметнее лезла вверх. Ракета, этот детский воздушный шарик в мощных потоках силы тяготения, приблизилась к поверхности планеты и вошла наконец в ее атмосферу.

И тут вдруг восходящее движение координат замедлилось. Шарик явно не хотел подчиняться правилам игры!

Очевидно, ракета включила собственные генераторы гравитации. Отсюда следовало, что ее система автоматики повреждена весьма основательно, поскольку программой подобные маневры не предусматривались. Теперь Разведчик должен бороться не только с инерционной массой ракеты, но и с ее двигателями. Однако он не потерял самообладания. Цифры близ прямой пучка поля показали его возрастание, спрямленные дуги опять полезли вверх, а это означало, что ракета снижается. Причем намного быстрее спешили в сторону угловые координаты, показывая, что скоро будет достигнут зенит.

Разведчик усилил поле до предела. Ракета немного ускорила снижение - и вдруг скользнула вниз, словно падающая звезда. Теперь она вошла в атмосферу так глубоко, что приземление стало неизбежным. Разведчик тут же отключил поле - пусть ракету посадит автопилот, используя ее собственное антигравитационное поле.

Однако скольжение ракеты через разреженную атмосферу шло с прежней скоростью. Почему же автопилот не включает тормозные двигатели? Ведь ракета сгорит или разобьется при посадке!..

Вновь пучок силового поля максимального напряжения подхватил ракету, но теперь цифры на экране побежали в обратном порядке. Гравитационные машины корабля Разведчика излучали антитяготение, чтобы затормозить ее падение. Но эффект был небольшим, поскольку ракета давно уже прошла над звездолетом, теперь она удалилась от зенита, и угол для действия пучка силового поля был неудобным.

До самого конца ракета оставалась на экране, а это значило, что она не сгорела. Разведчику удалось лишь несколько уменьшить силу удара при посадке - предотвратить удар он не смог. И он боялся и подумать, в каком состоянии будет после такого приземления главный груз ракеты - ее энергонакопители.

4. ВЕЗДЕХОД-РАЗВЕДЧИК. ЗАХОДЯЩЕЕ СОЛНЦЕ

Вездеход-разведчик имел форму продолговатого, сильно сплющенного трехосного эллипсоида, при полете его дно почти касалось каменистой поверхности планеты. Между гравитационными агрегатами и другими машинами в самом центре вездехода имелось небольшое пространство - узкая кабина, в которой Разведчик провел в полулежачем положении вот уже несколько часов. Теперь большая часть пути была позади.

Грузовая ракета лежала где-то на границе между дневной и ночной сторонами планеты. Огромный пурпурный диск солнца, словно бы застрявший в небе, наконец наполовину скрылся за горизонтом. Разведчик ни разу не обернулся, чтобы взглянуть на него. Солнце интересовало его так же мало, как и панорама черно-красных сумерек.

Когда солнце исчезло окончательно и огни вездехода перекрыли слабый свет заката, еще пробивавшийся сквозь разреженную атмосферу. Разведчик начал сомневаться, на верном ли он пути. Ракета должна находиться в этом районе, почему же он не может найти ее? Или компьютер звездолета неверно определил место падения, или есть какой-то дефект в навигационном аппарате вездехода, или же он сам, Разведчик, допустил ошибку? Конечно, он обязательно найдет ракету, даже если придется значительно расширить район поиска. Только все это потребует лишних затрат энергии и времени впрочем, разве дело во времени?

А вдруг полученные при посадке повреждения отнюдь не столь большие, как он предполагал, и за то время, пока он торчит в этой узкой кабинке, ракета вновь ушла в небо?

Но он отбросил эту мысль, не желая даже подумать, хорошо это или плохо, и продолжал пристально вглядываться в окружающую его местность, не замедляя хода гравиплана. Однако нетерпение, как и внутреннее беспокойство, продолжало расти. Ведь все могло случиться...

Минуту спустя он увидел _ее_. Сначала это был лишь всплеск на экране радара, с таким же успехом причиной его могла быть какая-нибудь скала с металлическими вкраплениями, но затем через оптическое устройство вездехода он увидел ярко сверкающее пятно, еще очень далекое, но уже различимое в мощном потоке света запасного прожектора.

Чем ближе, тем более странными казались ему причудливые очертания ракеты. Огромный ее кусок отделился от линзообразного корпуса и криво торчал, будучи единственной четко различимой частью обломков.

И пока вездеход на максимальной скорости мчался вперед, Разведчик не отрывал взгляда от картины, которая вырисовывалась все крупнее и четче: неправдоподобно длинный корпус обтекаемой формы, косо врезавшийся в землю, не имел ни характерных внешних агрегатов гравитационного двигателя, ни пояса из шаров-трансдимензионаторов, и притом не было видно никаких наружных повреждений, хотя, конечно, судить о состоянии этого космического корабля Разведчику было трудно. Он знал только одно - таких кораблей на его родной планете не строили.

5. ГИПОТЕРМИЧЕСКАЯ КАМЕРА. УРОДЛИВОЕ ЛИЦО

Разведчик очнулся - спокойно и без всякого перехода, точно машина, которую переключили, он сменил состояние сна без сновидений на состояние привычного бодрствования. Таблетки, которые он принимал с первого дня после старта с оранжево-коричневой планеты в системе чужого безымянного солнца, позволяли ему проводить большую часть времени во сне, и благодаря тем же таблеткам ему редко снились сны о родине, о Солифь, о двойных тенях от башен его родного города. Может быть, медикаменты просто заставляли его забывать сны после пробуждения, и он не знал, следует ли ему быть благодарным им за это.

Как обычно, первый взгляд он бросил на пульт с шестью главными контрольными приборами. Все было в норме, так что он может полежать еще минуту-другую. Времени у него было даже больше, чем ему бы хотелось; полет продлится еще десятки лет.

Не поднимаясь, он принял простую пищу, которая обеспечивала его тело необходимыми питательными веществами на время до нового пробуждения, а затем и обычную дозу снотворного долговременного действия; до следующего периода бодрствования теперь далеко.