Грег Иган - Диаспора

Пока, мутации не вызвали никакого вреда. Каждая индивидуальная структура в сиротском уме функционировала свободно, как и ожидалось, и траффик с библиотекой, и другими прямыми потоками данных, не показывал никаких признаков начала глобальных патологий.

Если зародыш окажется поврежденным, ничто в принципе, не мешало Принципалу войти в утробу и отремонтировать любую последнюю испорченную структуру, но последствия могли быть такими же непредсказуемыми как и последствия роста семени вообще. Местная "хирургия" иногда вводила несовместимость с остальной частью зародыша, тогда как изменения широко распространенные и достаточно тщательные, чтобы гарантировать успех, могли быть вполне достаточными, эффективно уничтожив оригинальный зародыш и заменив его сборкой частей клонированных из прошлого здорового семени.

Но был также риск ничего не предпринимать. Как только зародыш осознавал себя, ему предоставляли гражданство, и вмешательство без его согласия становилось невозможным. Это не было просто обычаем или законом; принцип был встроен с самый глубокий уровень полиса. Гражданин, впавший в сумасшествие мог бы истратить все силы в состоянии неразберихи и боли, с умом слишком поврежденным, чтобы можно было помочь, или даже, чтобы выбрать эвтаназию. Это было ценой автономности: неотъемлемое право безумца на страдание, неразлучное от права на уединение и неприкосновенность жизни.

Так что граждане Кониши запрограммировали принципала на предупреждение ошибок. И он продолжал наблюдать за сиротой внимательно, готовый завершить прогресс зародыша при первых признаках дисфункции.

Сразу после пятитысячной итерации, сиротский выходной навигатор начал действовать. он был подключен, чтобы искать обратную связь, чтобы адресовать себя кому-нибудь или чему-нибудь, что могло дать ответ. Но входной навигатор имел давнюю привычку ограничивать себя библиотекой полиса, привычку, которая теперь была вознаграждена. Оба навигатора были связанны драйвером, чтобы выравнивать друг друга, при подключении к одному и тому же адресу, включая гражданина, чтобы слушать и говорить одновременно — полезное умение для диалога. Но это означало так же, что сиротская смесь из речи и образов текла непосредственно в библиотеку, которая полностью ее игнорировала.

Столкнувшись с таким абсолютным безразличием, выходной навигатор стал посылать репрессивные сигналы в изменено-дискриминаторные сети, уменьшающие притяжение гипнотического библиотечного показа, выбивающие из колеи входной навигатор. Танцуя странный хаотический но четкий танец, два навигатора начали метаться от фрагмента к фрагменту, от полиса к полису, от планеты к планете. В поисках собеседника.

Были пойманы тысячи случайных проблесков физического мира: радиолокационное изображение пыльных бурь, проносящихся через море дюн на северной полярной шапке Марса; слабый инфракрасный шлейф кометы, разрушающейся в атмосфере Урана — события, которые имели место десятилетия раньше, но задержавшиеся в памяти спутника. Они даже поймали канал в режиме реального времени с беспилотника, шедшего через саванны Восточной Африки к прайду львов, но в отличие от изображений из библиотеки это видение, казалось замороженным, и через несколько тау они пошли дальше

Когда сирота наткнулся на форум Кониши, он увидел квадрат замощенный гладкими ромбами каменных плит, голубыми и серыми, размещенными плотно и с неуловимыми закономерностями, никогда не повторявшимися. Фонтан разбрызгивал жидкое серебро к темно-полосатому, выжженно-апельсиновому небу; так что каждая струя разрушалась отдельно в зеркальные капельки двигаясь по своей дуге, лоснящиеся шарики превращались в небольших крылатых поросят, которые летали вокруг фонтана, пересекая траектории полета друг друга и бодро хрюкая перед прыжками в воду бассейна. Каменные аркады замыкали квадрат, внутреннюю сторону прохода, серией широких сводов и искусно украшенных колонн. Некоторым сводам были даны необычные искривления — Эшера или Клейна, пересекающиеся через невидимые дополнительные измерения.

Сирота видел аналогичные структуры в библиотеке и знал линейные слова для большинства из них; сам фрагмент был таким непримечательным, что сирота не мог ничего сказать обо всем этом. И он рассмотрел тысячи сцен передвижения говорящих граждан, но было только острое осознание различия сцен, и все-же не могло быть ясно понято, что все это значило. Сами целостные образы по большей части напоминали изображения того что было увидено прежде, или стилизовано флешерами, как они это видели в их изобразительном искусстве: значительно более разнообразные, и значительно больее изменчивые, чем реальные флешеры могли бы когда-либо быть. Их форма не была ограничена физиологией или физикой, но только условностями целостного образа — необходимостью провозгласить, что под всеми словоизменениями и тонкостями, лежит одно первичное значение: Я — гражданин.

Сирота обратился к форуму: "Люди".

Беседа между отдельными гражданами была публичной, но приглушенной — уменьшенной соразмерно с расстоянием на сцене — и сирота слышал только ровный гул говорящих.

Он попытался снова. "Люди!"

Образ ближайшего гражданина — ослепительная многоцветная форма подобно морено-стеклянной статуе, в два раза выше обычного — повернулся лицом к сироте. Врожденная структура во входном навигаторе повернула сиротский угол зрения непосредственно к образу. Выходной навигатор, управляемый, чтобы следовать за ним, сделал собственный сиротский образ — пока еще сырой, бессознательная пародия на гражданина — повернутый на тот же угол.

Гражданин блестел синевой и золотом. Его полупрозрачное лицо улыбалось, и он сказал, "Привет, сирота".

Ответ, наконец-то! Детектор обратной связи выходного навигатора отключил чувство тоски, сгладив беспокойство, которое усиливало поиск. Он захлестнул разум сигналами, подавляющими любую систему, которая могла вмешаться и увлечь его прочь от этой драгоценной находки.

Сирота передразнила: "Привет, сирота."

Гражданин снова улыбнулся: "Да, привет", и повернулся к своим друзьям.

"Люди! Привет!"

Ничего не происходит.

"Граждане! Люди!"

Группа игнорировала сироту. Детектор обратной связи вернулся в исходное состояние в своей оценке неудовлетворенности, делающей навигатор снова обеспокоенным. Не достаточно обеспокоенным, чтобы покинуть форум, но достаточно, чтобы переместиться в его пределах.

Сирота метался с места на место, крича во всеуслышание: "Люди! Привет!" Он перемещался без инерции, силы тяжести или трения, лишь выбирая наименее значимые биты входных запросов навигатора о данных, которые он интерпретировал как позицию и угол сиротской точки обзора. Соответствующие биты из выходного навигатора определяли где и как сиротская речь и образ были объединены на сцене.