Алексей Бобл - Мемория. Корпорация лжи

На шее у девушки был затянут галстук, ее подарок Фрэнку перед поездкой в Вашингтон. Под галстуком на бледной коже виднелась тонкая синяя полоска.

Ее задушили!

Кто? Когда? За что?!

За спиной раздался шорох. Фрэнк развернулся. В дверях спальни стояла миссис Флетчер с пультом от кабельного и близоруко щурилась. Спустя секунду ее глаза округлились, наполнились ужасом.

Она все поняла! Поняла неверно, когда увидела труп Кэтлин, красные пятна на рубашке Фрэнка и постели, приняв их за кровь. Но это не меняет дела. Фрэнк поднял руку; испачканные в вине пальцы предательски дрожали. Он открыл рот, взглянул на Кэтлин… Совершенно не меняет, она все равно мертва.

Когда он снова повернулся к двери, миссис Флетчер там уже не было — вопя на весь дом, соседка шаркала по коридору, унося ноги прочь из его квартиры.

Фрэнк тяжело опустился на край кровати, взял с тумбочки трубку радиотелефона и набрал «девять один один».

Глава 2

Эдвард Бэггинз, запустив пальцы под ремень, внимательно изучал лицо задержанного. Тот находился в комнате для допросов, отделенной от аппаратной, где был сейчас детектив, звуконепроницаемой зеркальной перегородкой в полстены.

Лицо человека могло рассказать Бэггинзу о многом. Например, наличие массивного лба, ярко выраженных надбровных дуг, квадратного подбородка у какого — нибудь подозреваемого говорило о высоком уровне агрессии и склонности к физическому насилию. Маленький рот, тонкие губы и близко посаженные к переносице узкие глаза указывали на скрытный характер. Личность с такими приметами могла решиться на сексуальное преступление. Но сейчас перед детективом был мужчина, который не подпадал ни под одно из известных описаний.

Почти ровный овал лица, слегка угловатые, высокие скулы, прямой нос, светло — зеленые глаза и темные волосы — такой тип должен нравиться женщинам. Ростом подозреваемый был на пару дюймов ниже Бэггинза, занимавшегося в ранней юности тяжелой атлетикой. Только поэтому детектив выглядел намного крупнее и массивнее в плечах.

Фрэнк Шелби сидел за столом в допросной комнате и угрюмо глядел перед собой. На нем были слегка помятый темно — синий плащ и брюки, светлая рубашка, заляпанная красным, но не кровью — Бэггинз такое способен отличить сразу. Напротив подозреваемого стояла закрепленная на штативе телекамера, рядом с ней пустовал стул.

Давненько Эдвард не опускал на эту полированную сидушку свой толстый зад, уйму времени не слышал такое знакомое: «Я не убивал!» или «Без адвоката разговаривать не стану!». Эти фразы многие выкрикивали сразу, как только он появлялся в комнате; иногда, обливаясь слезами, дрожащим голосом просили отпустить под залог, клялись, что ничего не помнят, что произошла какая — то чудовищная ошибка, и умоляли не вызывать консультанта из «Мемории», надеясь избежать сканирования памяти.

Это было давно, с тех пор в Нью — Йорке не случалось убийств. Методы корпорации оказались эффективными, тяжкие преступления сошли на нет. Но в городе по — прежнему находился самый крупный во всей стране отряд полиции. Его многочисленность была вынужденной мерой: в Бронксе располагалась резервация, где проживали почти триста тысяч переселенцев, а эти люди не ходят в «Меморию», и что у них на уме, знают только они сами.

Эдвард повернулся к двери, когда в аппаратной появился Бад Джессап, седовласый начальник полицейского департамента. Он молча протянул детективу папку и взглянул через стекло на Шелби.

— Личность убитой уже установлена? — пролистывая материалы, спросил Бэггинз.

— Ребята выясняют.

— Почему у нее не было браслета? Как она вообще умудрилась его снять?

— Думаешь, мне не хочется узнать об этом? — Начальник департамента склонился над пультом к стеклянной перегородке, рассматривая задержанного, и добавил: — Тебе придется попотеть, Эд. Непростое дело, непростой подозреваемый.

Бэггинз оторвал взгляд от досье.

— Не смотри на меня так. — Джессап выпрямился. — Знаю, любое убийство, будь оно проклято, имеет мотив. И ты его установишь. — Он пригладил густые, зачесанные назад волосы и положил руку на плечо детектива. — Давай, поговори с ним. Поговори, как ты умеешь, по душам, нащупай в парне ту самую жилку…

— Бад, — Бэггинз редко называл начальника по имени на работе, только в моменты откровения (а сейчас был как раз такой момент), — к чему ты клонишь? Если этот Шелби невиновен, он выйдет отсюда, и все обвинения будут сняты. И ты забыл об убийстве по неосторожности. Может, партнер убитой, кувыркаясь с ней в постели, увлекся и не заметил, как…

— Ладно, хорошо… — Начальник департамента взмахнул рукой. — Прочитай материалы и поговори с подозреваемым, пока адвокат не подъехал.

Бэггинз кивнул, снова погрузившись в изучение досье. Он понимал, что взволновало старого друга: больше пяти лет в Нью — Йорке не совершали убийств. Джессапу наверняка уже звонили из мэрии и требовали разобраться как можно скорее — будет совсем не удивительно, если эксперт и команда мнемотехников из «Мемории» доберутся в участок раньше, чем приедет адвокат подозреваемого. Мэр хорошо лижет зад боссам корпорации. Бад это знает, все это знают. Подозреваемый — юрист в правительстве штата, возможно вскоре позвонят из Вашингтона…

Эдвард перевернул страницу. Волнение начальника все — таки передалось ему, он быстро пробежал взглядом отпечатанные мелким шрифтом листы, отметил про себя, что Шелби серьезно увлекался боксом, но не сделал профессиональной карьеры спортсмена из — за травмы предплечья. В двадцать лет был случай содействия полиции: подозреваемый защитил в стычке с бандитами своего сокурсника — практиканта, временно исполнявшего обязанности помощника городского прокурора, и затем дал показания против преступников.

Детектив захлопнул папку и покинул аппаратную, оставив Бада Джессапа наедине со звукозаписывающим оборудованием.

Когда он вошел в комнату к Шелби, тот по — прежнему угрюмо смотрел в стол, машинально ощупывая правое предплечье, откуда при аресте сняли электронный браслет. Бэггинз включил телекамеру, поправил кобуру на ремне и произнес:

— Непривычно, правда?

— Что? — Подозреваемый поднял на него глаза.

— Говорю, без браслета ощущения непривычные, будто часть тела потерял.

Шелби не ответил, вновь уставился в стол с отрешенным видом.

— Ничего, — детектив сел напротив, положив перед собой папку с бумагами, — это продлится не долго. После нашей беседы вас переведут в следственный изолятор, где вернут перекодированный браслет. — Он сцепил пальцы в замок и перешел к делу: — Меня зовут Эдвард Бэггинз, я буду расследовать убийство, в котором вы являетесь главным подозреваемым в данный момент. Обязан сообщить вам, что согласно девяносто третьей поправке закона Соединенных Штатов ваше имя внесено в списки особых категорий, электронный браслет временно изъят, вы лишены права стирать воспоминания. В случае отказа давать показания из «Мемории» прибудут эксперт и бригада мнемотехников. Вам просканируют память. — Детектив помолчал, наблюдая за Шелби. — Хотите сообщить что — нибудь важное?