Михаил Пухов - Терминатор
Двигатель ожил сам. Корабль вздыбился. Двинского вырвало из кресла и швырнуло вперед.
Это уже когда-то происходило.
Он не ударился головой о пульт. Его подтормозило в воздухе. Нет, он висел неподвижно, а кто-то уводил от него пульт, медленно поворачивал вокруг него кабину и приближал к его глазам иллюминатор. И давил, давил, давил иллюминатором на лицо.
Перегрузка была оглушительной. Двинский не мог шевельнуться, но мысль работала. Были фразы, которые все объясняли: «Роботы добрые, но бесчувственные», «Я сто раз клялся, что это не повторится», «Что-то на меня находило», «Я готов был убить каждого», «Теперь я бы так не поступил», «Со мной ничего не случится», «Ее зовут Настя?», «А как ее фамилия?», «И у нее родинка на щеке? Ведь правда?»
Совпадение? Нелепое совпадение? Нет. Нет. Нет!
Налитый свинцовой тяжестью. Двинский лежал лицом на прозрачном стекле, не в силах пошевелиться. Что-то рыдало в динамиках.
Внизу скалились камни.
Версия 2
Журнал «ТМ»
1
Кто будет его компаньоном в космосе, по дороге к Европе, Двинский узнал за три дня до вылета, когда начальник сказал:
– Скучно тебе не будет. Полетишь с компьютером.
– С кем? – удивился Двинский.
– С компьютером. На Европе нужны не только специалисты. Компьютер, с которым ты полетишь, необычный. Самая последняя модель. Заодно его собираются лишний раз испытать. Да сам увидишь. – Он явно не договаривал.
Но оставшиеся три дня Двинский почти не вспоминал об этом разговоре. Он прощался с Настей. Вечером накануне вылета сказал ей:
– Теперь две недели я буду думать о тебе, и никто мне не помещает.
– Разве ты летишь один?
– Не считая компьютера.
– Бедный. Роботы добрые, но бесчувственные. Тебе будет тоскливо. Ведь правда?
– Нет, – не согласился Двинский, – со мной будешь ты.
Наутро он был на космодроме. Европа – не только часть света. Еще это спутник Юпитера: там филиал института. Рейсовый караван малой тяги ходит к Юпитеру раз в год – полгода туда, полгода обратно. В другое время пользуются экспрессами – сжатый объем, никакого комфорта и грандиозные энергетические затраты. Но ожидание дороже.
Астровокзал. Граница Земли и неба. Две группы – улетающие и провожающие. Насти не было, так договорились. Грустно, когда провожают. Еще грустнее провожать… даже если на год.
На орбите Двинского ждали. Не каждый день кто-то стартует к Юпитеру, тем более на экспрессе. Проводили в ангар. Экспресс без разгонного блока был мал, вроде бескрылого истребителя.
У открытого люка Двинский попрощался с провожатыми. В который раз выслушал последние инструкции – как вести себя при взлете и особенно при посадке. Потом поднялся по лесенке в кабину и опустился в кресло перед пультом управления.
Створки сошлись, отгородив Двинского от людей.
2
– Здравствуйте, – произнес голос. – Двинский Владимир Сергеевич, ведь правда?
Голос звучал ровно, бесцветно, как у обычного автомата. Но слова были другие. «Ведь правда?» – Настя тоже всегда так говорит. Удивительно: ты прощаешься с женщиной и приходишь к машине, и слова, сказанные машиной, те же, что произнесла женщина при прощании. Философский смысл: прощание с человеком – аналог встречи с машиной. И поэтому одинаковые слова? Чушь какая-то!
– Здравствуйте, – ответил Двинский.
– Теперь приготовьтесь, – сказал тот же голос. – Скоро старт. Вы не боитесь одиночества?
– Нет.
– Правильно. Есть вещи, которые сначала надо пережить. Но ладно. Две недели я буду для вас всем – и пилотом и собеседником. Еще буду о вас заботиться. Вместо мамы. Или девушки. У вас есть девушка, ведь правда?
– Невеста.
– Видите, Володя, я умею угадывать. Вы разрешите называть вас так? Вам тридцать, я немного старше. Но мы почти ровесники. Как вам нравится предложение?
– Нормальное предложение, – сказал Двинский. – А в каком смысле мы ровесники?
– Это долгая история, – бесцветно сказал компьютер, – но впереди у нас две недели. Вашей невесты здесь нет, и позаботиться о вас некому. Кроме меня. Поэтому застегните ремни. Мы отлетаем. Можете курить, хотя это запрещено. Мне дым не мешает. Если возникнет пожар, мы с вами его потушим.
– Не курю.
– Вот и чудесно, – произнес компьютер. – Дым мне не вреден, но он плохо пахнет. И тушить пожары мало приятного.
– Действительно, радость небольшая.
– Вы умный, Володя. Вы все понимаете. Но ладно. Вы уже пристегнулись? Прекрасно. Сейчас отлетаем.
3
Перегрузки были небольшие и не доставляли ему неудобств. В этом прелесть старта с орбиты. Перегрузки слабые, но длительные. При взлете с Земли – все наоборот.
Легкий толчок сообщил, что разгонный блок отделился и, сменив траекторию, идет на приемную базу.
– Разгонный отошел. Приготовьтесь к невесомости.
– Готов, – сказал Двинский.
– Хорошо. Вы как ее переносите?
– Неплохо.
– Славно, – сказал компьютер. – Я читал, многие боятся. Сам я этих чувств не испытываю. Кстати, как вам нравится выражение «испытатель чувств»? Тот, кто испытывает разные чувства. Точный синоним человека…
Это произошло. Из-под Двинского выдернули кресло. Он падал на пол. Но падение затянулось, и Двинский разумом осознал, что кресло на месте, он все еще к нему привязан. Ничто никуда не падало. Невесомость.
– Вероятно, это забавно, – сказал компьютер. – Я читал, что из-под тебя будто выдергивают кресло. Но это быстро кончается, если ты тренирован.
Это кончилось. В свое время Двинский тренировался достаточно. Он надавил кнопку на подлокотнике; ремни, скользнув, исчезли. Двинский придерживал кресло, чтобы оно не уплыло.
– Никакого комфорта, ведь правда? – сказал компьютер. – Обедать, к сожалению, рано. Что будете пить? Есть чай, кофе, разные соки…
– Я бы предпочел кофе, – сказал Двинский.
– Правильно. Когда я был человеком, – сказал компьютер, – я тоже предпочитал кофе.
4
Шли вторые сутки полета. Двинский, разговорившийся было с компьютером, теперь избегал бесед. Последняя фраза его обескуражила. «Когда я был человеком». Шутка конструкторов? Нет. Что-то жуткое было в словах компьютера, будто на Двинского повеяло холодом из чужого, скрытого прошлого. «Когда я был человеком»…
Вечером компьютер сказал:
– Вы зря стесняетесь. Не думайте, что меня можно обидеть. Не думайте, что я о чем-то жалею. Все считают, что я потерял. Потерял что-то большое, а приобрел немногое. Наоборот. Я почти ничего не потерял, а приобрел очень много. Мозг, очищенный от эмоций, чистое мышление без примеси унижающих человека страстей… Спрашивайте, я отвечу на ваши вопросы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});