Роберт Хайнлайн - Человек, который торговал слонами

— О, простите. Я хотел их сырыми — это для собаки.

— Ясно. Получите!

Продавец протянул ему шесть «венских» сосисок, завёрнутых в бумагу.

— Сколько с меня?

— С наилучшими пожеланиями — за счёт заведения.

— Простите?..

— Знаете, говорят — «у всякого пса есть свой счастливый день». Так вот, сегодня такой день у него.

— О. Что ж, спасибо.

Он услышал, что праздничный шум вокруг усилился — и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как проходят первые платформы Жрецов Паллады, прямо из Канзас-Сити. Его новый приятель тоже увидел процессию и залаял.

— Тихо, старик, тихо!

Он принялся разворачивать пакет с сосисками; тут кто-то на другой стороне улицы свистнул — пёс метнулся на звук, проскочив между колесниц, и был таков. Джонни рванулся было следом, но ему сказали, что придется подождать, пока пройдет процессия. Между колесницами он пару раз заметил пса — тот весело прыгал вокруг какой-то женщины. Из-за сверкания огней на платформах и, конечно, ввиду отсутствия очков он не мог разглядеть ее, но было ясно, что пёс ее знает — он приветствовал её с тем искренним и безграничным энтузиазмом, какой доступен лишь собакам.

Он поднял пакет с сосисками и помахал им женщине; та помахала в ответ, но грохот оркестра и шум толпы не дали им возможности обменяться словами. Тогда он решил полюбоваться пока шествием, а когда оно кончится — найти дворнягу и ее хозяйку. Сразу, как пройдет последняя платформа…

Насколько он мог судить, это был лучший парад Жрецов Паллады изо всех, что ему приходилось видеть. Кстати: этот парад не проводили уже довольно много лет. Наверно, возродили его специально к этой ярмарке.

Да, это вполне в духе Канзас-Сити, большого маленького города. Самый его любимый город. Вряд ли есть другие, сравнимые с ним… разве что Сиэтл. И, конечно, Новый Орлеан.

И Дулут. Чудесный город. Ах да, еще Мемфис… А хорошо бы быть владельцем автобуса: из Мемфиса — в Сент-Дио, из Нэтчеза — в Мобайл…

Мобайл — вот замечательное место!..

Парад прошел, за ним спешила галдящая толпа ребятишек. Джонни поспешил через улицу. Женщины не было — ни её, ни её пса. Он еще раз внимательно огляделся. Нет, собаки не видно. И женщины с собакой тоже.

Он побрел, куда глядели глаза, готовые к новым чудесам Ярмарки. Но думал он о собаке. Пёс действительно был точь-в-точь как Биндльстиф… и он хотел бы познакомиться с его хозяйкой: женщина, которой нравится такой пёс, сама должна быть отличным человеком и вполне в его духе. Он купил бы ей мороженого, — а может, и уговорил бы дойти с ним до Главной улицы. Марта бы это одобрила. Марта бы, конечно, знала, что ничего дурного у него на уме нет.

И потом, кто примет всерьёз немолодого толстого коротышку?

Но вокруг было столько чудесного, что для таких мыслей места не осталось. Он вдруг оказался в самой гуще Зимнего Карнавала из Сент-Пола, сказочным образом перенесённого в лето. Пятьдесят дет он проходил в январе — но вот же он, здесь, на макушке лета, бок о бок с Пендельтонской ярмаркой, Праздником Изюма из Фресно, Колониальной Неделей из Аннаполиса. Джонни успел, правда, только к концу Зимнего карнавала, — но все-таки успел как раз вовремя, чтобы увидеть свой самый любимый номер, труппу фигуристов «Олд Смуфиз», которые ради такого случая, видимо, оставили заслуженный отдых, и так же гладко, как в былые времена, скользили под звуки «Свети, сияй, полная луна…».

Его глаза снова затуманились, и очки тут были ни при чем.

Выбираясь из этой толпы, он наткнулся на плакат:

«ДЕНЬ СЭДИ ХОКИНСА — ХОЛОСТЯКИ, НА СТАРТ!».

Хорошо бы принять участие, подумал он: вдруг женщина с псом окажется среди «старых дев»?.. Но вообще-то он уже слегка устал; а тут кстати подвернулся ещё один праздник, с катанием на пони и каруселями.

В следующий миг он уже был на карусели и с чувством благодарности вскарабкался в люльку в виде лебедя, из тех, куда обычно садятся взрослые, покуда дети мчатся на карусельных лошадках. Там уже сидел и читал книгу молодой человек.

— Извините, — обратился к нему Джонни. — Я не помешаю?

— Вовсе нет, — ответил молодой человек, откладывая книгу. — Больше того, может быть, вы — именно тот человек, которого я ищу.

— Так вы кого-то ищете?

— Да. Видите ли, я частный детектив. Всегда мечтал стать сыщиком — и вот теперь, наконец, стал.

— Скажите-ка!

— Да. Понимаете, каждый ведь захочет когда-нибудь прокатиться на карусели, так что надо только ждать здесь. Ну, конечно, я, бывает, околачиваюсь на бульваре Голливуд, на Вайне, Таймс-сквер или Канал-стрит[7], — но тут я могу вдобавок посидеть и почитать.

— Как же вам удается одновременно читать и высматривать кого-то?

— Просто я хорошо знаю эту книгу, — он показал обложку, это была «Охота на Снарка», — поэтому глаза у меня не заняты.

Джонни уже успел понравиться этот молодой детектив.

— И как, есть тут поблизости буджумы?

— Нет, — не то мы бы уже «тихо, беззвучно исчезли»[8]. Хотя, с другой стороны, исчезни мы — кто бы это заметил, включая нас?.. Этот парадокс надо обдумать. Между прочим, сами-то вы не детектив ли тоже, случайно?

— Нет, э-ээ — я торгую слонами. Вразъезд.

— Отличная профессия. Но, боюсь, тут по вашей части ничего нет. У нас здесь есть жирафы, — он теперь почти кричал, чтобы каллиопа[9] карусели не заглушала его, и осматривал карусельных зверей, на которых кружились гуляющие, — верблюды есть, пара зебр, целый табун лошадок… а вот слонов ни одного. Смотрите, не пропустите Большой Парад; вот там уж будут вам слоны, сколько захотите!

— Не хотел бы пропустить его!

— Ни в коем случае! Это будет самый потрясающий парад всех времен, такой длинный, что он никогда не пройдет весь мимо неподвижного наблюдателя; и каждая миля Большого Парада полным-полна чудес, и каждое чудо чудеснее предыдущего. Да, так вы не тот, кого я ищу?

— Не думаю. Но вот, кстати — не могли бы вы найти в этой толпе даму с собакой?

— Обещаю, что если она придет сюда — я дам вам знать. А вам стоило бы пройти на Канал-стрит. Женщины любят карнавалы, им нравится быть в маске — потому что, когда женщина в маске, это значит, что она может маску снять, когда захочет…

Джонни поднялся.

— А как пройти на Канал-стрит?

— Прямо через центр, мимо оперного театра, а там свернете на Площадь Роз. Там уж глядите в оба — придется идти через секцию Небраски, а Ак-Сар-Бен[10] в самом разгаре. Сами понимаете, там всякое может случиться. Оттуда попадете в Калаверас — осторожнее там с лягушками! — ну, а там выйдете как раз на Канал-стрит.