Е Войскунский - Сумерки на планете Бюр

Первая ночь на планете прошла спокойно.

Но зато следующий день...

Подземелье Рассветало невыносимо долго. Собственно, рассвет так и не наступил, просто сумеречное небо немного посветлело.

День на планете Бюр был не ярче, чем, скажем, белая ночь в Ленинграде. Далекое светило - Альфа Верблюда - взошло над горизонтом льдистым зеленоватым кружком, на него можно было смотреть незащищенными глазами, не жмурясь.

- Не знаю, что делать с нашим гостем, - сказал Резницкий. - Не хочет ни есть, ни пить. Отверг все, что у нас в запасе.

- Выпустите его, - рассеянно отозвался Новиков, просматривая записи приборов. - А то еще помрет с голоду.

- Вы забыли, как за ним вчера гнались, - возразил Резницкий. - Оно... он попросил у нас убежища.

- Напрасно мы все-таки ввязались, Сергей Сергеич. Как это говорили в старину... В чужой церкви своя программа неуместна - что-то в этом роде.

- В чужой монастырь со своим уставом не ходят, - уточнил Резницкий. Алеша, поймите, наконец, они разумные существа. И следовательно, мы непременно должны добиться контакта.

- Нас послали, чтобы выяснить причину тау-потока, Сергей Сергеич. И вы уж разрешите мне продолжить это исследование.

- Странный вы взяли тон. У нас комплексная задача. Но при любых обстоятельствах первостепенное значение для разведчика имеет установление контакта.

- Здесь контакта не получится, Сергей Сергеич.

- С предвзятыми суждениями, - сухо сказал Резницкий, - ходить в разведку не имеет смысла.

- Да почему предвзятые? Совершенно очевидно, что мы имеем дело с примитивнейшими существами. Первобытное стадо и кучка привилегированных вождей, что ли... Я бы охотно побеседовал с теми, кто развесил здесь эти "фонари". A искать контакта с полуобезьянами... - Новиков махнул рукой.

- Алеша, Алеша... Вот не думал, что вы скажете такое... Мы исследователи, а не высокомерные туристы, заранее убежденные в собственном превосходстве.

- Согласен. Но и не миссионеры.

- Миссионеры? Ах да!.. Гм... Пожалуй, какие-то черты в характере миссионеров нам бы не помешали. Суть в том, что считать миссией.

- От аборигенов мы ничего не добьемся, - упрямо повторил Новиков.

Он остановил вездеход под ближайшим висячим сегментом, надел скафандр и вылез наружу. Снова принялся он осматривать "фонарь" и возиться с приборами: датчик одного из них он укрепил на раздвижном стержне. Потом, закончив измерения, уселся на подножку, глубокомысленно пощипал себя за подбородок.

Мимо пролетели двое гладких. Прошла в отдалении группка длинношерстных аборигенов. Снова появились гладкие. Один стал перед Новиковым, венчик его вздыбился, как шерсть у разъяренного кота.

Новиков печально развел руками и вытянул шею.

- Ничем не могу помочь, приятель. Нике ферштеен!

Эту искаженную немецкую фразу он когда-то вычитал в историческом романе о войне. Тут она пришлась кстати - так по крайней мере ему казалось.

Он залез в кабину, сбросил верхнюю половину скафандра.

- Позавтракаем, Сергей Сергеич? - Новиков потрогал свои щеки. - Или побреюсь вначале.

Он достал вибратор и принялся бриться.

Тем временем Резницкий фотографировал Смутьяна в разных ракурсах и исследовал пряжку на его животе.

- Она вживлена, - пробормотал Сергей Сергеевич. - Вживлена...

Побрившись, Новиков поднес к лицу баллончик своего любимого одеколона и нажал кнопку распылителя.

Смутьян вдруг неуклюже заметался по кабине. Что-то с ним творилось неладное. Он зажимал ноздри рукой, мохнатое тело вздрагивало и извивалось в конвульсиях. Резницкий подскочил, отпер дверцу, Смутьян вывалился в шлюз, скатился с подножки на лед, поднялся, побежал. Бегать, впрочем, аборигены, как видно, не умели, Смутьян просто быстро шел враскачку, но все равно это напоминало бегство.

- Ваш одеколон! - сердито сказал Резницкий. - Приспичило вам бриться!

- Я не подумал, Сергей Сергеич. - Новиков смущенно сунул баллончик в наколенный карман скафандра. - Скажите, какое нежное обоняние...

- Поехали за ним.

- Сергей Сергеич, у меня столько измерений...

- Еще одно слово, Алеша, и я буду вынужден напомнить о старшинстве.

Новиков проворчал что-то о подавлении воли, однако сел в кресло и включил двигатель. Вездеход медленно двинулся за Смутьяном - одинокой нелепой фигуркой в бескрайней ледовой пустыне.

По льду скользнули тени: двое гладких летели к Смутьяну. Тот затравленно покрутил головой, потом, присев, оттолкнулся и полетел. Было видно, что ему нелегко дается это, он то и дело тяжело отталкивался от льда, собственно, он не летел даже, а двигался большими скачками. Гладкие, конечно, настигли бы его без труда, они-то летели быстрее, но в тот момент, когда они обогнали беглеца и стали у него на дороге, Новиков на большой скорости подъехал и вклинил вездеход между ними и Смутьяном. Только брызнуло ледяное крошево из-под гусениц на резком повороте.

Разведчики выскочили из кабины и обнаружили, что Смутьян исчез. Будто сквозь землю провалился.

- Ага! Идите сюда, Сергей Сергеич, - позвал Новиков. - Здесь нора.

Они постояли над нешироким лазом во льду. Те двое гладких покружили над ними и улетели.

- Что будем делать, Сергей Сергеич? Полезем вниз?

- Да, - твердо сказал Резницкий.

- Ох, не нравится мне это! - сказал Новиков. - Ну ладно. Вас ведь все равно не остановишь. Только я полезу первым.

Ход полого вел вниз, в подземелье. Он был рассчитан на маленький рост аборигенов, и разведчики сгибались в три погибели. Вместо ступенек здесь были углубления, протоптанные трехпалыми ногами аборигенов. То и дело разведчики спотыкались. Они хватались руками за стенки, но руки скользили по гладкому льду, и ноги скользили, и приходилось напряженно думать только о том, как бы не свернуть себе шею и не переломать кости.

Спуску, казалось, не будет конца. Но вот вместо льда пошел грунт, твердый и желтый, с металлическими блестками. Поворот. Лаз расширился, и разведчики очутились в подземном зале. Он был плохо освещен, дальний его конец тонул во мраке, да и кончался ли там зал, кто его знает.

Желтые, сходящиеся кверху стены, желтый, истыканный ямками пол. Вдоль стен, оставляя широкий проход в центре зала, группками сидели мохнатые аборигены. Они что-то делали, и Новиков с Резницким подошли к одной из группок.

Аборигены - все, как по команде, - повернули свои тюленьи головы, их глазки забегали по разведчикам, кое-кто поднялся.

- Ну что, ну что, - сказал Новиков. - Чего уставились? Продолжайте свои занятия.

Аборигены глядели на его шевелящиеся губы, потом понемногу стали возвращаться к прерванному занятию. Перед каждым из них лежало несколько желтых брусков, они принялись водить по брускам пальцами, и что-то заискрилось под пальцами, засверкало и задымилось. Прямо на глазах расплывались строгие очертания бруска, он превращался в закругленное корытце, по дну его змейкой побежал сложный узор.