Евгений Прошкин - Истребитель Родина

– Либо соглашаюсь, либо… – пробормотал Андрей и посмотрел пришельцу в глаза. – Нет.

Стив не моргнул.

– Готовитесь к пыткам, – констатировал он. – Вы неверно представляете наши этические установления. Мы склоним вас к сотрудничеству быстро и безболезненно. Мы не грозим вам страданиями. Мы предлагаем избавление от страданий.

«Вот почему они вербуют здесь, на Шиашире», – сообразил Андрей. Он ожидал пояснений, но пришелец молчал – долго, пока Андрей не созрел для следующего вопроса.

– Хотите позвонить? – опередил его Стив. – У вас за спиной.

Андрей рывком обернулся и увидел серый прямоугольный щиток.

– Это каюта для старших офицеров. Сейчас пароли сняты, терминалом можно пользоваться.

Панель, пискнув, отъехала в сторону, и в квадратной нише показался экран с вертикальной клавиатурой.

– Номер вы, конечно, не забыли.

Андрей дернул плечом.

– Впервые за пять лет позвонить домой, – неопределенно проговорил Стив.

– Что вы имеете в виду?

– Пять лет – большой срок. Многое успело измениться.

– Что?!

– Вас никто не ждет.

Андрей замер с вытянутым пальцем.

– Да говорите же!

– Ваша супруга жива, но она…

Андрею вдруг все стало ясно. Гораздо больше, чем сказал пришелец.

– Что с матерью? – тихо спросил он. – Что с отцом?

– Они умерли еще в первый год. Администрация тюрьмы не сочла нужным вас известить.

– В «Каменном Чертоге» запрет на общение с большой землей.

– Вы их защищаете? – Стив как будто удивился, хотя интонация оставалась прежней. – Мы выяснили, где захоронены ваши родители. Вы сможете навестить могилу. Мы ориентируемся в ваших традициях: для вас это важно.

– А в чем еще вы ориентируетесь?

– Ваша супруга переехала и взяла другую фамилию. Кроме того, она сменила имя.

– Понятно. – Андрей нажал «сброс» и, медленно закрыв панель, подошел к столу.

– Мы ее разыскали.

– Как у вас все легко… Разыскали…

– Сеть – одно из немногих достижений человечества, которыми мы рады пользоваться. Вы будете звонить?

– Зачем, если я даже имени ее не знаю?

– Теперь она Ирина Дмитриенко.

– Какая мне разница? Моего звонка она не ждет.

– В данный момент ваша супруга находится дома. Линия свободна.

Андрей покивал, но к терминалу не вернулся.

– Оставьте ее в покое. Ирина Дмитриенко мне не нужна, мою жену звали иначе.

– Да, вас предали. У вас отняли все.

– Я понял. – Андрей стиснул зубы, но улыбнулся. – Вам нужно добровольное сотрудничество. Вы могли бы заставить, но вы хотите убедить. И вы пытаетесь доказать, что моя родина не стоит плевка. Со мной обошлись несправедливо, но это не повод самому становиться падалью. Это не оправдание. Лично для меня.

– Вы переоцениваете силу слов. Мы продолжим разговор завтра.

– И что, интересно, изменится?

– Ваше мнение.

– А если нет?

– Завтра мы встретимся еще раз. Вы будете готовы с нами сотрудничать. Но это завтра, а пока вас проводят в каюту. Там вы приведете себя в порядок. Чуть позже вас посетит парикмахер. Потом будет ужин, а после ужина вы получите то, чего не имели пять лет. Блондинка? Брюнетка? – с каменным лицом осведомился пришелец. – Хорошо. Это тоже возможно.

– Что вам надо?!

– До завтра, Андрей.

Переборка открылась – в офицерской каюте это была обычная деревянная дверь, – и из коридора заглянула полная немолодая женщина.

– Только без рук, парень, – предупредила она. – Я не по этой части, я горничная.

– Не льсти себе, – буркнул Андрей.

Женщина добродушно пихнула его локтем и пошла к трапу.

– Давно на них работаешь? – спросил он.

– С первого дня, почти три недели. Не отставай.

– Платят прилично?

– Сколько и раньше.

– Детей убить угрожали? Иголки под ногти засовывали?

– Детей у меня нет, а ногти, – горничная пошевелила пальцами, – ногти тоже в порядке.

– Тогда зачем ты с ними?

– Объявили набор сотрудников, я и устроилась. Да ты не смущайся, они как люди.

– Не пойму, что с вами случилось, – прошептал Андрей. – Пока я сидел, вы все сошли с ума.

– Ваше мнение? – спросил Стив, прикрывая дверь.

– Рано судить. – Женщина отвернулась от монитора. – Много эмоционального шума.

– Да, люди кричат лицами. Из-за этого их не всегда хорошо слышно.

Стиву нравилось, что они хоть в чем-то совпали, и это, разумеется, отразилось на его физиономии. Он не считал нужным это скрывать. Женщина в кресле примирительно моргнула:

– Вы неправильно меня поняли, Стив. У нас с вами нет проблем. Вы решили мне помогать, того же требуют и ваши обязанности. Ничего сверх должностной инструкции. Когда мне понадобится что-то неординарное, я сообщу. А пока продолжайте работать.

– Как вам сегодняшний кандидат?

– Продолжайте работать, – настойчиво повторила женщина.

Она собиралась подняться, но передумала и вновь посмотрела на экран. Трансляция была остановлена в том месте, где кандидат выходит из каюты. Он сказал: «вы все сошли с ума». Реплика была излишне эмоциональной, но искренней, этим он и отличался от многих предшественников. «Гражданское самосознание» – по-английски это звучало гораздо лучше, но женщина не сразу переключилась: со Стивом они говорили по-русски. Крейсер находился в русскоязычной зоне, и это было естественно.

Для нее уже многое стало естественным, в том числе и бытовая хронометрия в неделях – нерациональная, но принятая на всей Земле. Никто из экспедиции не планировал ассимилироваться, но курс глубокого погружения в земную культуру, который отряд прошел в полете, не оставлял выбора. Если бы экипаж знал, сколько времени придется потратить на реабилитацию, восторгов было бы меньше. Хотя и в этом случае никто бы не отказался.

Потому, что цель у них – святая.

Женщина поморщилась: про «святость цели» тоже было из местного, из какого именно – сразу и не скажешь. Английский?.. Да, пожалуй. Немецкий?.. Несомненно. Русский?.. Тем более.

Она попробовала перевести круг своих обязанностей – получилось коряво: «обнаружение и устранение внешней угрозы». Приемлемый вариант пришел на ум чуть позже. Самой близкой вновь оказалась русская версия, со всеми ее дополнительными смыслами. Одно слово: контрразведка.

Ванна – большая, неправильной формы, была уже наполнена, рядом на хромированной перекладине висела новая одежда. Прежде чем залезть в воду, Андрей посмотрел, какие ему приготовили вещи. Полотняные брюки и просторная рубаха на трех пуговицах, после робы это казалось шиком.

Низкая этажерка была уставлена пузырьками и склянками – Андрей взялся было в них разбираться, но, опомнившись, просто вылил в воду пару флаконов посимпатичней. В центре выросла гора искрящейся пены, и он, замирая от счастья, рухнул в нее, как в сугроб.