Вячеслав Шалыгин - Импорт правосудия

— Ты думаешь о поясе чемпиона, а надо думать о противнике! — тренер вытер парню лицо и, ухватив его под мышки, несколько раз сжал бока. — Дыши! Главное — восстанови выдох! Так, хорошо! Чувствуешь, что отпускает? Сейчас у нас всего лишь спарринг, а будь это настоящий бой, ты бы уже лежал в нокауте. Боря тебя просто пожалел!

— Боря… тяжелее… на полторы категории, — боксер пытался восстановить дыхание, высоко поднимая плечи.

— Ты забудь про его вес! Ты тоже не «мухач». Он тяжелее, ты быстрее. Работай ногами! Уходи вниз и сразу — на дистанцию. Ты же сам видишь, он за тобой не успевает, и все твои ошибки только от беспечности. Где была твоя левая рука? Почему ты ее опустил?

— На такой… дистанции…

— Вот именно! Понадеялся на то, что Боря далеко? Но он ведь тоже не стоит столбом! Он в отличие от тебя двигается…

— Я понял… потанцую…

— Вот, вот, потанцуй.

Тренер выбросил за канаты полотенце и вернулся на середину ринга.

— Третий раунд, орлы, — объявил он и махнул рукой.

Тяжеловес Боря поправил шлем, подтолкнул тылом перчатки, устанавливая на место каппу, и, достаточно легко передвигаясь, вышел на центр. Его соперник хлопнул себя обеими перчатками по шлему и, не задерживаясь на середине, пошел в атаку. Боря, как боец более опытный, экономно ушел из-под серии ударов и, выбрав удобную дистанцию, провел прямой правой. Соперник не ожидал такого классического ответа и успел только убрать подбородок. Мощный, акцентированный удар пришелся ему в переносицу. Парень зашатался, и опытный глаз тренера мгновенно заметил опустившуюся на взгляд боксера пелену нокдауна. Борис это увидел тоже, а потому вернулся в свой угол без всяких приказов тренера.

Заливая тренировочную майку, из носа парня обильно струилась кровь. Глаза уже прояснились, и теперь он только виновато смотрел, как тренер расшнуровывает его перчатки, а доктор, сняв с него шлем, утирает красные потеки с его губ и подбородка.

— Ничего, сейчас пойдем ко мне в, кабинет и поставим тебе все хрящи на законное место, — утешил боксера врач, прикладывая к его распухающему носу пакетик со льдом. — Переносица цела, так что таким красавцем, как твой тренер, ты пока не будешь…

— Ты на себя посмотри, эскулап, — насмешливо отозвался тренер и кивнул на покрытое шрамами лицо врача, в прошлом тоже боксера.

Доктор рассмеялся и увел пострадавшего в медпункт, а тренер покачал головой и прошелся по рингу. Остановившись напротив разматывающего эластичные бинты Бориса, он заложил руки за спину и покачался на пятках, словно раздумывая, что ему сказать.

— Пацан он еще, — оправдываясь, заявил Боря. — Для своего возраста — бройлер, но в башке пока ничего. Полная каша.

— А ты стремишься всеми силами ее усугубить, — строго ответил тренер. — Какого черта ты поймал его на встречном? Мы сегодня отрабатывали совсем не это.? — Ну не удержался, Александр Николаевич, — Борис усмехнулся. — Зато будет теперь точно знать, где стоит пренебрегать защитой, а где нет…

— Слушай, а кто у нас тренер? Ты или я?! Я тебе хотя бы намеком указал, что надо обучить парня защите или встречному? Я сказал — повторю, если тебе отказывает память, что сегодня мы «танцуем»! Так было? Я тебя спрашиваю?!

— Ну так, — Борис нехотя пожал плечами., — А было ли хоть слово о встречных ударах?

— Вроде бы нет, — парень упрямо наклонил голову. — Да что вы, Александр Николаевич, так переживаете? Парень же в порядке? А на будущее я учту… Неудобно даже…

Он указал глазами на трибуну, где расположилось несколько парней и девчонок. Они не то чтобы наблюдали за тренировкой, но взгляды девиц нередко скользили по крепкой фигуре Бориса, и боксеру было действительно неудобно за то, как он по-мальчишески вынужден выслушивать тренерский нагоняй. Александр Николаевич окинул взглядом группу болельщиков и усмехнулся. Теперь «подвиг» его подопечного обретал смысл.

— В следующий раз я лично выгоню отсюда всех перед спаррингом, — пообещал он Борису и снова взглянул на трибуну. Его почему-то заинтересовал одиноко сидящий на самой дальней скамейке человек. Тренер долго смотрел на совершенно не вписывающегося в картину спортивного зала мужчину, пытаясь понять, чем он так интересен. Возможно, все дело было в том, что человек не проявлял никаких эмоций. Он явно не интересовался происходящим на ринге и не разглядывал симпатичных юных спортсменок, что болели за Бориса. Что он тогда потерял здесь, в пустом зале? Решил отдохнуть от городской толчеи и побыть в относительном одиночестве? Так и не придя к определенному выводу, тренер обернулся к Борису с намерением закончить выволочку и отправить ученика в душ.

Парень стоял, неестественна выпрямив спину, и смотрел на тренера совершенно отсутствующим взглядом. Александр Николаевич удивленно коснулся его плеча и спросил:

— Боря, что с тобой?

Вместо ответа боксер медленно наклонился всем телом вперед и упал тяжелым мешком на покрытие ринга. Тренер присел рядом и перевернул парня наспину. Борис был страшно бледен, а из лопнувшей от удара о пол губы не вытекало ни капли крови. Это почему-то сразу бросилось тренеру в глаза, и он, осторожно опустив голову парня на ринг, изо всех сил закричал, вызывая врача…

— Вот ты мне скажи, Алексей, что заставляет человека бросать все дела, семью и болезни, кроме открытия сезона? Вижу, знаешь… Только смерть! Настоящего охотника не удержишь дома в этот момент ничем, как ни старайся! Отбери у мужиков все ружья, так они тут же луков понаделают, рогатин настругают, силков навяжут и собак научатся подбрасывать на высоту среднего утиного полета! Я тебе голову даю на отсечение… чью-нибудь…

— Наливай, пока не рассвело, — Алексей поежился, — а то холодно что-то…

Нет, — приятель завинтил бутылку и спрятал ее в рюкзак.

Нам же еще стрелять…

— Да ты что, не охотник совсем? Где же это видано, чтобы на трезвую голову стрелять? — преувеличеннободро возразил Алексей. — Не жмись, наливай!

— Нет, Леша, я понимаю, ты человек городской.

— Грамотный. Фильмов всяких насмотревшийся. Только фильмы эти — комедийные. Но тут-то не комедия, а реализм. Тут по кустам знаешь, сколько таких архаровцев бродит? И сам смотри, как бы не подстрелить кого, и по сторонам не забывай оглянуться. Влет утку не бьют, представляешь? Не. умеют, охотнички свежеструганные! Только на воде да с десяти шагов. По камышам идешь — чистая передовая. Так дробь вокруг и свистит!

— А что, на воде нельзя? — Алексей наивно посмотрел на охотника.

— Да-а, — разочарованно протянул тот. — Степаныч говорил, что тебя тоже еще учить и учить надо, а я надеялся, ты сообразительнее…; — Ну пошутил я, Иван, пошутил, — Алексей рассмеялся и, подхватив ружье, встал. — Идем в пампасы, не то всех уток без нас перебьют.