Евгений Войскунский - Субстанция нигра

— Почему вы ничего не едите, Сергей Сергеевич? — спрашивает Таня.

Но ведь эти, аборигены, не животные, продолжает размышлять Новиков. Они не виноваты в том, что они — такие. Страшно себе представить, какой долгий, безмерно долгий путь им предстоит…

— Налить вам витаколу, Сергей Сергеевич? — спрашивает Таня.

Не надо было мне соглашаться на участие в экспедиции. На Земле

полно интересных проблем. Сидел бы сейчас с ребятами в лаборатории над очередной моделью аккумулятора тау-частиц. Ему, Новикову, уже под сорок. Не первая молодость. Уже нельзя разбрасываться годами… У него Марта и Витька. У него большая работа, не доведенная до конца. Что ему до злосчастного населения этой планеты, затерянной в Пространстве?..

Резницкий пристально смотрит в окно вездехода на фиолетовые заросли.

— Там что-то происходит, — говорит он. — Довольно завтракать… Пошли.

Вожак пожирал яйцо. С острой палкой в руке, с мордой, выпачканной желтком, он был страшен. У его ног лежали в траве еще несколько крупных серых яиц. Шестеро других аборигенов столпились вокруг него, видимо, тоже желая принять участие в пиршестве, но Вожак не подпускал их к своей, добыче. Один из аборигенов подкрался сзади, схватил яйцо и неуклюже побежал, топча кусты. Остальные заверещали, завизжали. Вожак погнался за похитителем (кажется, это была самка), и тотчас яйца, оставшиеся в траве, оказались в руках других аборигенов, и там началась драка.

Вожак догонял самку, он уже замахнулся своим копьем, чтобы нанести удар, — и тут наперерез выбежала Таня Макарова.

Она не слышала, что ей кричали Новиков и Резницкий, — она бегала быстрее и раньше оказалась на месте. Сходу, не раздумывая, налетела она на Вожака, рискуя напороться на копье, и ударила его по чешуйчатой морде.

Тот отпрянул. Узкие глазки его забегали, он наклонил голову, чтобы лучше разглядеть неожиданного противника с помощью теменного глаза, и медленно отступил.

Подбежали запыхавшиеся мужчины, Новиков выхватил из кармана плазмострел. Но в этом уже не было нужды: Вожак повернулся и побежал, грузно переваливаясь с ноги на ногу.

Губы у Тани были плотно сжаты, в углах появились жесткие складочки. Она потирала ладонь правой руки о комбинезон.

Сергей Сергеевич резко сказал:

— Еще одна такая выходка — и я отстраню вас от работы.

— Как вы это сделаете, хотела бы я знать? — осведомилась Таня.

— Запру в вездеходе до прибытия корабля.

— Я никому не позволяю разговаривать с собой таким тоном.

— Предупреждаю еще раз: потрудитесь сдерживать эмоции.

— Вы видели? Они пожирают собственное потомство.

— Я видел. — Резницкий потер лоб. Голос его смягчился. — Таня, прошу вас обдумывать каждый шаг. Здесь сложная обстановка. Мы должны все время держаться вместе.

У ног Тани плюхнулся камень. Вот как, — теперь Вожак, прячась в кустах, начал обстрел. Разведчики двинулись туда, где колыхались кусты. Мелькнула серая гладкая голова, — в кустарнике зашуршало, потом все стихло.

Пройдя метров десять, разведчики наткнулись на следы недавней драки. На примятой траве лежал абориген с окровавленной головой и тихо скулил, пытаясь подняться. Сумка с аптечкой всегда была у Резницкого при себе. Он нагнулся над раненым, приложил к ранке у виска тампон, смоченный биораствором. Абориген с визгом вырвался. Пришлось Новикову и Тане придерживать его, пока Резницкий не наложил на рану пластырь. Абориген заскреб рукой, пытаясь содрать пластырь, потом пополз на четвереньках прочь. Остановился, потрогал валявшуюся в траве скорлупу яиц, разбитых в драке. Скрылся в кустах.

— Это самка, — сказал Резницкий. — Вероятно, самки ищут укромные места для откладки яиц, но самцы их находят… и пожирают…

— Я записала их лопотание, — сказала Таня, закрывая крышку портативного лингафона. — Надо разобраться в их способе общения.

Они поднялись на невысокий холмик, огляделись. Тут и там в зарослях бродили серые существа, копались в земле в поисках орехов. Таня начала панорамную киносъемку.

А небо было ясное, здешнее солнце мягко освещало лес и поляну, и дальние холмы высовывали из фиолетовых зарослей рыжие макушки. Первозданная тишина повисла над Симилой — бывшей Планетой Тихих Идиотов. Дрожало на лесной опушке легкое марево.

И вдруг тишины не стало. В лесу затрещали, ломаясь, ветки. Кто-то громоздкий продирался сквозь чащу. Уродливым видением, наглым опровержением здравого смысла выплыла голова ящера на нескончаемо длинной шее с зубцами по хребту. Ящер лез напролом, трещали и ломались под его чудовищным напором деревья. Между тем, аборигены продолжали рыться в земле и бродить меж кустов, будто и не приближалась к ним грозная опасность.

Новиков второй раз за это беспокойное утро вытащил плазмострел. Теперь-то уж придется пустить его в ход. Он прикинул расстояние до ящера, прицелился.

Тут произошло нечто странное. Ящер замотал головой и остановился. Оскалил зубастую пасть… привстал на задние лапы… попятился…

Новиков недоуменно опустил оружие. Похоже, что ящер напоролся сходу на некое препятствие. Он продолжал пятиться, пока чащоба не поглотила его.

На миг что-то промелькнуло в прозрачном дрожании марева, и сразу вслед за этим из лесу вышел человек с загорелым суровым лицом, окаймленным бородкой. Он был странно одет: кожаная шляпа и кожаные штаны, пестро отделанные мокасины. За плечами было несуразно длинное ружье, за поясом охотничий нож, рог с порохом.

Новиков оторопел.

— Таня! — крикнул вдруг Резницкий.

Новиков быстро взглянул на него. Сергей Сергеевич изумленно смотрел на опушку, по виску у него катилась крупная капля пота. Новиков перевел взгляд на охотника с длинным ружьем — того и след простыл. Охотник исчез так же бесшумно, как и появился.

— Что случилось, Сергей Сергеевич? — раздался спокойный Танин голос. — Почему вы меня позвали?

Резницкий растерянно молчал.

— Ты что-нибудь видела? — тихо спросил Новиков.

— Видела, как уходил ящер, — ответила Таня. — И сняла на пленку.

— Сейчас ты тоже снимала? Ну, две-три секунды назад?

— Да.

— Ну-ка, дай камеру.

Прильнув глазом к окошку просмотра, Новиков увидел стену деревьев, уходящего ящера, вздыбленного, ящера… и больше ничего. Он медленно прокручивал назад отснятые кадры — лес и ящер, ящер и лес. Вот дерево со свежесломанным суком — Новиков переводил взгляд со снимка на натуру и обратно — да, здесь, левее, должен быть охотник в кожаной шляпе. Но его нет. Ни в лесу, ни на пленке…

Новиков мысленно выругал самого себя. Это же надо — таскать на шее тяжелую коробку унилока и не включить его в нужный момент! Но кто мог знать?.. Ведь все было так хорошо видно невооруженным глазом. На этой странной планете, выходит, нельзя доверять собственным глазам…