Юрий Брайдер - Хозяева Острога

Однако никаких подтверждений, а равно и опровержений, не последовало. Бадюг уже спал, тихо похрапывая. Не подавали голоса и Тыр с Темняком. Один только Свист всё не мог успокоиться и продолжал ворочаться с боку на бок.

Новоиспеченных боешников разбудил резкий звук, совсем не характерный для в общем-то тихих улиц Острога. Казалось, что по Бойлу со скрипом, хрустом и скрежетом катится огромное колесо, давя и уминая все, что попадается ему на пути.

— Что это? Что? — воскликнули ошалевшие спросонья Тыр, Свист и Бадюг.

— Сигнал к началу схваток, — охотно объяснил Тюха. — Так уж здесь заведено. Это вам не улица Свечей, где можно спать сколько угодно.

— Почему так темно? — Свист безуспешно пытался разыскать приготовленное с вечера оружие.

— Так ведь завалило нас вчера. Тут норы старые, низкие.

На то, чтобы разгрести свежий мусор, засыпавший вход в нору, понадобилось не больше пяти минут. Вот только поживиться чем-нибудь полезным снаружи не удалось. Попадалось только ни на что не годное сыпучее вещество, похожее на мелкий шлак, да клочья “хозяйской шкуры”, имевшей спрос лишь на улице Одёжек.

Вдобавок Тыр поранил себе руку осколком “хозяйской слезы”. День, возможно, последний в их жизни, начинался как-то нескладно.

Пока Тыру останавливали кровь, Темняк шепотом спросил у Тюхи:

— А это правда, что он попал на Бойло добровольно?

— Правда, — кивнул Тюха. — Тут всяких чудаков хватает. Психи, самоубийцы, любители острых ощущений…

— Но он-то ни на психа, ни на самоубийцу не похож. Спокоен, как сытый клоп.

— Скоро всё станет ясно. Но покудова его следует остерегаться. Никто не знает, что у этих типов на уме…

Выбравшись на свет, Бадюг удрученно молвил:

— Неужели прямо сейчас и драться? Даже не позавтракав?

— С утра лучше не есть, — сказал Тюха. — На сытое брюхо особо не побегаешь. Да и при ране в живот лишние хлопоты. Потом поедим… Если живы останемся.

Держа оружие наготове, стая выстроилась поперек улицы. То же самое, наверное, сделали и десятки других стай, обуреваемых как надеждой, так и отчаяньем. Примерно половина боешников была обречена сегодня на смерть, но о такой перспективе никто не хотел и думать. Во многом, утратив инстинкт самосохранения, свойственный любой неразумной твари, люди получили взамен счастливый дар самообмана.

До поры до времени стаю от стаи отделяли невидимые стены, подвластные только воле Хозяев. А поскольку угадать, какая из них исчезнет на сей раз, объединив два соседних участка в одно общее ристалище, было невозможно, появления врагов следовало ожидать с любой стороны. Тут стоило полагаться не только на зрение, но и на слух.

Но пока все было относительно спокойно, и Темняк, надев боевую спираль на палец, попытался раскрутить её. Дело, такое простое на первый взгляд, у него не заладилось — спираль или срывалась с пальца, или болталась вхолостую, не произведя должного эффекта.

— Можешь не стараться, — сказал Свист, критически наблюдавший за этими упражнениями. — Ничего у тебя не получится. Тут сноровка нужна. Мы такими штуками с детства забавляемся. Лучше возьми какую-нибудь дубину. Вернее будет.

— Обойдусь и без дубины, — беспечно молвил Темняк, державшийся так, словно предстоящая схватка ничуть его не волновала. — Есть кое-что такое, чем и я с детства забавлялся. Сейчас увидите.

Достав из карманов свои вчерашние находки, он занялся изготовлением странного устройства, доселе в Остроге невиданного.

Его основу составляла костяная звезда, лишенная половины лучей и от того ставшая похожей на внушительных размеров вилку. К верхним рогам этой вилки Темняк привязал полуметровый кусок “хозяйской жилы”, при известном усилии растягивавшейся чуть ли не вдвое.

Остальные боешники, не имевшие даже маломальского представления о метательном оружии (да и зачем оно нужно на узких кривых городских улицах), наблюдали за работой Темняка с недоумением, граничащим с сарказмом. Ну что, спрашивается, можно ожидать от полоумного чудака, не способного справиться даже с простенькой спиралью? И угораздило же такому бедолаге угодить именно в их стаю!

Только Тюха, успевший проникнуться к Темняку некоторой симпатией (изгой всегда тянется к изгою), поинтересовался:

— Да ты никак собираешься этой рогулькой врагам в глаза тыкать?

— Скажешь тоже, — с загадочным видом усмехнулся Темняк. — Я к врагам ближе, чем на полсотни шагов, и подходить не собираюсь. С недоброжелателями лучше всего общаться на расстоянии. Целее будешь.

Вложив в свое устройство небольшой, но увесистый осколок “хозяйской слезы”, он до отказа растянул эластичную жилу, а потом резко отпустил её. Щелкнуло, свистнуло, и осколок исчез.

С точки зрения остальных членов стаи всё происшедшее походило на дешевый фокус (реакция вполне объяснима для людей, никогда не видевших ни пращу, ни лук, ни рогатку). Бадюгдаже ощупал рукав Темняка — нет ли там пропавшего осколка.

— Ну и что дальше? — помедлив немного, поинтересовался Свист.

— А вы разве ничего не заметили? — удивился Темняк. — Значит, перестарался. Слишком уж сильно натянул… Ничего, сейчас повторю.

Он уже полез в карман за очередным осколком “слезы”, но тут с глубине улицы раздался глухой хлопок, словно бы лопнул большой горшок с перебродившим киселем (на соответствующей улице такое иногда случалось).

— Всё, нет стены, — Тюха ткнул пальцем в ту сторону, где накануне был найден щит, один-единственный на всю стаю. — Враги оттуда появятся. Лучше им навстречу пойти, чтобы потом было куда отступать.

— Опять тебе неймётся! — прикрикнул на него Свист. — В командиры лезешь? А про отступление даже заикаться не смей.

Тем не менее стая двинулась в указанном направлении — двинулась осторожно, с оглядкой. Тюха заранее прикрывался щитом. Тыр, Бадюг и Свист прятали за спиной готовые к бою “хозяйские костыли”. При этом все четверо не забывали покручивать на пальцах спирали. Один только Темняк вёл себя так, будто бы собрался на прогулку.

Бадюг заискивающим тоном обратился к Тюхе:

— Можно мне щит взять, когда тебя убьют?

— Можно, — ответил тот. — Но только ты погибнешь первым.

— Почему?

— А в такое пузо, как у тебя, трудно промахнуться. К тому же боешник, не имеющий шита, почти что смертник.

— Чтоб у тебя язык отсох! — огрызнулся Бадюг и немного поотстал.

Дойдя до того места, где прежде находилась невидимая стена, стая остановилась

— Никого не видно, — недоуменно произнес Тыр. — А вдруг они струсили?

— Вряд ли, — покачал головой Тюха. — На Бойле и захочешь, а не струсишь. Наверное, подкрадываются, чтобы застать врасплох. Кстати, советую следить за раскраской соперников. Стая, одержавшая три победы, имеет на лицах черные знаки. Шесть — желтые. Девять — белые.