Стивен Кинг - На посошок

Мы бросились следом за ним, не бросились - поплелись: снега насыпало выше колена. Но он остановился, и мы настигли его.

- Мистер Ламли... - Туки положил руку ему на плечо.

- Туда! - крикнул Ламли. - Они пошли туда. Посмотрите!

Мы посмотрели. Две цепочки следов, больших и маленьких, которые быстро заносил снег. Еще пять минут, и мы не увидели бы их вовсе.

Он двинулся было по следу, наклонив голову, но Туки схватил его за пальто.

- Нет! Ламли, нет!

Обезумевшее лицо Ламли повернулось к Туки, он сжал пальцы в кулак, замахнулся, но что-то в глазах Туки заставило его опустить руку. Он посмотрел на меня, потом взгляд его вернулся к Туки.

- Она замерзнет. - Он словно разговаривал с двумя глупыми мальчишками. Разве вы этого не понимаете? Она без куртки, и ей всего семь лет...

- Они могут быть где угодно, - ответил Туки. - Нельзя идти по следам. Очередной порыв ветра полностью их занесет.

- Так что вы предлагаете? - истерично выкрикнул Ламли. - Если мы поедем за полицией, они замерзнут! Френси и моя жена!

- Возможно, они уже замерзли. - Туки встретился с Ламли взглядом. - А может, с ними случилось что и похуже.

- О чем вы? - прошептал Ламли. - Выкладывайте, черт побери. Скажите мне!

- Мистер Ламли, - говорит Туки. - Дело в том, что в Лоте...

Но именно я, неожиданно для самого себя, произнес ключевое слово.

- Вампиры, мистер Ламли. В Джерусалемс-Лоте полным-полно вампиров. Я понимаю, осознать это трудно...

Он вытаращился на меня так, словно я позеленел у него на глазах, и прошептал:

- Психи. Вы оба - психи. - Потом отвернулся от нас, сложил руки рупором и завопил:

- ФРЕНСИ! ДЖЕЙНИ!

Двинулся по следу, полы его пальто стелились по снегу. Я посмотрел на Туки.

- Что будем делать?

- Пойдем за ним, - говорит он. Снегом волосы прилепило ко лбу, выглядел он таки странно. - Не могу оставить его здесь. А ты?

- Пожалуй что нет.

И мы пошли за ним. Но расстояние между нами все увеличивалось. На его стороне была сила молодости. Он прорубал снег, словно грейдер. А тут дал себя знать мой артрит, и я уже посматривал на ноги, умоляя их: еще немного, пожалуйста, продержитесь еще немного...

Я ткнулся в спину Туки. Он стоял, широко расставив ноги, голову опустил, руки прижал к груди.

- Туки, - говорю, - с тобой все в порядке?

- Все нормально, - ответил он, опуская руки. - Нам бы не упустить его из виду, Бут: Скоро он выдохнется и начнет лучше соображать.

Мы добрались до вершины взгорка и внизу увидели Ламли, оглядывавшегося в поисках следов. Бедняга, шансов найти их у него не было. Там, где он стоял, ветер дул так сильно, что заметал любую впадину через три минуты. Ламли поднял голову и прокричал в ночь:

- ФРЕНСИ! ДЖЕЙНИ! РАДИ БОГА, ОТЗОВИТЕСЬ!

В голосе слышались отчаяние, ужас, боль. Но ответил ему лишь рев ветра. Ветер словно смеялся над ним, говоря:

Я забрал их, мистер Нью-Джерси, а вы оставайтесь с дорогой машиной и пальто из кашемира. Я забрал их и занес их следы, а к утру они будут у меня, что две клубнички в морозилке...

- Ламли! - завопил Туки, перекрывая вой ветра. - Не хотите верить в вампиров - не надо! Но так вы им ничем не поможете. Мы должны...

Iо внезапно Ламли ответили, из темноты донесся голосок, зазвеневший, как серебряные колокольчики, и внутри у меня все похолодело.

- Джерри... Джерри, это ты?

Ламли развернулся на голос. И тут появилась она, выплыла из тени маленькой рощи, как привидение. Мало того что городская, да к тому же еще самая прекрасная из виденных мною женщин. Так мне хотелось подойти к ней и выразить свою радость: как не радоваться, если она жива и здорова. Одета она была в зеленый пуловер и накидку без рукавов - вроде бы такие называют пончо. Накидка колыхалась, черные волосы струились на ветру, как вода в ручье в декабре, перед тем как мороз скует ее льдом.

Может, я даже шагнул к ней, потому что почувствовал руку Туки на своем плече, грубую и горячую. И все же (как я могу такое говорить?) я возжелал ее, такую черноволосую и прекрасную, в зеленом пончо, колышущемся у шеи и плеч, экзотическую и странную, навевающую мысли о прекрасной незнакомке из стихотворения Уолтера де ла Мэра.

- Джейни! - закричал Ламли. - Джейни!

И через снег поспешил к ней, вытянув руки.

- Нет! - попытался остановить его Туки. - Ламли, нельзя!

Он даже не оглянулся... а она посмотрела на нас. Посмотрела и усмехнулась. И от ее усмешки моя страсть, мое вожделение вспыхнули синим пламенем, обратившись в черные угли, серую золу. От нее веяло могильным холодом, белыми костями, завернутыми в саван. Даже с такого расстояния мы видели красный блеск ее глаз. Скорее волчьих, чем человечьих. А при ухмылке обнажились и неестественно длинные зубы. Мы видели перед собой не человеческое существо. Мертвеца, каким-то образом ожившего в этом жутком воющем буране.

Туки перекрестил ее. Она отпрянула... а потом вновь ухмыльнулась. Мы находились слишком далеко и, наверное, перетрусили.

- Надо его остановить! - прошептал я. - Мы можем его остановить?

- Слишком поздно, Бут! - мрачно ответил Туки.

Ламли уже добрался до нее. Вывалявшись в снегу, он сам напоминал скорее призрака, чем человека. Он потянулся к ней... и тут начал кричать. Я еще услышу этот крик в своих кошмарах: взрослый человек кричал, как ребенок, которому приснился страшный сон. Он попытался отпрянуть, но ее руки, длинные, обнаженные, белые как снег, выпростались вперед и потянули его к ней. Я видел, как она склонила голову набок, а потом наклонилась к нему...

- Бут! - прохрипел Туки. - Надо сматываться!

И мы побежали. Побежали, как крысы. Кто-то, наверное, так и скажет, из тех, кого не было там в ту ночь. Мы помчались по нашим следам, падая, поднимаясь, поскальзываясь, взмахивая руками, чтобы удержаться на ногах. Я поминутно оглядывался, дабы убедиться, что за нами не

Гонится эта женщина, с ухмылкой во весь рот и красным блеском глаз.

У самого "Скаута" Туки согнулся пополам, схватился за грудь.

- Туки! - перепугался я. - Что...

- Мотор, - прошептал он. - Барахлит последние пять лет. Посади меня на пассажирское сиденье, Бут, и мотаем отсюда.

Я подхватил его под руку, помог обойти внедорожник, каким-то образом усадил в кабину. Он откинулся на спинку, закрыл глаза. Кожа его пожелтела, стала восковой.

Я обежал "Скаут" спереди и чуть не сшиб с ног маленькую девочку. Она стояла у дверцы: волосы забраны в два хвостика, из одежды - желтое платьице.

- Мистер, - голос ясный, чистый, сладкий, как утренний туман, - вы не могли бы помочь мне найти маму? Она ушла, а мне так холодно...

- Милая, тебе лучше залезть в кабину. Твоя мама...

Я замолчал на полуслове - если когда в жизни я и мог сойти с ума, так именно в тот самый момент. Потому что стояла она, видите ли, не в, а на снегу, не оставляя следов.