Евгений Вецель - Социальная сеть "Ковчег"

Через минуту я ощутил яркий свет. Именно ощутил, потому что глаз у меня почему-то не было, совсем. Было холодно и неуютно, но паники не было. Паниковать было нечем.

Я почувствовал лёгкий толчок. Ощущение невесомости сменилось резким ускорением и мгновенным перемещением, вместе с жидкостью и созданным ей течением я ринулся вниз, в густую маслянистую среду. Хотелось упираться руками, но их не было. Постепенно я привык к новым ощущениям. Стало тепло. Воздуха не было. Был только дикий голод.

Я не дышал уже давно, да и необходимости в этом не было. Чувствовал себя превосходно. Эта теплая и по-домашнему уютная среда поглотила меня и обволакивала со всех сторон. Мне стало приятно. Голод понемногу стал растворяться. Было ощущение, что вот-вот начнётся нечто совсем новое и радостное. От новых впечатлений (или просто от усталости) я потерял сознание и уснул в цитоплазме.

Если бы я мог видеть себя со стороны, я бы удивился, как может иметь сознание самая маленькая клетка человеческого организма. Я был в девятнадцать раз меньше человеческого волоса. Но всё это было не важно, я снова вернулся в бытие. Эти талантливые манипуляторы не обманули меня.

От новых впечатлений я уснул. Пока я спал, будучи обычной клеткой живчика, женская яйцеклетка в идеальных условиях инкубатора успешно приняла мой генетический материал. Наши ядра объединились и через несколько часов начали успешно делиться.

Прошла примерно пара дней, и я уже состоял из 8 клеток. Сначала деление происходило медленно и неохотно, но процесс ускорялся. Я ничего не понимал, но всё чувствовал. Я даже пару раз ощущал, что за моим ростом наблюдает чей-то человеческий глаз через большой электронный микроскоп. Сознание то уходило, то на миг возвращалось.

Пока я был в прострации, меня с «коллегами» забрали из чашки Петри, всосав специальным катетером, и поместили туда, где мне предстояло пробыть ближайшие 9 месяцев в полной темноте. «Коллеги» мои не смогли найти общий язык с эндометрием и закончили свое существование, в отличие от меня. Природа не дала им шанса на жизнь.

Человек всю свою жизнь находится под угрозой. Но самый большой риск – потерять возможность существовать – у организма наступал именно в этот момент. Слишком много  всего должно сойтись в одной точке, слишком многое должно совпасть, чтобы я смог закрепиться на этой стенке.

Когда яйцеклетка оплодотворена, в ней рождается жизнь. и её нужно поддерживать. Программа действий прошита, сценарий давно продуман. Легче всего развиваться в первые дни, пока в яйцеклетке ещё есть питательные вещества. Но клетки делятся всё быстрее и быстрее, и на это уходит очень много ресурсов. Наступает «топливный кризис», и новая жизнь подвергается огромному риску навсегда прекратиться. Никто не может предсказать, справится она или нет.

Стоит не успеть выработать специальный фермент для растворения слизи, которой покрыта внутренняя поверхность будущего дома, или не суметь прикрепиться к специальным ворсинкам, или попасть не в ту область матки, где ворсинок практически нет, или, бывает, на один день опоздать с прикреплением к стенке – и тогда моментально становится меньше на одного человека на Земле. И всех его будущих потомков тоже. Даже если женщина волнуется и не чувствует внутреннего равновесия, не ощущает себя спокойной и защищённой, нервничает по поводу и без повода – успеха не будет. Идеальный вариант – когда будущая мать вообще не знает о происходящем. Для запуска нового витка жизни необходимо слишком много всего разного, чтобы перечислять всё это. Поэтому проще обобщить всё это словом «чудо».

Мне удача улыбнулась. Маловероятное событие произошло. Я чудом прилип к рыхлой слизи эндометрия, растворил её, и в конце, уже чувствуя полный упадок сил, зацепился за ворсинку. Остальное происходило по веками проверенному сценарию. Это было гораздо медленнее, чем дозаправка тяжёлого бомбардировщика в воздухе, но требовало гораздо большей точности.

Специальные выросты на моём теле стали увеличиваться и прорастать в жизненно необходимую мне ткань, богато насыщенную кровеносными сосудами. Только через 2 дня мне удалось пополнить истощившиеся почти до нуля запасы питания. Всего через месяц я вырасту в полторы тысячи раз, и стану большим 7-миллиметровым эмбрионом.

* * *

Сознание было спутанным, как в мелькании телевизора, в который вместо антенны воткнута скрепка. Из всех старых чувств, которыми я обладал прежде, остались лишь ощущения температуры вокруг, наличия света и голода. Да и они не были задействованы, так как всё было хорошо: температура была нормальной и постоянной, света не было совсем, и мне приходилось расслабленно наслаждаться приятным чувством сытости.

Но появилось новое, пока ещё очень слабое «седьмое чувство». Это было очень похоже на смутную память. Память того, что происходит в данный момент. Я не сразу стал ассоциировать эти видения с собой. Раньше такое уже было, когда, сильно устав, я ощущал подобное в своей прошлой жизни, называлось это «дежавю».

Я знал, что я тут не в первый раз. Благодаря спутанному сознанию, время то ускорялось, то замедлялось. В первые дни меня беспокоила память прошлого. Я хорошо помнил о прыжке и событиях, которые этому предшествовали. Но память безвозвратно угасала. Я пытался постоянно вспоминать всё, что произошло, чтобы не забыть. Но ничего не получалось. Всё забывалось за считанные дни. Из всего, что было, осталась лишь надежда встретить её. Я не хотел закрывать этот темный, битком набитый чулан. Но он закрылся навсегда. Я находился в прострации. И не ощущал внешней среды, чувствовал только изменения своего тела.

Тем временем, природа активно работала надо мной. Прошла уже неделя. Жизнь кипела как в муравейнике. Появлялись новые клетки. По мембранам между ними просачивалась питательная среда. Клетки лавинообразно делились. Я стал обрастать оболочкой, которая недавно начала отделяться от меня, так что я оказался внутри. Между ней и мной, появилась теплая сладковатая жидкость.

На стенках моей оболочки появилось множество ворсинок, которые ещё больше увеличили поверхность соприкосновения со стенками матки. Там, где ворсинки не соприкасались с маткой, они исчезли. Так природа избавляется от всего ненужного, например, человеческого хвоста. В месте соприкосновения с маткой, там, где оживлённо шла поставка мне продовольствия, начал развиваться новый орган – плацента.

В жизни всегда так: во всём нужны посредники. Невозможно соединять разные по своему характеру явления, не заботясь о том месте, где они стыкуются. Между государствами должна быть граница с таможней. Между едой и столом должна быть тарелка. Между товаром и покупателем должен быть поставщик. Между двумя людьми должна быть любовь. Причем, если всё идет нормально, все эти ненужные посредники незаметны. Но вот если что-то не так, они первыми подают сигналы тревоги и останавливают опасность, сберегая сущность своих хозяев.