Дотянуться до солнца - Анна Никки
Взрыв хохота заставил его вздрогнуть. Девушка смотрела прямо ему в глаза. Да, на этот раз он знал, что перегнул палку, но его уже понесло и остановиться не представлялось возможным. Ее безвольность страшно раздражала.
Наконец, Алиса развернулась и направилась к двери.
— Эй, Черниченко! Что вы себе позволяете? В чем дело?
Учитель вынесся за ней следом, забыв даже свой портфель, с которым никогда не расставался.
По классу прокатился новый гул.
— Молодчик!
— Ненормальная!
— Мы, правда, будем учиться с этой больной?
— Макс, ты просто жжешь!
Славик веселился больше всех. Катя же задумчиво смотрела на Максима.
«Не надо на меня так смотреть! Какое мне дело до этого попугая? Хотя…»
Он зевнул, давая Кате понять, что уже забыл об этом инциденте.
«Нужно сбежать после этого урока незаметно. Что-то я устал…»
— Ты — придурок? — Катя стояла прямо перед ним, сверкая своими зелеными глазами.
— Отстань. Я просто немного переборщил, вот и все.
— Переборщил? Она, конечно, чучело, но это уже слишком. Даже я так не делаю.
— Я не буду сейчас об этом говорить. У тебя съемка сегодня?
— Нет, ее отменили. А что?
— Сегодня меня не будет. Развлекись без меня?
Катя напряглась, разозлившись еще больше.
— Катя?
— Конечно, развлекусь… даже не сомневайся…
Максим потянулся к ее талии, но она поспешно вырвалась из его объятий и направилась к двери. Лариса вскочила со стула.
— Кать, ты куда?
— Сядь на место, сейчас вернусь!
Лариса послушно развернулась и поплелась обратно. В классе шло бурное обсуждение новенькой и ее недостатков.
«Идиоты… Ее недостатки не идут ни в какое сравнение с вашими. Как же я вас всех ненавижу!»
Стало еще более тошно, чем было.
«Когда же звонок? Надеюсь, Торт проносится с этой недотепой до перемены?»
Урок закончился до того, как учитель вернулся. И Максим смог незаметно ускользнуть. Спасибо Славику, он всегда под рукой. В школе все его знали, поэтому учителям сразу докладывалось о побеге лучшего ученика неравнодушными свидетелями, а те, в свою очередь, немедленно звонили бабуле и сдавали его с потрохами. И, даже несмотря на то, что на посещаемость в большинстве случаев закрывали глаза, все же без инцидентов не обходилось. Поэтому он придумал план, как убегать из школы незаметно через учительскую, благо располагалась она на первом этаже.
Как всегда, Максим послал Славика на разведку, а затем вошел сам.
У Славика был талант заговаривать зубы всем, кто под руку попадался. Пока учителя завороженно слушали очередную захватывающую историю (истории, конечно, были так себе, но то, как он их преподносил, было просто нечто), Максим преспокойно вылез из окна, которое было расположено в дальнем углу за шкафом, специально отгораживающем небольшое пространство для учителей, чтобы те могли перекусить в перерыв, и сбежал.
Когда Славик удостоверился, что одноклассник на свободе, то просто перестал болтать и покинул учительскую. При этом, в очередной раз, вызвав недоумение у слушателей: «А зачем приходил-то?»
Только одного Максим до сих пор не мог понять, как их все еще не раскрыли. Ведь входили они туда вдвоем, а выходил один Славик.
На вопрос: «А где Максим?», — Славик с улыбкой отвечал, что тот уже вышел, и, как ни странно, все верили. А что уж потом он не появлялся на уроках, никого не волновало. Те же Катя и Славик его прикрывали, говоря, что Максим занимается в библиотеке. И никому и в голову ни разу не приходило проверить их слова. Хотя, если бы проверили, у него и на этот случай была готова отговорка: учитель с ним разминулся.
Он бежал прямиком в свое секретное место, на пустырь за новостройками, расположенный на территории заброшенной стройки. Весь местный пейзаж представлял собой горы из щебенки и песка, посреди которых располагался небольшой котлован. Здесь находилось его убежище от всей суеты, что окружала его целыми днями. Он любил это место, потому что только здесь он мог быть собой.
Но сегодня ему не суждено было уединиться. Рядом с котлованом сидела Попугай. Она плакала.
«Это преследование?»
— Эй, ты!
Девушка вздрогнула и, удивленно оглянувшись, резко вскочила на ноги.
— Что ты тут делаешь?
— Это я должен спросить! Ты меня преследуешь?
— Что? — Ее голос дрожал.
«Значит, убежав с урока, она направилась прямиком сюда? Она что из-за меня плачет?»
Максим поморщился и, презрительно окинув ее взглядом с головы до ног, отвернулся.
— Ничего. Вали отсюда.
— Что?
— Ты не только тупая, но и глухая ко всему прочему? Я сказал, ва-ли от-сю-да!
— Ты без свиты?
Теперь пришла его очередь удивиться. Встретившись с ней глазами, он опешил от такой резкой смены настроения и тона. Ее лицо в мгновение стало непроницаемой маской.
— Что?
— Ты глухой? Я спросила, ты без свиты?
«В школе она краснела и была, казалось, на грани нервного срыва, что даже слова не могла произнести, только что ревела в три ручья, переключилась на мышечный паралич лица, а теперь… теперь смотрит на меня с тем же презрением, с каким я смотрел на нее минуту назад. Будто копирует?»
— Ты странная, знаешь?
— Не страннее тебя. Я думала, ты — ботаник, а сам сбегаешь посреди учебного дня.
Максим хмыкнул:
— Да уж…
Она улыбнулась. Уголки ее губ приподнялись, и на щеках заиграли ямочки.
«Совсем другой человек… действительно странная…»
Он немного успокоился, даже голос стал менее резким:
— Все-таки, откуда ты узнала об этом месте? Следила за мной?
— За тобой?!
«Она встала в стойку?»
Девушка поражала его все больше и больше.
«Кто ты, девочка-попугай?»
Максим улыбнулся:
— Конечно, нет. Тогда, как узнала? За пять лет я не встретил здесь ни одной живой души, кроме бездомных собак и кошек.
Алиса отвернулась от него.
— Когда мы переехали, то захотелось найти уединенное место. И я нашла. Вот.
— Почему?
— Не твое дело! Я пойду. — Он увидел, как она напряглась всем телом.
— Эй, подожди!
Ему вдруг безумно захотелось, чтобы она осталась. Интерес к ней становился все сильнее.
Машинально вырвавшаяся фраза, заставила девушку непроизвольно улыбнуться, тем более ее лица сейчас парень не видел. Все шло по плану.
Алиса повернулась к нему:
— Что-то еще?
— Ты мне не мешаешь. Если хочешь, можешь остаться.
— Спасибо за разрешение, но я уже насиделась с тобой за одной партой… — Улыбка снова озарила ее лицо. — И у меня нет ни малейшего желания вступать в твою свиту и
