Голубая мышь (ЛП) - Вулф Джин Родман

— Что? — Его разум заполнили флешетты, стальные стре́лки, похожие на дротики, которыми в здешних барах играли в дартс.

— Вы попали. Ещё несколько тысяч наших на подходе, да и мои ребята почти уделали вас без посторонней помощи совсем недавно. У ваших слишком многие не будут драться.

Лонни откликнулся:

— Соотношение с обеих сторон примерно одинаковое: просто мы своих знаем, вот и всё.

Отвечал он лишь в полмысли, остальное же было сосредоточено на новом звуке, звуке с той стороны, откуда прилетели флешетты. Шаркание и дыхание, звяканье сотен пряжек и пуговиц по цевьям и прикладам из стекловолокна, хриплые голоса затворов автоматических винтовок, когда нервные люди на ощупь проверяли, а затем перепроверяли зарядку. Хлюпанье тысяч ботинок по грязи.

— Думаешь, это возможно? Сказать, что у одного парня это есть, а у другого — нет? — Раненый, казалось, испытывал искреннее любопытство, однако в его голосе была слышна толика насмешки.

— Ну, человека обследуют и руководствуются статистической вероятностью. Проверка очень тщательная.

— Тебя тоже проверяли?

Лонни кивнул, но думал он не об обследовании, не о приклеенных к коже холодных датчиках на длинных проводах. Он проговорил:

— Я волновался о своих мышах. Всё время, пока отвечал на вопросы, смотрел на голографические проекции и на всё остальное, где-то в глубине подсознания я задавался вопросом: знаешь, будет ли моя мать о них заботиться, пока меня нет.

— Мыши? — спросил раненый, а затем: — Эй, что это ты делаешь?

— Необычные мыши, с маленькими розетками на шкурке, и вальсирующие мыши. Я разводил их. — Он уложил раненого и пробежал пальцами по механизму его огнемёта. — Только что про них вспомнил, а я месяцами о них не думал. Теперь же подумываю, может, снова заняться ими, если вернусь. Знаешь, медицина далеко продвинулась благодаря изучению генетики мышей. — Огнемёт казался простым: два клапана были уже открыты, трубки вели к похожему на пистолет соплу бензонасоса.

— Грязная, надо полагать, работёнка, убирать за ними.

— Если не чистить их клетки, они умрут, — отозвался Лонни. Приставив огнемёт к сочащейся водой стене траншеи, он, пятясь, подошёл к нему, продел руки в лямки и затянул на плечах ремни.

Клинок ножа раненого был чернёным, однако наточенное лезвие блеснуло в слабом свете, и Лонни вскинул руку в самое время, чтобы отразить удар, и вырвать нож из слабых пальцев.

— Проделаешь подобное ещё раз, — тихо пригрозил он, — и я оторву ту заплатку, которую прилепил тебе на грудь.

Затем он встал, его глаза чуть выше верхнего края траншеи, не обращая на раненого внимания. Долго ему ждать не пришлось.

Инсургенты шли неуверенно, но целыми сотнями, стреляя по мере приближения. Лонни поднялся во весь рост, зачем-то взглянув при этом на часы. Стре́лки по-прежнему стояли на двух минутах пополуночи, не двигаясь, что, посчитал он, было правильным. Это был новый день.

Он сдерживал неровные шеренги струями оранжевого пламени, горячего, как расплавленная сталь, до тех пор, пока не подошли три танка; а когда те подошли, он выпрыгнул из траншеи и побежал с ними, держась метрах в двадцати впереди, пока канистры у него на спине не опустели, став лёгкими, словно были из картона.

Примечания переводчика

История публикации и, возможно, названия.

Впервые «Голубая мышь» была издана в небольшой (чуть больше 200 страниц, 8 рассказов) антологии «Множество миров научной фантастики» («The Many Worlds of Science Fiction», редактор Бен Бова, 1971). В 1981 г. рассказ вошёл в состав сборника «Книга дней Джина Вулфа» («Gene Wolfe’s Book of Days»), а чуть позже, в 1995, этот сборник целиком вошёл в состав другого, «Замок дней» («Castle of Days»). Центральной идеей «Книги дней» служило то, что каждый рассказ в ней тематически соответствовал определённому празднику.[4]

«Голубой мыши» соответствовал День Вооружённых сил (Armed Forces Day); в США этот праздник отмечается с 1950 г. в третью субботу мая, чтобы отдать почести пяти ветвям вооружённых сил: армии, флоту, корпусу морской пехоты, ВВС и Береговой охране (у всех этих родов войск есть и свои персональные праздники).

Весьма вероятно, что название «Голубая мышь» («The Blue Mouse») было навеяно прозвищем ордена Pour le Mérite (фр. «За заслуги»), высшей военной награды Пруссии до конца Первой мировой войны — «Голубой Макс» (нем. Blauer Max, англ. the Blue Max; в честь аса Макса Иммельмана). Именно эта награда за героизм, проявленный в бою, стала основой сюжета одноимённой книги Джека Хантера (Jack D. Hunter, «The Blue Max», 1964) и снятого на её основе фильма Джона Гиллермина (John Guillermin, «The Blue Max», 1966).

Инстинкт убийцы.

В основе сюжета «Голубой мыши» лежит хорошо известное в США исследование, проведённое военным историком и журналистом Сэмюэлом Маршаллом (Samuel Lyman Atwood Marshall; 1900–1977). В своей книге «Люди против огня: задача боевого командования» («Men Against Fire: The Problem of Battle Command», 1947) он приводит следующую статистику: во время Второй Мировой войны лишь 15–20 % американских солдат стреляли в сторону противника (а те, кто стрелял прицельно, составляли примерно 1–2 %, и это были потенциальные социопаты). С цифрами и методологией Маршалла спорят, но его выводы подтверждает и опыт других армий: человеку очень непросто заставить себя убивать других людей, даже если его жизни грозит непосредственная опасность. Частично это можно переломить тренировками (в результате исследования стали использоваться повсеместно мишени в виде человеческого силуэта, вернули обучение штыковому бою), а также расчеловечить врага и обезличить его (см. современная война с применением беспилотников).

Термины.

тех (Tech) — сокращённо от технический специалист (Tech Specialist / technical specialist), здесь — общий термин для «отказников совести»; носят голубую форму. Этимология: от др.-гр. τέχνη (техне, «искусство, ремесло»). Социологический комментарий: насколько можно судить, техи — выходцы из высших (по крайней мере относительно марксменов) слоёв населения: они лучше образованы и физически крупнее марксменов. Эта система, когда представители разных каст отличаются размерами, встречается и в других произведениях Вулфа (см. руководство корабля в новелле «Силуэт» («Silhouette», 1975) и экзальтантов из «Книги Нового Солнца»).

марксмен (Marksman) — по сути, стрелок. В отличие от техов, носят зелёную униформу. Этимологический комментарий: обычно слово marksman синонимично слову sniper и переводится так же. Однако дьявол, как говорится, в деталях: снайпер — стрелок, работающий в одиночку, он расстреливает врагов одиночными же выстрелами с большого расстояния, тогда как марксмен работает в составе подразделения, прикрывая товарищей, и умело отстреливает врагов на малой и средней дистанциях. Слово sniper образовано от названия небольшой птички — бекаса, snipe, в которую тяжело попасть из-за небольших размеров и непредсказуемой траектории полёта, поэтому человек, ловко замаскировавшийся и сумевший поразить птицу-снайпа, по праву назывался «снайпером»; слово же marksman образовано (помимо man, «человек») от mark, позаимствованного из германского, где оно означало «границу или предел», которые, как правило, на местности обозначались какими-либо знаками (поэтому «знак» до сих пор является основным значением mark); одним из этих знаков стала «цель, мишень, которую должен поразить лучник» — отсюда название жертвы преступников, the mark (ср. с рус. «лох»); первоначально словом marksman называли как раз того, в кого стреляли (в том числе фигурально — жертву издевательств), однако позднее значение изменилось, и marksman’ом стали называть того, кто умел попадать в цель. Также (уже в порядке курьёза) marksman — это неграмотный, который расписывается, ставя свой значок.