Варяги без приглашения - Александр Александрович Бушков
Она все плакала, я взял ее за плечи, прижал к себе.
— Думаешь, мне легко? — спросила она сквозь слезы. — Ты хоть у себя дома… Мне уйти, да?
— Не надо, — сказал я. — Оставайся. Делай что хочешь, только не плачь, не люблю я таких сцен… Ну что ты, в самом деле?
Она успокоилась понемногу, взяла протянутый мной платок и стала вытирать расплывшуюся краску.
— Слушай, Жанна, — сказал я. — Все-таки можешь ты мне хоть что-нибудь объяснить?
— Потом, — сказала она. — Все я понимаю, но и ты пойми, нельзя мне…
— Нельзя, так нельзя, — вздохнул я. — Иди умойся.
Без косметики она выглядела еще моложе и красивее, и мне окончательно стало ясно, что, как бы там дальше ни сложилось, никуда мне от нее не деться…
— Мы пойдем куда-нибудь? — спросила Жанна.
— Куда?
— Ну, где у вас развлекаются?
— Ах, вот как? — сказал я. — «У вас»? Это подразумевает, что есть еще и «у нас»? И вы, голубушка, оттуда?
Она молчала, и ее глаза стали испуганными — я снова вторгался в ту область, где действовали неизвестные запреты, наложенные неизвестно кем.
Зазвонил телефон — прежде его не было, он появился вместе с остальной роскошью, и никто из моих знакомых не мог бы звонить… Сообразив это, я схватил трубку:
— Песков слушает.
— Чем занимаешься, Песков? — спросил мужской голос, незнакомый и уверенный.
— А вам какое дело?
— Интересуюсь, — спокойно сказал незнакомец. — Сидишь, поди, таращишься на свой интерьер и места не можешь найти? Жанна-то пришла?
— Кто вы? — спросил я.
— Собрат по счастью. Зовут меня «Виктор», что на вымершем языке означает «победитель». Как жизнь, Боря? Всем доволен?
— Ваша работа? — спросил я напрямик.
— Да нет, что ты. Мы тутошние… Жанна пришла?
— Да, — сказал я.
— Прекрасно. Одевайся-ка ты попараднее, бери-ка ты ля белль Жанну и приезжай-ка ты в «Русскую тройку». Столик мы для тебя заказали.
— А если у меня настроения нет? — спросил я.
— Ну, не кокетничай. Собирайся и приезжай, очень уж нам хочется на тебя посмотреть. Мы тут…
Голос отдалился, явственно слышно было, как разговаривают двое: «Витенька, ну дай я с ним поговорю…» — «Я и сам могу». — «Нет, дай я, а то ты со своей иронией…» — «Да куда он денется, он же от любопытства на стену лезет…» — «Нет, дай уж я, свой человек как-никак, мягче нужно». — «Держи, аллах с тобой…»
— Боря? — спросил тот, второй голос. — Витя у нас зубоскал, он всегда вот так, с подковырками. Правда, приезжайте в «Тройку», только скажите на входе, что вы — Песков, мы их предупредили. Столик мы заказали, а сами за другим будем. Вы уж не обижайтесь, нам хочется на вас со стороны взглянуть. Приезжайте, мы вас ждем.
Засим трубку повесили.
— Вот так, — сказал я Жанне. — Одевайся, как на прием к королеве, и едем туда, где у нас развлекаются. Добрая душа постаралась, заказала столик.
Она ушла переодеваться. Я надел один из подаренных костюмов и пошел смотреться в зеркало. Поправил умопомрачительный галстук, сделал светское, как мне казалось, лицо и тихонько сказал отражению светским голосом:
— Бокал мартини, леди? Вы чудесно выглядите, я, право… Как часто делаете плезир? Такая жара была, такой сюксе…
Окончив светские упражнения, открыл секретер и набил бумажник. Уголовники на своем жаргоне называют деньги капустой, и в моем случае это подходит как нельзя лучше — в таком количестве деньги уже не кажутся ценностью. Куча радужных бумажек. Капуста…
Жанна выглядела на шесть с плюсом — голубое с серебром вечернее платье, бриллианты на шее, в ушах, на пальцах. Совершенно очевидно, что в таком платье нельзя ехать в автобусе, нужно было вызвать такси, потому что я часа два назад усидел полбутылки коньяка, но Жанна, узнав, что меня беспокоит и почему я не могу сесть за руль, дала зеленую пилюлю и заверила, что пилюля мгновенно уничтожит алкоголь в моем организме. Я проглотил пилюлю, и мы вышли — м-р Песков, эсквайр, с супругой.
На лестнице, прислонясь к перилам, стоял м-р Бережков, похожий на печального индийского йога и, похоже, пытался сообразить, где он, кто он и как сюда попал. Увидев нас, он сделал неумелую попытку перекреститься, потом лег на бетон и закатил глаза. Все это было мне уже знакомо, я принес свой недопитый коньяк, поставил рядом с ним и стал запирать дверь.
Поворачивая ключ в замке, я ощутил минутное колебание. Странное ощущение, нехорошая мысль — что если, покуда мы будем развлекаться, какой-нибудь мазурик откроет замок? Вот уж похозяйничает… Очень неприятная мысль, никогда прежде такие не посещали. Не сразу она меня оставила, ох, не сразу…
…Я галантно распахнул дверцу, подал Жанне руку. В ресторане громко играла музыка, в окнах мелькали танцующие, перед дверью толпились желающие попасть внутрь, но швейцар, который мог бы сойти за генерала, будь на нем меньше галунов, не пущал. Попасть в «Русскую тройку» даже в это относительно раннее время непросто, ресторан модный… Мы уверенно подошли к двери, я заметил своего шефа с супругой, томящихся в толпе жаждующих, и у меня возникло злорадное такое желание отвести душу.
— Игорь Сергеевич, и вы здесь? — светски спросил я. — Недаром говорят, что только гора с горой не сходится, а человек…
Шеф взглянул на меня, и… Он был достаточно воспитанным, чтобы не разевать рот, но ему страшно хотелось это сделать, и я его вполне понимал. Вряд ли он думал увидеть меня здесь в таком костюме и с такой дамой. Никак не ожидал.
— Борис Петрович? — спросил он почти ровным голосом, и я понял, что он овладел собой, но в голове у него, понятное дело, полный сумбур. — Какими судьбами? Вот не ожидал…
Я не сомневался, что он не ожидал. Я сказал, исходя светскостью:
— Да вот понимаете ли, жена вытащила развеяться. Как-никак отпуск…
— Чья голубая «Волга» с краю? — зычно вопросил крупный мужчина в фуражке таксиста.
— Моя, — сказал я, косясь на шефа — он уже не мог владеть лицом.
— Отгони, — попросил таксист, — а то проехать не могу.
Когда я вернулся, шеф, немного уже оправившись, игриво спросил:
— Почему же вы никогда не говорили, что женаты? Прятали такую прелестную жену,
