Когда время сошло с ума - Фредерик Арнольд Каммер-младший
И всё же сокрушительная сила нашла слабое место в корпусе машины! Послышался звук рвущейся ткани, и выходное отверстие в корпусе кабины разошлось. Рон и Уэбб стали игрушками сил, до сих пор бушевавших снаружи. Антигравитационное поле «Хрони» прекратило своё существование, и они, как апельсиновые косточки, выскочившие из пальцев гиганта, вылетели через открывшийся люк наружу.
При ударе о землю Уэбб на миг потерял сознание. Потом придя в себя, потряс головой, разгоняя наполнивший её туман, и осмотрелся. Он лежал в густой траве. Неподалёку от него какая-то фигура, пошатываясь, шла в неопределённом направлении, а затем со стоном повалилась на землю. Уэбб даже не успел рассмотреть кто это.
Уэбб приподнялся на локте. Ярдах в двух от него, накренившись, стояла «Хрони». Отверстие в корпусе было искорёжено, а сам корпус больше не светился, стал чёрным и обожжённым. Воздух вокруг «Хрони» был насыщен неясными запахами, свидетельствующими о скрытых силах, ещё теплящихся в машине.
Они находились в лесу на поляне, окружённой высокими деревьями. Ветер шумел в кронах, воздух был свеж и прохладен. Небо с пугающей быстротой затягивалось тучами.
— Уэбб! — донёсся до Хилдрета полный боли голос Рона.
Уэбб неуверенно поднялся и увидел Дайнина, лежащего неподалёку в траве лицом вниз. Он закрывал глаза обеими руками, чтобы не видеть дневного света. Уэбб опустился на колени рядом. На траве вокруг была видна кровь.
— Рон, — мягко произнёс он. — Давай я помогу тебе.
— Нет, — вздохнул Дайнин. Судя по этому хрипу, он страдал от невыносимой боли. — Этому телу уже не поможешь, Уэбб, оно полностью искалечено. Но я не очень жалею об этом. Всё равно ведь недуг убил бы меня месяцев через шесть.
Плечи его напряглись от непомерного усилия. Приподнявшись, он опёрся спиной о ближайший пенёк. Глаза Рон по-прежнему прикрывал руками.
— Я должен сказать тебе, Уэбб, что-то очень важное, — продолжил он. — Послушай, помнишь, я говорил тебе о нашем сходстве? И речь шла не просто о том, что мы похожи лицом и телом. Близнецами являются и наши разумы. Строение твоего мозга является точной копией моего. Мы мозговые близнецы! Я отыскал тебя потому, что очень нуждался в тебе. Теперь я могу сказать почему.
— Рон, пожалуйста, помолчи сейчас! Отдохни, а как только ты наберёшься сил…
— Нет, я уже никогда не наберусь сил. Послушай, Уэбб, «Хрони» всё ещё работает, хотя и вышла из-под контроля. Она излучает интерференционное поле всей своей мощностью. Я не знаю, к чему это приведёт, это выходит за рамки моего опыта. Но я уверен, что на некоторое время мы избавлены от усмирителей. По крайней мере на время, достаточное, чтобы ты успел сделать то, о чём я тебя попрошу.
— Сделать?
— Да, Уэбб. — Рон конвульсивно закашлялся, глотнул воздуха и некоторое время от боли не мог продолжать. — В этом теле я умираю. Но если ты поможешь мне, я не умру. Если ты впустишь меня…
— Впущу тебя? Ты имеешь в виду…
— Наши умы совершенно идентичны, то есть сходство таково, что в вашем языке просто нет слова, определяющего его, поэтому точнее я выразиться не могу. Это значит, что я могу жить в твоём мозге, если ты впустишь меня в него. В твоём мозге будут существовать два сознания, которые со временем сольются в одно. Поначалу ты ничего не почувствуешь, но постепенно твоё сознание впитает моё, и ты станешь обладателем моих знаний и опыта. Конечно, это займёт определённое время: твой мозг должен приспособиться, создать новые нервные связи.
— Ты хочешь, чтобы я впустил тебя в свой мозг? — Уэбб не испугался, а скорее удивился.
— Да, пожалуйста, Уэбб. Пойми, я смогу сделать это только с твоего согласия! И… я обещаю, что тело по-прежнему останется твоим. Ты не утратишь своей личности, своей — как это у вас называется? — индивидуальности, но приобретёшь часть моей!
Взгляд Хилдрета был полон сострадания к измученному умирающему человеку. Он осторожно коснулся плеча Дайнина и спросил:
— Что нужно делать?
— Спасибо, Уэбб.
На мгновение Дайнин вновь потерял способность говорить. На лбу у него выступили капельки пота, стекавшие между пальцами. Наконец, он с усилием произнёс:
— Тебе необходимо что-нибудь такое, на чём бы ты смог сосредоточить взгляд. У тебя есть что-нибудь блестящее: металлическая пряжка или нож?
— Лупа подойдёт?
— Вполне. — Голос Рона стал еле слышен. — Смотри на неё, Уэбб. Найди на ней сверкающую точку и смотри на неё. Думай о ней. Просто думай о свете.
Уэбб повертел лупу в руке, рассматривая её и ловя отражение. В его ушах звучал тихий голос Дайнина:
— Думай о свете, Уэбб. Думай о том, что вокруг не осталось ничего, кроме света. Только эта искорка света…
Нагнув голову, Уэбб уставился на маленький отблеск света в лупе. Рука его дрогнула, искорка мигнула, но Уэбб не отрывал взгляда. Голос Дайнина перешёл в шёпот, а потом стал вообще еле слышным.
Спустя некоторое время Уэбб понял, что не видит больше ни лупы, ни леса, не умирающего человека рядом с собой. Не было ничего, кроме нарастающего звука, который сначала был похож на шум ветра в листве деревьев, а затем перерос в рёв бури, понёсшей его, как осенний листок, прочь из мира, в чёрную пустоту бездны.
Беспомощно и затерянно парило в этой бездне бестелесное «я» Уэбба, пока прямо из окружавшей пустоты не раздался дружелюбный голос Рона:
— Всё в порядке, Уэбб!
— Где… где мы? — судорожно сглотнув, спросил Уэбб.
В ответ раздался смех.
— Нигде, Уэбб. Это просто мысль. — Голос Дайнина изменился, стал серьёзным. — Моё сердце перестало биться. Я должен поторапливаться. Я вхожу в тебя, Уэбб. Ты можешь что-то почувствовать при этом, но не противься! Это не нанесёт тебе вреда. Даю слово, ты ещё очень долго не будешь чувствовать, что я в тебе. Ты готов, Уэбб?
Уэбб дал своё мысленное согласие, и его наполнило ощущение приятного тепла, растекающегося по всему телу. Затем возникло странное чувство двойственности, как будто он одновременно был и собой и своим отражением в зеркале. Он беззвучно вскрикнул от болезненного расширения своего существа.
Хилдрет ощутил холод космического пространства и почувствовал, что со всё увеличивающейся скоростью падает куда-то вниз, вниз и вниз.
Когда он очнулся и огляделся, то увидел, что всё осталось без изменений: ветер всё также шумел в кронах деревьев, всё также гнал по небу облака. Рон Дайнин по-прежнему лежал у
