AISI - Ты живешь, потому что нужен кому-то и кто-то нужен тебе
— Значит это всего лишь военная база, город может быть совсем другим, — вздохнула она. Интересно, это был человеческий город, или они построили новый? К ним подошла ярко, но элегантно одетая служащая порта, очевидно таможенница. И дала им какие–то жетоны, объяснив по какой дорожке идти дальше. Затем служащая подошла к открытой программной панели транспорта, на котором они приехали, что–то из него вытащила, что–то вставила, двери плотно закрылись. И место их соединения разгладилось в одну непроницаемую панель. Транспорт как будто издал почти человеческий вздох и поднялся метра на 3 над землей. А потом отправился в неизвестном направлении. Навсегда унося души двух десятков бывших товарищей прочь. Глаза Кристины начали влажнеть. Но она не позволила им пролиться ни единой слезинкой. И решительно потащила странно сопящую Женьку по портовой дорожке.
Поначалу их с Женькой дружелюбно пытались разлучить, отправляя на два разных городских транспорта, которые должны были доставить девушек к новому месту жительства. Но Кристина дружелюбно и терпеливо–упрямо объясняла манекенам вновь и вновь, что ни за что не расстанется с сестрой. Что добрые господа в рекламе им это гарантировали. И она никак не понимает, почему сейчас добряки хотят изменить свои нерушимые обещания. Может, это какая–то ошибка? Киборги пытались дружелюбно объяснять, что в человеческих кварталах повышенной комфортности остались только по одному свободному месту, что сестры могут ездить друг к другу в гости, и все такое. Но, в конце концов, манекены сдались. И девушки поехали вместе в какой–то странный 'рабочий' квартал. Выглядел он и правда 'рабочим'. Похожим на длинные узкие римские улочки, с пятиэтажными домами по обеим сторонам, включающим по 10 жилых боксов на каждом этаже. И развешенным поперек улицы бельем. 'Интересно, что за 'работу' выполняли здесь люди для манекенов', — думала Кристина, медленно бредя по улице в поисках своего бокса. Разглядывая свое новое пристанище, она потеряла бдительность и неожиданно получила ощутимый шлепок по заду. Инстинктивно отскочив метра на два от места происшествия вместе с Женькой, Кристина заметила сжатые в тонкую линию губы девчонки и поняла, что той тоже досталось чьего–то тупоголового внимания. Голова виновника действительно напоминала куб. Он стоял лыбясь огромными пухлыми губами во весь уродливый квадрат своего отталкивающего лица. Озаренного на удивление яркими, но малюсенькими бусинками выпуклых глазок, расположившихся по сторонам от огромного горбатого носа. И был настолько волосат, словно родился обезьяной. 'Боже, — поразилась Кристина, — ЭТО и правда фотомодель для пропаганды счастливой человеческой жизни в гетто пришельцев?!' И тут же с ужасом заметила номер бокса на противоположной стороне улицы, как раз за плечами озабоченной гориллы. Они пришли домой.
'Что ж, — попыталась успокоить себя девушка, — по крайне мере ЭТО, внушающее отвращение, проявляет эмоции. По крайне мере, это не внушающий леденящий ужас манекен'. И тут, как будто сама судьба решила, наконец, догнать свои дважды избежавшие верной смерти жертвы. На плечо Кристины крепко, но почти невесомо легла не женская рука. И безжизненный голос произнес над ее ухом, покрывшемся мурашками страха:
— Граждане, что у вас происходит? Мне показалось, я заметил уличную драку.
В ладонь Кристины больно впились ногти Женьки, приводя ее в чувства. Если бы не Столица манекенов, Женька бы еще и на мозги накапала антистрессовой терапии. Но здесь она пряталась.
Первым отреагировал Волосатый Квадрат:
— Ай–ай, да щито вы, господин нащальник. Какой такой драки. Это я с крассывыми дэвущками знакомлюсь. Как кощкю погладыл.
— Это так? — равнодушно потребовал ответа манекен, разворачивая Кристину лицом к себе.
— Я… я не знаю, — пролепетала каменеющая Кристина, пытаясь не трястись от дурноты подступающего ужаса, — не знаю ваших обычаев. Я новенькая. Простите.
— Это ваши обычаи, — как–то странно объявил манекен.
Удивленная легким тоном эмоций в голосе, Кристина по возможности незаметно поглубже вздохнула и подняла глаза на киборга. И не смогла их отвести. Его глаза были светло–карими, прямо таки медовыми. И в них была жизнь. Очень далекая, очень чужая, но была. Они не были пустыми, как у манекенов, с которыми они сражались. Возможно, в Столице жили другие манекены… 'Неважно. Они все равно манекены', — уговаривала себя Кристина, — почему то, как будто со стороны, понимая, что свободная от Женьки, дрожащая рука вцепляется в песочный цвет форменной рубашки на груди манекена:
— Простите, — как будто в трансе заговорила она, — но… могу ли я не жить в боксе рядом с этим человеком? Возможно ли… мне и моей сестре… жить где–нибудь, где нашими соседями будут люди одного пола с нами?
— Этот человек причиняет вам неприятности? — прежним безжизненным тоном отозвался манекен.
— Нн…не то чтобы, — выдохнула Кристина, — мне стыдно, но… он выглядит пугающе.
И совершено откровенно выплеснула свой стресс наружу:
— Трудно будет жить в постоянном страхе.
— Почему вы боитесь этого человека, если он не сделал вам ничего плохого?
'Вот зануда', — отрезвила Кристину раздраженная мысль. Она уже жалела о своем дурацком порыве искать поддержки у дурацкого манекена, одетого как один из вечно–неизменных канадских конных полицейских, только в коричнево–песочных тонах.
Она впилась пронзительным взглядом в карий глянец чужеродной жизни и аккуратно, двумя пальцами отцепила от себя руку манекена. Пытаясь выглядеть аристократично, чтобы случайно не обидеть его действием отвращения.
— Простите, — решительно спокойно заявила Кристина, — беру свой вопрос назад.
— Почему? — вдруг совершено по–человечески удивился манекен.
— Что почему? — недоуменно повторила его вопрос Кристина.
— Почему Вы отказываетесь от вашей просьбы? Не похоже, что Вы больше не боитесь этого человека.
— Боюсь. Но для этого страха… нет материальных причин. Это иррациональный страх. И Вы все равно не сможете выполнить мою просьбу. Поэтому в ней нет смысла. Я попросила инстинктивно, не подумав. Простите.
С этими словами она потащила замершую как статуя Женьку к боксу с номером, совпадающим с номером выданных им ключей. Аккуратно открыла и закрыла дверь, оставив за нею явно сильно озадаченными обоих недавних собеседников.
Девушки прошли на середину комнаты. Затем не сговариваясь и не расцепляя рук, направились к одной из стен, уселись на пол между чем–то похожим на стол и кровать. Обнявшись, они молча заплакали. Это были слезы сразу всего, потери, страха, усталости и безысходности.
— Думаешь здесь есть датчик? — почти немо прошептала ей в ухо Женька.
Антисенсорный, поняла Кристина.
— Кто знает… — пожала плечом девушка.
Ведь он не запищит, никак не даст о себе знать, просто отправит сигнал куда надо. И за ними придут. Возможно даже, тот манекен и придет. И его глаза станут пустыми и черными с мертвой немигающей буквой «G» вместо зрачков, когда он будет забирать у нее Женьку.
Сидели они так довольно долго. Не имея никакого представления о том, что делать и как вести себя дальше. Они не знали, как ведут себя глупые люди, решившие сотрудничать с Корпорацией 'God'. Заманивая к ней других глупых людей, которых в отличие от первых, тут же разбирали на стройматериалы для трансформации. Но, в конце концов, всех людей ждет одна участь. И что это все–таки за 'рабочий' район, куда они попали? Куда попали остальные члены группы 55‑го ГС, и увидятся ли они когда–нибудь снова? Ни на один вопрос у Кристины не было ответов. И как бы ни было им плохо и страшно, если их решат убить сейчас, спастись им все равно никак не удастся. Поэтому и трястись от страха постоянно было глупо. Все, чем они могли помочь себе сейчас — это попытаться выспаться, а затем найти столовую. В усталом полусне полубредовой дремы до Кристины не сразу дошла реальность громкого стука в дверь. В сердце болезненно заколол страх. Она огляделась. Защищаться было нечем. Стук продолжался. Она опустила спящую Женьку на пол и посеменила к двери негнущимися ногами. Что делать, если это пришли за Женькой… И она поняла, что скорее умрет, чем увидит, как у нее забирают девчонку. Она будет защищать ее. Также отчаянно–страшно и остервенело, как дурная, но по–настоящему сильная Лариса. От любого врага, будь то сама Черная Богиня. Девчонка стала ей по–настоящему дорога.
Она прислонилась лбом к холодной двери и взялась за ручку. И вздрогнула от неожиданности. Где–то почти у самой головы холодный голос манекена произнес:
— Почему вы не открываете? Вы должны открыть.
— Я сплю, — хрипло выдохнула Кристина.
— Вы должны открыть, — повторил равнодушный голос.
— Зачем?
— Потому что иначе мне придется открыть самому.
