Андрей Костюк - Сады Королевы. Бермудская история
– Я больше не могу! – внезапно раздалось за его спиной.
Это был Джонатан. Отпустив руку своей сестры, он бросил рюкзак, осел на песок и тяжело задышал. Лицо его было устремлено в небо, закрытое плотным слоем туч. Солнечные лучи местами пробивались сквозь эту завесу. И если бы не тучи, это солнце наверняка бы прикончило Вудса.
Толга остановился.
– Хватит ныть! – презрительно огрызнулся он. – Посмотри на свою сестру, разве она жалуется? А я сомневаюсь, что она устала меньше тебя.
– Вообще то, – сквозь тяжёлое дыхание проговорила Франческа, – я тоже вымотана до предела. И сейчас уже точно не пойду дальше, раз уж мы остановились.
Девушка упала на колени рядом со своим братом и прильнула ладонями к песку.
– Я хочу пить! – взмолился Джонатан У вас есть вода?
Смерив уставшего американца строгим взглядом, Толга указал рукой на высокий бархан, раскинувшийся метрах в ста впереди.
– Вода за тем холмом, – отдышавшись, произнёс он. – Вода, еда, прохладная ванна и тёплая кровать. Всё находится за тем холмом.
Затем он открутил пробку у своей фляги, висевшей на поясе, и сделал из неё пару экономных глотков. Мистер Вудс, наблюдая за этим провокационным жестом, промолчал. Он просто не имел сил на какие-то возражения. Толга поднял Франческу за руку и отряхнул песок с её платья.
– Давайте, последний рывок! – крикнул он, хлопнув в ладоши, и ушёл вперёд. – Не расстраивайте меня. Поднимайся, американец, или уйдём без тебя.
Толга больше не стал оборачиваться на своих спутников. Джонатан, завидев увеличивающуюся дистанцию, поспешил встать. Шатаясь, еле сохраняя равновесие на такой неустойчивой почве, в конце концов, он поднялся на ноги и побрёл следом. Шёл он последним, пытаясь догнать сестру, которая уже взбиралась на холм. Франческа, казалось, открыла в себе второе дыхание, ибо темп её шагов значительно увеличился. Она практически нагнала Толгу, который к тому времени уже стоял на самой вершине и с упоением смотрел вперёд.
Вскоре к нему присоединились и остальные. То, что они увидели, непроизвольно заставило их затаить дыхание и забыть о жажде. Взору предстал целый город, огромный по протяжённости, уходящий за обозримый горизонт. И это был не современный мегаполис, подобно Бостону или Нью-Йорку, которые привыкли видеть Вудсы. Именно это и завораживало: черепичные крыши небольших двухэтажных домов раскинулись далеко вперёд, представляя собой красную ребристую «равнину». Её разбавляли самые настоящие архитектурные шедевры, вздымаясь высоко над крышами: огромные памятники, часовни, колонны высоких строений и даже маяк, мерцающий вдалеке. Город стоял отнюдь не на пустынном песке. Здесь было достаточно растительности, которая озеленяла улицы и каменные стены. А внутри этого города кипела жизнь. Это было видно и слышно даже с песчаного бархана, с которого путники медленно сошли. Они продолжили свой путь спокойным размеренным шагом, заходя в черту города. От их усталости не осталось и следа.
Это место напоминало одновременно и старую цветущую Гавану времён испанского господства, и античные Афины, и даже средневековый Иерусалим – здесь было понемногу от каждой эпохи. Кругом сновали люди в самых различных одеждах. И этот колорит был настолько удивительным, что Мистер Вудс и его сестра не могли оставить его без внимания. На лавке под могучим сводом лиственного дерева сидел человек, облачённый в платье, которое люди носили разве что во Флоренции эпохи Ренессанса. Ещё один человек, который прошёл мимо Толги, был облачен в современный, идеально выглаженный пиджак. И на данный момент этот человек выглядел куда солиднее мистера Вудса, чей костюм был мокрый, мятый и испачканный песком. Так же контрастировали в одеяниях и маленькие загорелые дети, бегающие по широкой улице. Франческа, медленно ступая босыми ногами по тёплой каменной брусчатке, обернулась вслед мальчишке арабской внешности, который, пробежав мимо, задел полы её сарафана. На вид ребёнку было лет восемь, но что больше привлекло внимание в нем, так это его пончо, выполненное из шёлка. Элегантные дамы шли по той же улице, ведя за руку совсем юных леди в пышных платьях с корсетами. Франческа такие платья на человеке видела разве что только по телевизору, в фильмах об английских принцессах. И тут же в небольшом сквере озорная детвора играла в мяч в современных красочных майках.
Улицы кипели жизнью. Новоприбывшие американцы даже не сразу поняли, что практически все окружающие люди говорят на незнакомых языках. Английский тоже проскакивал, но на общем фоне он был практически незаметен. Но никто не встречал языкового барьера. Общение происходило непринуждённо, легко, будто такое разнообразие было в порядке вещей. А так оно здесь и было.
Наконец, Толга остановился на небольшой площадке, уставленной деревянными столиками, за которыми обедали люди. Один из столиков заняли и путники. Джонатан расслабленно опустил рюкзак на землю и ещё раз оглянулся по сторонам, перед тем, как обратиться к Толге. Но, прежде чем он это сделал, пират поднёс указательный палец к своим губам:
– Я не скажу тебе ни слова, пока не поем.
К столику подошёл высокий светловолосый человек, чьё лицо озаряла самая дружелюбная улыбка, какую только можно увидеть. В руках у него был поднос с тремя тарелками горячего супа, которые он сразу же оставил на столе. Приветствуя этого человека, Толга встал и заговорил с ним на незнакомом языке. Это был русский, как показалось Джонатану, судя по чётким произносимым согласным и знакомым коротким междометиям. Вскоре Толга похлопал мужчину по плечу и сел на своё место. Глубоко вдохнув аромат, исходивший от супа, он приступил к трапезе. Повар не отходил от столика до тех пор, пока его гость не испробовал первую ложку. И только после одобрительной мимики пирата, он удовлетворённо кивнул и отправился с пустым подносом в здание ресторана, откуда пришёл.
За всем впечатлением, которое произвёл на американцев этот город, никто из них не заметил, что удручающий сумрак пустыни сменился ярким солнечным светом. Тяжёлые тучи и океанская прохлада остались где-то там, за последним барханом, а здесь была совершенно другая погода. Даже тот факт, что суп был принесён к столу без какого-либо заказа, не удостоилось внимания.
Толга доел раньше всех и, отодвинув пустую тарелку, сразу же достал из кармана свою трубку и стал раскуривать её прямо за обеденным столом. Сквозь тонкие струи ароматного дыма он молчаливо уставился на своих спутников, будто предвкушая что-то. Очевидно, предвкушал он вопросы, которые вот-вот должны были посыпаться на него.
– Что это за место? – начал Джонатан.
– Это город. Разве ты не видишь?
– Я вижу. Что это за город?
– Просто город.
– А название у него есть?
– Нет.
Наступило неловкое молчание. Джонатан с трудом проглотил последнюю ложку своего супа и вопросительно уставился на своего проводника.
– Я не совсем уверен, что понимаю вас…
– Это место, – Толга сделал характерный жест трубкой, описывая пространство вокруг, – все называют домом. Это как если бы местный житель находился за чертой этого города и его спросили «куда ты направляешься?», он бы ответил – «домой».
– Но это не мой дом. Как мне называть это место? – не унимался мистер Вудс.
– Да как хочешь, – пожал плечами Толга, – так и называй.
– А паспорт? Вы порвали мой паспорт! У меня есть тут хоть какие-то права без паспорта?
Толга выдохнул большой сгусток сизого дыма и не без доли раздражения взглянул на Вудса сквозь образовавшуюся пелену:
– Последнее, что в тебе интересовало бы здесь кого-то, это твой паспорт.
– Хорошо, – вздохнул Джонатан. – А что мы вообще здесь делаем? Вы ограбили мою яхту посреди Атлантики, похитили нас и переправили в совершенно непонятное место, которое, к тому же, не имеет названия. Что вы от нас хотите?
Толга перевёл взгляд с взъерошенного Джонатана на его сестру. Она тоже покончила со своей порцией супа, но в разговор мужчин не вникала. Её внимание было целиком обращено на светлые улицы, заполненные людьми.
– Понимаешь ли, в чём дело, – продолжил пират, – Я очень капризный человек. Иногда то, что я делаю, я делаю по велению своего желания. Просто потому что я так хочу. Без объяснения причин. Я думаю, тебе будет полезно побывать в этом городе. Да и не только в городе. Остров большой, ты много чего увидишь. Я что, обращаюсь с тобой не по-человечески? Аморально? Или, может, жестоко? Что тебе не нравится, парень?
– Мне не нравится то, – повысил голос Вудс, – что мне и моей сестре ограничили свободу. В конце концов, вы нарушаете наши права! Вы похитили нас и удерживаете силой просто потому, что вам так захотелось? Да вы сумасшедший! Я не знаю ваших намерений – вот что меня пугает. Да, ваше обращение к нам, как к пленникам, необычно. Но это не отменяет того факта, что мы ваши пленники!
