Грегори Бенфорд - Академия. Вторая трилогия

— Здравствуйте, дорогие друзья, — прозвучал безошибочно узнаваемый голос Р. Горнона Влимта. — Убедительно прошу вас сохранять спокойствие. Перед вами находится создание, приближение которого не может почувствовать ни один менталик — что человек, что робот. Оно не причинит вам вреда. Я бы никогда не Позволил этого. Просто сейчас вы некоторое время будете бессильны помешать осуществлению наших планов. Пожалуйста, попытайтесь расслабиться. Скоро мы поговорим лично когда вы снова окажетесь на поверхности планеты, которая породила всех нас.

Голос Горнона умолк, звуковоспроизводящий прибор щелкнул и отключился. Улыбка шимпанзе стала шире; казалось, случившееся доставило твари удовольствие.

Морс Планш и Бирон Мейсерд шагнули к пришельцу одновременно. Оба были людьми действия и, не сговариваясь, решили атаковать врага с разных сторон. Тем временем Ванда наморщила лоб и сконцентрировалась, пытаясь вступить в контакт с чуждым разумом и парализовать его.

Гэри мог заранее сказать, что это не поможет. Сатир быстро нажал на кнопку, и из цилиндра ударила струя. Рубка тут же наполнилась газом, бесцветным, но обладавшим большой степенью отражения. Селдон заметил, что в ноздрях шимпанзе торчат фильтры.

«Что ж, неплохо, — подумал он. — На Земле осталось незаконченное дело».

Это незаконченное дело ожидало двадцать тысяч лет, если не больше. Гэри подумал, что особой беды не случится, если оно подождет еще немного. Удивленный собственным хладнокровием, Селдон, на губах которого играла слабая улыбка, поудобнее устроился в кресле, в то время как остальные шатались, задыхались и падали на пол. Затем он закрыл глаза, отключил сознание и погрузился в блаженное ожидание.

Глава 7

Ему снилась когда-то прочитанная старая легенда. Сказка о человеке, обреченном на смерть. У этого человека во время сна извлекли ребро и таким странным образом позволили обрести бессмертие.

Гэри откуда-то знал, что эта сказка имеет отношение к нему. Пока он лежал в полубессознательном состоянии, кто-то пытался проникнуть в его внутренности и извлечь из них какую-то часть. Важную часть. Нечто драгоценное.

Он хотел встать и запротестовать. Но знакомый голос успокоил его.

— Не бойся. Мы только берем взаймы. Чтобы чтить. Копируем.

— Смотри не перепутай.

— Спи. Пусть тебе приснится приятный сон.

У Гэри не было причин отвергать поддержку. Он сделал так, как советовал голос: расслабился и задремал, представив себе, что рядом с ним лежит Дорс. Живая и здоровая. Такая же терпеливая и стойкая, как прежде. Воскрешенная.

Прошло немного времени, и Гэри показалось, что он тоже открыл секрет вечной жизни.

Проспав весь обратный путь и большую часть следующего дня, Гэри спустился по трапу на поверхность планеты Земля. Стоял морозный полдень. Левую лодыжку вновь покалывало. Он прикрыл глаза, защищаясь от сверкания зданий, находившихся в нескольких километрах отсюда. Поздние руины эпохи начала Империи сияли под лучами солнца, как белый фарфор. Надо же, оказывается, Чика еще мог дать кров примерно пятидесяти тысячам… Маленький городок-призрак казался уютным по сравнению со своим соседом — горой металла размером с астероид, городом-пещерой без окон, в котором запечатали себя миллионы людей после невыносимого кошмара, случившегося в дни юности Дэниела Оливо.

Намного ближе, среди университетских зданий, приютился самодельный лагерь, разбитый сегодняшними землянами по приказу их нового хозяина, Р. Горнона Влимта. Местные рабочие, которыми командовали два робота-кельвиниста, облепили башнеобразный саркофаг, ширина которого составляла около ста метров. Вверх ползли строительные леса, приближаясь к трещине в его оболочке. Внутри Гэри заметил остатки здания более древнего, чем ему доводилось видеть. Возможно, более древнего, чем эпоха звездных полетов.

Сквозь трещину пробивался пульсирующий свет, видимый даже днем.

Земляне, скреплявшие балки и поперечные брусья, вызывали жалость. Это были плохо одетые создания, болезненно худые, словно питавшиеся одним воздухом. Их лица были мрачными, а в глазах светилось то, что Гэри сначала принял за безумие. Однако, как следует присмотревшись, он понял, что туземцы постоянно прислушиваются к малейшему звуку — будь то шорох осыпающегося щебня или жужжание крыльев пчелы. Вблизи эти люди казались безобидными, но Селдон еще не забыл темные тени на вершинах холмов, метавшие в темноту зазубренные каменные снаряды.

— Они очень расстроены, — объяснил Р. Горнон, представив Гэри вождю племени — высокому, худому мужчине, изъяснявшемуся на каком-то невнятном диалекте. — Он просит прощения за своих людей. Стремление напасть пришло им в голову внезапно и неожиданно. Вождь хочет искупить вину племени и спрашивает, сколько жизней это будет стоить.

— Нисколько! — Одна мысль о жертвах привела Гэри в ужас. — Пожалуйста, скажите им, что все кончено. Что сделано, то сделано.

— Попытаюсь, профессор. Но вы не имеете представления, как серьезно земляне относятся к таким вещам. Их нынешней религией является всеобщая ответственность. Туземцы верят, что все это, — Горнон указал на радиоактивную пустыню, — является карой за грехи их предков и что вина отцов частично распространяется на детей.

Гэри захлопал глазами.

— Они искупили вину одним тем, что живут здесь. Никто не заслуживает такого, как бы велико ни было его преступление.

Горнон сказал несколько слов на грубом местном диалекте, и вождь ответил согласием. Он поклонился сначала Горнону, потом Гэри и ушел.

— Так было не всегда, — сказал робот Гэри, когда они продолжили прогулку. — Через десять тысяч лет после отравления планеты на Земле еще проживали несколько миллионов человек, возделывавших клочки здоровой земли и обитавших в скромных городах. У них оставались промышленность, несколько университетов и гордость. Возможно, последней было слишком много.

— Что ты имеешь в виду?

— В эпоху создания Галактической Империи, установившей мир после сотни веков войны и взаимного отчуждения, почти все планеты с радостью присоединились к новой федерации. Но фанатики-земляне считали кощунственным подчиняться власти какого-то другого мира. Их Храм Древних готовился воевать с Империей.

— Ах да, ты уже как-то упоминал об этом. Одна планета против миллионов, но вооруженная какими-то губительными спорами.

— Да. Смертельно опасным биологическим оружием на основе болезнетворных организмов, обнаруженных здесь, на Земле. Заразой, которая заставляла свои жертвы желать распространять ее.