Артем Колчанов - На чужом берегу (Круг - 2)

- Я этому не верю.

- Рэй, включи пожалуйста экран и покажи ему запись.

Экран в Б-11 был маленький и гораздо худшего качества, чем у меня в каюте. Но все равно, по местным меркам изображение было отличнейшим. Рэй прокрутил отдельные эпизоды наиболее кошмарной реальности. Увидев это, майор встал и побледнел, от чего кожа у него на лице приобрела явно серый оттенок. Рэй прокручивал и запись с моих очков, и уже полученную и обработанную со спутниканаблюдателя. Особенно эти, вторые кадры были особенно ужасными. Целые площади, заваленные горами истерзанных обнаженных трупов: мужчины, женщины, дети, даже совсем крошечные. Сам я старался не смотреть на все это, а смотрел на майора, следя за выражением его лица. Когда же Рэй показал обезглавленного мальчишку с распоротыми грудью и животом, я сказал:

- Они съели его сердце и печень на глазах другого мальчишки. Это для них не больше, чем проходное развлечение. Смотри, майор, не отворачивайся. Это было и от этого ни вам, ни нам никуда уже не деться.

Потом Рэй показал Рива в том подвале, и все, что с ним делали вакцы, и все это в естественных красках. Всего этого "кино" майор просто не выдержал. Едва успел добраться до туалета, где его несколько минут буквально выворачивало наизнанку. Когда же он оттуда вышел, то уже не смотрел мне в глаза. Я поднялся с кресла и сказал:

- Примите душ, майор, и отдыхайте. Я подумаю, что мне с вами делать.

- Погодите, а тот мальчишка, в конце. Он ведь был еще жив?

- Он жив и сейчас. Мне, чтобы вытащить его оттуда, пришлось убить этих двоих ваших союзников.

- Я больше не воюю, - коротко и резко сказал майор.

- Это ваше личное дело. Отдыхайте.

- Погодите, вы сказали, что вытащили этого мальчишку?

- Да, он сейчас здесь, на корабле, смотрит в моей каюте фильм.

- Можно мне его увидеть?

- Зачем, майор, чтобы добавить ему еще боли? Его счастье, что он начисто забыл все, что произошло в те дни, забыл, как мучили его ближайшего друга, как его резали и ели его сердце, забыл, как ему самому рубили руки и весили ему же на показ. Зачем вы хотите его увидеть, майор?

- Я просто хочу попросить у него прощения.

- Разве за такое можно прощать?

- Тогда пусть скажет приговор... это по обычаю.

- Разве вы имеете к этому личное, непосредственное отношение?

- Но вы же сами сказали...

- Ну, хорошо, но только если он сам захочет. Рэй, пригласи, пожалуйста, сюда мальчишку. Если не захочет, пусть не идет.

- Будет сделано, командир.

Я считал, что Рив не придет. Но, вопреки этому моему предположению, он все-таки пришел. Я услышал тихий, но аккуратный стук в дверь.

- Дверь открыта, - сказал я.

У Рива, когда он вошел, вид был мрачный и сумрачный. Но, увидев майора, он, совершенно уж неожиданно для меня, улыбнулся, широко и ясно:

- Дядя Ост!

Майор с полнейшим недоумением посмотрел на меня, а потом снова на Рива.

- Откуда ты меня знаешь.

- Дядя Ост, это вы меня не узнаете. Вы ведь готовились вместе с моим отцом на проекте "Онни". - Рив подошел к нему вплотную, - не узнаете? У вас дочка Нисли, на год меня младше, помните, вы нас катали по всему городу на машине?

- Альись? Рив Альись?

- Ну, наконец-то узнали.

- Пять лет прошло. Тебя и не узнать совсем, вырос, волосы посветлели.

- А вы почти не изменились, дядя Ост.

Рив совершенно машинально поднял руки и майор увидел, что у него от них осталось. Улыбка моментально сползла у него с лица. Он встал на колени, прижал мальчишку к себе. И я впервые в жизни увидел, как плачет взрослый человек. Рив же только недоуменно смотрел на меня. Я опустился в кресло и молча наблюдал за происходящим.

- Поднимитесь, - сказал Рив, - что выделаете, зачем?

- Прости нас, Рив.

- За что мне вас прощать? Лично вы мне ничего плохого не сделали.

- За то, что все мы это допустили. Рив, мальчик мой, проси у меня что угодно, я это сделаю или умру.

- Зачем... Встаньте, пожалуйста, и не плачьте, словно это вы мальчишка, а не я.

Майор поднялся, сел на кровать, а Рив устроился рядом. И они довольно долго разговаривали, я же только слушал. И из этого разговора я узнал, что майор Иветсоре готовился когда-то лететь на Онни, еще в те времена, когда отношения между Аивером и Тальгиром были вполне сносные. Тогда проект "Онни" считался совместным между двумя крупнейшими государствами планеты. Майор жил в Гэзде и был дружен с Иверитом Альись. Но пять с половиной лет назад страны встали на путь конфронтации и между ними постепенно были разорваны все отношения. Проект "Онни" стал чисто аиверским, а тальгирийцы были выдворены из страны. Они вспоминали то, что было в те времена. И Рив словно бы совершенно оттаял. Так бывает часто, когда через несколько лет встречаешь человека, с которым был хорошо знаком и рад увидеться.

- Дядя Ост, а где Нисли, что с ней?

- Она с матерью у ее родителей на ферме под Лонклом. Там не было бомбежек.

- Это же на самом севере, там скоро станет совсем холодно. Видели ведь, какой мрак в небе.

- Видел. Но, в крайнем случае, они уйдут в подземный город. До Лонкла подземного от фермы только полдня пути на машине.

- А вы уверены, что с ними ничего не случится?

- Разве можно быть сейчас хоть в чем-то уверенным.

- Отец считал, что со мной в Гэзде ничего не случится, а тут такое.

- Где он сейчас?

- Он умер несколько дней назад. Он был на Центральном космодроме во время атаки.

- И значит ты сейчас один?

- Нет, я с Виком, - он кивнул в мою сторону.

Майор понизил голос до шепота и сказал:

- Но ведь он же даже не латянин.

- Ну и что, - ответил Рив тоже шепотом, но я его слышал, - какая мне от этого разница, он лучше многих. Вы даже не знаете, что он для меня сделал.

Дальше я старался не слушать, но, во избежание разного рода недоразумений, никуда не уходил. Но слышать и не слушать было практически невозможно. И я услышал, как уже в конце Рив сказал:

- Вы сказали, что сделаете все, что я скажу.

- Да, я сделаю.

- Тогда слушайте. Во-первых, возвращайтесь к семье, Нисли вас наверняка ждет. Во-вторых, сделайте все возможное, чтобы такое больше не повторилось. Вы меня поняли?

- Я еще до того, как увидел тебя, сказал, что больше никогда не буду воевать.

- Может быть, придется и воевать, но только для того, чтобы никто не воевал больше. И, в-третьих, постарайтесь остаться живым. Обещайте, что вы все это будете делать.

- Обещаю... Но ведь сейчас я пленный.

- Вы не пленный, - сказал я. Он посмотрел на меня с полнейшим недоумением, - да, вы не пленный. Потому что я не имею права никого лишать свободы. И, если вы дадите слово, что не причините вреда ни мне, ни моему кораблю, и никому из тех, кто на нем находится, я даже в чем-то помогу вам. Если же нет, я дам вам припасов на неделю и отпущу на все четыре стороны.