Томас Диш - Щенки Земли
Папа догадался, что в этих условиях Динги примут «религию» демонологии и симпатической магии. Когда боги злобны, люди обращаются к заклинаниями и тотемам.
Но восковые куклы и дьявольские маски мало что могли дать, потому что первый закон симпатической магии гласит: «Подобие производит подобие». Господство – электромагнитное явление. Следовательно, что может стать лучшим талисманом, чем сухой элемент?
В любом элементарном учебнике физики хранились сокровища таинств знания, иератической символики и даже боевых кличей. Законам Кирхгофа детей стали обучать с колыбели, а революционеры – носить пробковые шлемы, чтобы уберечься от Господ, ведь пробка – хороший изолятор. Это, конечно, чепуха, но чепуха очень действенная. Корпус Революционной Самоиндукции завоевал подавляющее большинство в Совете Дингов под лозунгом: ГОЛОСУЙТЕ ЗА КРС! Папа стал Диодом в революционном правительстве, вторым во властных структурах после самого Верховного Катода. Все были готовы начать революцию, но никто не имел ни малейшего представления, как к ней подступиться.
Это наглядная иллюстрация к тому, как важно быть готовым, – благоприятная возможность свалилась с Неба, когда активность солнечных пятен устроила Господству короткое замыкание.
Благодаря этой удаче вождям Дингов удалось взять хороший старт, но с момента дня S прошел уже месяц, и Господа постепенно стали возобновлять свои прежние заявки на доминирующее положение. Восстанавливалось производство электроэнергии, снова появлялось электроосвещение (хотя Динги отказывались им пользоваться); питомники вырастали на прежних местах под своими куполами из силового поля; плененные любимцы систематически возвращались к прежним Господам, и самой впечатляющей демонстрацией массового бегства стал Холм Игла. Вот-вот должно было установиться еще более сильное Господство, чем прежде, если Динги не найдут какой-нибудь способ воспрепятствовать этому.
Пробковые шлемы, возможно, хороши для поддержания боевого духа, но в реальном сражении я предпочел бы даже плохонький пугач. Если у Дингов и были сколько-нибудь серьезные планы, мне Папа о них не рассказывал.
Папа и мы с Жюли ждали в вестибюле отеля «Сент-Пол» уже целых пятнадцать минут и за все это время не увидели ни одного коридорного или посыльного. В отеле не было и постояльцев, потому что за период Господства Земля стала так непопулярна, что крышу над головой и постель всегда было легко подыскать. Чего невозможно было найти нигде, так это работы. Даже лучшие отели и рестораны перешли на самообслуживание.
Наконец Бруно и Роки (это имя стало казаться ей более благозвучным, чем Роксана) закончили туалет и появились в вестибюле. На Бруно были свободного покроя хлопчатобумажный костюм и спортивная рубашка с отложным воротником, в вырезе которого виднелся краешек повязки на груди. Роки выглядела потрясающе; Жюли Дарлинг казалась на ее фоне такой степенной, что приходило на ум сравнение с кулем. Но когда вам всего двадцать, незачем так усердствовать, как это приходится делать в тридцать восемь лет.
Мы обменялись шутками, выбрали ресторан и пошли к Папиному автомобилю – вот как начинался самый страшный вечер моей жизни.
Бруно возвращался к своим обязанностям в Дулуте на следующий день, и мы не смогли убедить его остаться хотя бы ненадолго. Уже несколько недель он настойчиво требовал, чтобы мы впятером – двое Шварцкопфов и трое Уайтов – отправились «покутить всю ночь». Я чувствовал себя виноватым перед Бруно. В то время я еще не умел жить с нечистой совестью и уступил.
Я относился подозрительно к его попыткам завязать дружбу с человеком, который едва не убил его, но может быть, я просто опасался, что подобно большинству Дингов Бруно заинтересован в более близком знакомстве с моим отцом. Однако его первая попытка относилась к тому времени, когда он еще не знал, что Теннисон Уайт – мой отец. Поэтому было довольно трудно сомневаться в его искренности. Я решил, что он просто сумасшедший.
При явном ощущении вины и неловкости перед Бруно я терялся в догадках, какие чувства питала ко мне Роки. Когда она разоблачила меня перед Дингами, ей не могло быть известно, что мой отец – второй в команде Дингов, а вовсе не их архивраг. Только находившиеся у истоков движения КРС знали своих вождей, а его роман «Жизнь человека», который заставил ее принять точку зрения Дингов (в той степени, какой не смог добиться Бруно), был опубликован под псевдонимом. Она жаждала моей казни – вместо этого спасла мне жизнь. Теперь мы сидели, тесно прижавшись друг к другу, на заднем сиденье Папиного лимузина и вспоминали прежние времена. Когда мы выбирались из машины, она ухитрилась всадить шпильку своего каблука мне в ногу с поразительной точностью, а в середине обеда, сияя улыбкой и болтая без умолку, недвусмысленно пнула в голень под столом.
Наша трапеза отклонялась от обычного курса только тем, что почти все замечания Роки сыпались на голову Бруно. Переполненный бесстрашным энтузиазмом, начав говорить, он мог продолжать сколь угодно долго. Чтобы заставить Роки не перебивать его (кому не надоест слушать восторженные речи о собственной свадьбе или о том, как она рада, что дорогая крошка Крохотуля больше не незаконнорожденная), я стал расспрашивать Бруно о его детстве, которое было, как мне показалось, драмой ужасов. Для большинства Дингов жизнь – одна непрекращающаяся битва: с окружающим миром, со своей семьей, со своими учителями и с разрушением собственных разума и тела. Неудивительно, что Бруно вырос таким агрессивным жлобом. Но даже когда я узнал все это, он не стал нравиться мне хоть немного больше.
С обедом было покончено, и я подумал, что мы можем благополучно откланяться, но Бруно достал из внутреннего кармана пиджака конверт и объявил, словно действительно надеялся доставить нам удовольствие, что у него есть пять билетов на поединок.
– Какой поединок? – спросил я.
– Боксерский, в Учебном манеже. Нынче вечером дерется Келли Броуган, будет на что посмотреть. Держу пари, на астероидах вам не доводилось видеть хороших боев, или я ошибаюсь?
– Нет, – ответил я тоном обреченного, – мы их вообще не видели.
– Однако там бывали красивые соревнования по гимнастике, – вмешалась в разговор Жюли, – и фехтовальные поединки, хотя они всегда оканчивались без травм.
Смех Бруно напоминал рев раненого быка.
– Гимнастика – это клевая шутка! Красивые – надо же сказать такое! Ну ты и тип, Жюли. Деннис, ну и тип твоя девочка!
Глаза Роки злобно блеснули в предвкушении поживы.
– Деннис, тебе действительно надо пойти, раз ты даже в детстве был задирой. Вам тоже не помешало бы развеяться, мистер Уайт, – у вас усталый вид. Человеку вашего положения необходимо время от времени отвлекаться от дел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});