Евгений Константинов - Кабанье урочище

– Вообще-то ты права. Ненависть. А знаешь, что интересно? – поймав очередную рыбину, Павел положил удочку на землю, наклонившись к рюкзачку, достал из него две банки пива, одну протянул Триде, вторую открыл для себя и сделал несколько глотков.

– Удивительно, но буквально каждый второй персонаж, списанный с реального человека и погибающий в моих нетленках, теперь уже не живет в реальной жизни. Нет, смерти, конечно, типичные, у кого инфаркт, кто-то утонул, кого-то отморозки зарезали… Не то, что там – одного щуки сожрали, другому рак клешней горло перерезал… Но самое интересное – почти все эти герои, которых я описываю и убиваю в своих рассказах и романах, если можно так выразиться, отрицательные. Догадываешься, о чем я говорю?

– Выдумщик ты, Павел, – Трида тоже открыла пиво и сделала несколько глотков. – Злой выдумщик.

– Какой есть, – не обиделся он. – Нам надо местечко поменять. А то, похоже, я здесь всего активного хищника выловил.

– Я у тебя пока главное не спросила, – она жестом попросила рыболова не торопиться уходить. – У тебя есть фантастический рассказ, который называется «Плавающий букет кремовых роз».

Этот рассказ, опубликованный в одном фантастическом сборнике, Павел тоже помнил дословно:

«Мне и самому было смешно. И я действительно громко рассмеялся, поддержав донесшийся до меня гогот рабочих, реставрирующих мост через Истру и наблюдавших сцену моего «кувыркнадзе» с обрывистого берега реки в ее прохладные воды.

Да, кувыркнулся я знатно! И что обидно – успел пройти по самому краю берега несколько подобных, с виду вполне безопасных мест, но именно на этом, самом, на первый взгляд, ровном участке потерял под ногами почву и-и-и…

А виноват во всем – голавлик! Бойкая серебристая рыбешка выскочила за блесной, но я зачем-то поддернул спиннингом, и резкое ускорение приманки насторожило мой потенциальный трофей, который мгновенно исчез в пуклях зеленых водорослей. Чтобы спровоцировать пугливого голавлика на новую атаку, я посчитал нужным сместиться вверх по течению. Вот и сместился!

Слава тебе Господи, я не покалечился. Просто провалился ногой в скрытую травой ямищу, по инерции полетел вперед и свалился с невысокого, в общем-то, обрывчика в те самые прохладные воды моей любимой речки Истры.

Ни спиннинг, ни катушка не сломались, мобильник остался в кармане жилетки; две коробочки с блеснами, все-таки выскочившие из сумки, и слетевшая с головы бейсболка, благополучно были подобраны с поверхности воды, пока их не унесло течением; и главное – в своем полете-кувыркании я умудрился не напороться на торчащий по диагонали к воде ствол дерева, заостренный в виде заточенного карандаша, по-видимому, стараниями бобров …

Мой смех разом оборвался, когда я увидел этот кол, белеющий из-под нависшей над водой травы. Каким образом я умудрился миновать его во время падения? А если бы не миновал?! Так и повис бы на нем, и хорошо, если реставрирующие мост рабочие услышали бы мои крики-хрипы…

Впрочем, сколько уже в моей жизни случилось, или не случилось, таких вот «если бы»!? Во всяком случае, не меньше, чем в жизни любого другого человека, который не сидит сиднем дома перед телевизором и компьютером, а любит, как и я, путешествовать, охотиться, рыбачить. Если вспомнить, на той же Истре столько со мной случалось всякого, мягко сказать – «непредвиденного», что узнай хотя бы о половине тех приключений жена, то под угрозой развода не пустила бы меня одного на любимую речку.

Хотя, что значит «не пустила бы»?! Можно подумать, я стал бы у нее разрешения спрашивать! Вот и сегодня, проснувшись, когда моя благоверная уже упорхнула на работу, и пару часиков побездельничав, я осознал, что выходной пропадает совершенно бездарно. Меня словно что-то подтолкнуло и, быстро собравшись, я еще через полтора часа уже брел по берегу реки с собранным спиннингом. Так же, как шел и сейчас, только теперь мои брюки и кроссовки были насквозь мокрыми.

На ходу все-таки соизволил позвонить благоверной, «обрадовав», что нахожусь на рыбалке, но и, успокоив, что уехал один, а значит, особо не задержусь и главное – вернусь домой почти трезвым…

Я слегка торопился, хотел побыстрей оказаться на одном из самых моих любимых мест на реке и там выжать вещи, ну и перекусить, да пивка выпить. Тропинка вилась вдоль берега, заросшего высокой травой, в которой имелись редкие проходы, протоптанные к воде рыбаками.

К моему любимому месту прохода как такого не имелось, потому-то про него мало кто знал. Увидеть его можно было лишь с воды или с противоположного берега, но там никто не ходил из-за сырости и даже заболоченности. С моего берега место скрывалось за тремя растущими почти вплотную друг к другу ивами и густыми зарослями крапивы между ними, пробраться сквозь которые, можно было лишь, зная пару неожиданных поворотов.

Когда-то я раскрыл «тайну трех ив» своей будущей благоверной. Она никак не ожидала обнаружить в общем-то в достаточно людном месте такой уютный, тихий уголок, со всех сторон укрытый от посторонних глаз, и в такой неожиданно интимной обстановке не смогла устоять против бурного проявления моих чувств…

Рыбалка на поплавочную удочку под теми ивами тоже всегда доставляла удовольствие. Берег был слегка обрывист, от края до воды – около метра; но зато там имелась достаточно просторная и ровная площадка, на которой даже вдвоем не было тесно; забрасывать удочку ветви деревьев не мешали, а попавшаяся рыба без труда заводилась в подсачек на длинной ручке. Омут под берегом, кстати, был довольно глубокий, соответственно и рыбка в нем водилась немаленькая: подлещики, крупная плотвица, окуни-горбачи.

К сожалению, именно водилась, то есть, ловилась в былые времена, когда Истра не мелела до такой безобразной степени, как в последние четыре-пять лет. Правда, и я к ловле на поплавочную удочку заметно охладел. Спиннинг – вот самая интересная, самая спортивная снасть; на него и трофеи попадаются посолидней, и сама спиннинговая рыбалка, не в пример другим, динамичней и азартней. Но все же в те самые былые времена ловля на обычную бамбуковую удочку под тремя ивами доставила мне немало изумительных, незабываемых мгновений.

И еще одно. Метрах в семидесяти выше по течению, где река делала небольшой изгиб, имелся песчаный пляжик, на который после посещения Ново-Иерусалимского монастыря и скита патриарха Никона приходили верующие, чтобы совершить омовение. Считалось, что искупавшийся в этом месте, на целый год убережет себя от всех болезней. Большинство из приходивших были немолодые женщины, но приводили они с собой и девушек, заставляя приобщавшихся к вере скромниц тоже раздеваться и купаться в Йордани – так река называлась по церковному.