Владимир Петров-Одинец - Лабиринты Гипербореи

– Собственно, можно распускать люд. И так всё ясно.

Все волшебники, кроме Олена и Геры, согласно кивнули, но Борун заступил дорогу Дрону. Не скрывая торжествующей улыбки, он спросил, дав силу баритону:

– Так что, Дрон? Отрок свершил поступок, перекрывающий бесчестное поведение волхва. Ты же сходу объявил Яра лжецом, потребовал наказания, вплоть до жертвенного камня! Ты требовал быстрого судилища – ты его получил.. Ты выставил Ярослава на обший позор. А теперь решил уйти, не вернув ему прилюдно честного имени?

Гера звонким голосом добавила:

– Оглашай, Дрон! Или это сделать мне? Ты слышал от лесовика и кикиморы, как Мер подпалил лес! Оглашай виновника!

– И оглашай невиновность, – повторил Борун. – Да не делай вид, будто Мер сгорел в доме. Ты не хуже меня знаешь, то звериные кости…

Селяне, ожидавшие исхода судилища, одобрительно зашумели. Дрон ничего не ответил, ссутулился и ушел. Тогда Борун подозвал Славку, возложил на его голову свою здоровенную ладонь и провозгласил:

– Яр невиновен в смерти волхва и в поджоге леса! Он спас жизни древних! Он поступил по праву и по долгу честного человека! В поджоге виноват другой…

Но частый звон остановил его речь. Народ оборачивался на край площади, где Скитан и взрослый дружинник в четыре руки молотили по плоской и длинной железяке – билу.

Глава 37

Военный поход

Добившись внимания, Скитан отошел в сторону. Дружинник без устали звонил, перебрасывая колотушку из одной руки в другую. Дождавшись возвращения Дрона на площадь, воевода велел прекратить трезвон, громко объявил селянам:

– Дикие в четырёх днях пути, идём наперехват. Малой орде сбор на приречном выгоне, в полдень. Дружины Тулы, Заречного и остальные отряды догонят нас.

Женщины разом охнули, мужчины повернулись, стали расходиться, негромко переговариваясь. Борун остановил Скитана:

– Погоди. Ты заберёшь всех, так не годится. Мне нужны два молодых руса в отряд.

Воевода недовольно поморщился. Но Борун смотрел в упор:

– Ты знаешь, я лишнего не прошу. Это дней десять, до железной горы. Окрестности диких. Мне не справиться.

– Грум и…

– …и Сокол, – добавил волхв. – Не скупись. Мало, но лучшие.

– Ладно. Но потом – сам с ними придёшь. И будешь со мной, пока не отпущу.

Борун расхохотался:

– Сам-то понял, что сказал? И кому? Не отпущу… Ох, бунтарь ты неуёмный! – И по-приятельски пихнул воеводу кулаком в плечо. – Приду, конечно, и помогу, ты же знаешь.

Скитан отмахнулся, направился в казарму, куда сбегались молодые русы, ночевавшие в родительских домах. Славка не стал ждать наставника, который вторую ночь проводил неизвестно где, являясь только к завтраку. Кивнув Милане и обменявшись несколькими словами с Русаной, мальчишка припустил вдогонку за русами. Славке обрадовались, и помощь приняли с благодарностью – дежурный по кухне поручил доготовить обед, а сам занялся сборами.

После обеда на приречном лугу собралось всё село. Славка с удивлением увидел, что большая часть взрослых мужчин уходила в поход. Те, кого он считал обычными арьями-людинами, вели в поводу навьюченных коней.

– Почему? Они кто?

Сокол, с тоской наблюдавший за сборами молодых русов, пояснил:

– Дружинники, семейные. Живут своим домом, не в казарме. Но всегда готовы в бой.

– А вы, русы? И что такое орда?

Но Сокол промолчал. Славка не ожидал увидеть такое количество конников – семьдесят с лишним. Кроме того, от сельского склада приехали десяток подвод. Скитан проверял уложенные в них палатки, копья, дротики. На лугу появился Дрон. Он обходил дружинников, говорил с каждым. Скитан завидел старейшину, остановил:

– Что ты творишь? Ждан нужен мне! Я Боруну двух русов выделил, а ты и единственного боевого волхва ему отдаёшь! Отмени решение!

– Обойдёшься без него. День-два, вся орда соберётся, там другие волхвы будут.

– Как я путь сокращу, если врага не вижу? Он мне сейчас для разведки с воздуха нужен, – громыхнул воевода и ехидно уточнил. – Или кто из Совета вспорхнёт поглядеть, по старой памяти?

Скитан совершенно преобразился. Исчезла некоторая леность, неторопливость в движениях. Исподволь рассматривая вроде бы хорошо знакомого мужчину, Славка поражался энергии, рвущейся из того наружу. Могучие плечи, гладко выбритая голова. Ноги в походных сапогах, слегка кривые, но прочно стоящие на земле. Два клинка за спиной, крест-накрест. Не благодушный обучатель, а суровый воинский командир. И с главным волшебником обширного края воевода разговаривал, как равный:

– Дрон, бой по-зрячему – это сохраненные жизни! Русы для народа больше значат, чем волхвы ленивые.

– Нам виднее, как арьев беречь. Нужен летун – возьми Дару, – стукнул посохом Дрон, пригрозил. – Много воли взял, Скитан, можем ведь и отнять.

Воевода не снизил напор:

– Отними. Я-то и один не пропаду. А вот ты нового воеводу не вдруг подготовишь, – недобрым оскалом скривилось жесткое лицо походника. – Я из ума не выжил, лекарку под стрелы посылать. Разведка – мужское дело.

Старейшина волхвов потерял терпение:

-Да что я с тобой спорю? Ждан! Поди-ка сюда!

Парень подбежал, недоуменно глядя на Дрона. Скитан недовольно покрутил головой, адресуя укоризну небу:

– Опять ты за своё. Ну, Дрон, ну, перестарок! Нет, чтоб отдать приказ…

– Ты с ним, – палец Дрона показал на воеводу, затем упёрся в грудь Ждана, – или до Железной горы, с Боруном?

Рус молчал некоторое время. Дружинники, кто стоял неподалёку, суть спора, конечно, знали – только глухой не услышал бы голосище Скитана. Они затихли. За ними и остальные перестали шуметь. Славка насторожился – впору уши руками направить. Как лошади делают, в нужную сторону. Наставник, впервые на памяти мальчишки, ответил уклончиво:

– Как Борун решит. Мне трудно. И тут обязан и там обещан…

На этом спрос закончился. Громыхнул голос Скитана:

– Хватит, Дрон, надоела мне эта мышиная возня! Обленился и ты, и твой Совет, все дела на молодых свалили. Так и быть, иди, Ждан. Догонишь нас потом, – и взвился свист, переливчато, пронзительно. – Орда! По коням!

Славка помахал рукой молодым русам, с которыми бок о бок проходил воинскую науку. Затупали копыта, вбиваясь в зеленый луг, простучали через мощеную булыжником центральную площадь села. Отдалился топот, смягчился на пыли дорожной. Слабея, слился в грозный гул конницы. Затих. Далеко, почти у горы, скрылся отряд в зелени леса. На лугу остался острый запах конского помёта, да вывороченные коваными копытами кругляши дёрна.

Запоздавший рус намётом шёл вдогонку малой орды.