Софья Непейвода - Новые герои

– А что ты проверял? – спросила я.

– Да, болячки всякие.

– А как?

– Ну, если бы камень стал желтым, значит есть, но не особо заразные, а вот покраснение свидетельствует об весьма опасных заболеваниях. Понимаешь, в Торгограде необходима такая подстраховка.

– Понимаю, – кивнула я.

– Ладно, я прощаю тебе долг, – сообщил орк моему спутнику. – Но денег с этой девчонки ты не получишь, все ясно?

– Так нечестно! Она за три дня больше заработает, чем весь мой долг, даже с процентами!

– А ты не рыпайся, а-то хуже будет. У меня хорошие отношения с ниндзями, да и мои собственные вышибалы не дураки, – улыбнулся орк, взмахом руки подзывая двухметрового шкафа с квадратной челюстью.

– Ладно, ладно… Я согласен. Уже ухожу.

Проводив паническое бегство моего спутника взглядом, орк обернулся ко мне.

– Ну, во-первых, тебе надо помыться. По нормальному, а не в сортире. А потом поговорим. Ты ведь не будешь возражать, если я потребую отработать ванну?

Велев мальчишке проводить меня наверх и обработать против внешних и внутренних паразитов, орк скрылся за той самой дверью из которой вышел.

Донгель. Июль 5374 года Пробуждение было резким и мучительным. Правда боль почти сразу стихла, но я лежал, не шевелясь и старался вообще не подавать признаков жизни. К своему облегчению я почувствовал, что боль в ране стала гораздо слабее, а опухшее от побоев и укусов тело слегка онемело… но зато я практически не чувствовал этого кошмарного зуда и боли. Только пить хотелось по-прежнему.

– Поднимайся, я ведь знаю, что ты пришел в себя, – приказал насмешливый голос. Я с трудом вспоминал, что со мной произошло… да, это же мой "хозяин". Ну уж нет, рабом я не буду никогда! Я свободная, независимая личность, меня никто не сможет заставить… С этими мыслями я резко сел.

Бунтарство тут же вылетело у меня из головы, она закружилась, в глазах потемнело а к горлу подступил противный ком.

– Не рвись сразу же в бой, мой прекрасный моредхел.

Подождав, пока отступит головокружение я медленно повернулся в сторону голоса.

Теперь я вспомнил! Лоск, этот проклятый убийца, использовавший меня в своих гнусных целях, вот кто был моим покупателем! И теперь он восседал на изящном черном кресле с бокалом в руке, одетый в элегантный черный костюм в обтяжку, снабженный вышивкой в виде крылатого скелета какой-то змеи. Рядом стоял столик с кувшином прозрачной, чуть голубоватой жидкости.

Заметив направление моего взгляда, Лоск снова рассмеялся.

– Нет, это тебе пить еще рано, мой дорогой. Но, если хочешь, могу предложить простой воды, – с этими словами он достал еще один кувшин, наполненный прозрачной, кристальной, бриллиантовой влагой и протянул его мне.

Вся моя решимость ничего не принимать из его рук тут же растаяла, я вцепился в кувшин как утопающий в соломинку и жадно припал к нему. Но после первого же глотка закашлялся, так что пролил половину драгоценной жидкости на пол. Поспешно допив остатки из кувшина я нерешительно оглянулся на Лоска. Тот сидел и с легкой улыбкой наблюдал за моими действиями. Даже в полном кувшине воды было совсем немного, а я еще и разлил… Пол был чистый, я имею в виду действительно чистый, вода на нем сохранила свой первоначальный цвет и прозрачность. Она так тянула и манила…

– Можно еще? – спросил я.

– Нет, хватит. Не надо было устраивать потопа.

После отказа лужа на полу приобрела еще большую привлекательность. В конце концов вода в ней будет уж почище той, что на улице… и даже чище кипяченой из налогосборщиковской гильдии. С этой мыслью я склонился к ее поверхности…

– Стоп! – Лоск оттащил меня от живительной влаги. – Мне казалось ты разумней, раз до сих пор не напился всякой дряни. Пол, между прочим, не стерильный. А мне не надо, чтоб ты подхватил всякую заразу. Эй, принеси еще воды и вытри лужу, а то этот болван все слакает, – бросил он куда-то в сторону.

Через пару минут, показавшихся мне вечностью, я опять получил кувшин с водой.

Теперь я пил аккуратнее и в результате не пролил ни капли. После этого мне стало гораздо легче, тошнота отступила, даже голова почти перестала кружиться.

– Что теперь со мной будет? – обречено спросил я.

– Ну, я думаю немного тебя подлечить и сплавить в публичный дом. Мой публичный дом. Ты симпатичный, если вспомнишь, я это уже говорил, и я думаю, что заказов на тебя будет немало… в том числе и мужских.

– Я буду сопротивляться, – пригрозил я.

– О, да так даже лучше, – усмехнулся Лоск. – Многие это любят.

– Нет!

– Что нет? Хотя… знаешь, я могу взять тебя в мои личные рабы. Будешь меня обслуживать, обед подавать и всякое такое… ну и все остальное, что придет ко мне в голову.

– Я не извращенец, – всхлипнул я.

– Хм… А ведь я тоже. Не бойся, я предпочитаю девочек. На тебя меня совсем не тянет.

Я хмуро смотрел на этого изверга.

– Ну, выбирай: в публичный дом или ко мне? Или я выберу за тебя… догадайся, что?

– К вам, – с трудом ответил я, мне была противна сама мысль о рабстве. Ничего, вот поправлюсь и сбегу, будет знать.

– Прекрасно! Знаешь, судя по твоей недовольной физиономии, тебе вовсе не нравиться эта идея. Что ж, придется подстраховаться, – с этими словами Лоск слегка прикоснулся к своему виску. – Но сначала я тебе кое-что объясню. Ты когда-нибудь слышал о мориоградцах?

– Да.

– Тогда ты знаешь об их бессердечности и жестокости. Так вот, у них конечно, много недостатков, но не меньше и достоинств, одним из которых являются, на мой взгляд, их обращение с пленниками и рабами. Я говорю только о некоторых сторонах…

В том числе, мне очень нравятся способ, которым они получают гарантию того, что пленнику не вздумается вдруг покинуть гостеприимную тюрьму. Я имею в виду т'тага.

Знаешь о таком?

– Нет.

– Так вот, т'таги делятся на маток и их личинок. Матка обладает достаточно хорошо развитым сознанием, что позволяет беспрепятственно с ней общаться, и, к тому же постоянно поддерживает связь со своими личинками, их еще называют воинами. Личинки же не достигают такого высокого развития, они лишь выполняют приказы… Единственное, на что они способны самостоятельно – так это убивать.

Разумеется это происходит весьма медленно: сначала жертва ослепнет, затем, в течение пяти дней, оглохнет, параллельно у нее будут жуткие боли и начнется медленное самопереваривание организма… Причем это – необратимо. К тому же носитель личинки не может ее извлечь, ибо он погибнет. Аналогичное действо происходит при смерти матки.

Начиная подозревать что-то очень нехорошее я медленно отступал к двери.

– Так вот, я являюсь носителем матки. И сейчас она снесла по моему приказу яичко милой, симпатичной личинки, предназначенной персонально для тебя.