Н Шитова - Уникум

- Да ты-то откуда знаешь, на что он пригоден?! - возмутился Егор. Что ты в этом понимаешь?

- Да уж понимаю, - как-то устало отозвалась Юлька. - Ты, может быть, еще скажешь, что твоего нелюдима сглазили или испортили?... Ну, знаешь, я не верю в сказки. Я закорененлая материалистка.

- Мой брат творит необъяснимые чудеса, и я в такой ситуации никак не могу остаться материалистом! - возразил Егор. - Поэтому не пытайся меня убедить в том, что возможно, а что нет!

- Какой же ты все-таки лопух... - вздохнула Юлька. - Сидел бы и ждал, пока брат поправится, и нечего дергаться...

- И сколько ждать? Неделю? Месяц? Год?

- Да хоть бы и год? Что тебе, плохо будет на свободе? - усмехнулась

Юлька. - Масса времени и куча денег в полное распоряжение...

- Тебя особенно последнее греет? - Егор начал злиться. - Ты, кажется, только и мечтала тут поселиться и теперь радуешься, что преграда к счастью исчезла? Для этого ты сегодня заявилась? Скажи, какого черта тебе надо?

- Ну только не тебя и не твою квартиру, - брезгливо скривилась Юлька. - Я только хотела убедиться, что с тобой все в порядке, что тебе ничего не угрожает...

- А что бы это, интересно, могло мне угрожать?

- Опасность, Егор, заключалась в том, что ты все время находился рядом с братом... - казалось, что ей стало трудно говорить. Словно она не могла решить, о чем ей стоит говорить, а о чем лучше помолчать. - Он все время, Егорушка, тащил тебя за собой. Вот и в историю с Гильдией тебя втянул...

- С каких пор тебя это занимает? - удивился Егор. - Ты что-то знаешь о Гильдии?

Она грустно усмехнулась и пожала плечами:

- Может быть... Но будет лучше, если ты просто забудешь и о моих словах, и об интерьвью Кошарского, и о Гильдии.

Егор схватил ее за локоть:

- Не играй со мной! Знаю я твои штучки... Есть, что сказать говори!! Ну?!!

- Господи, какая же я дура! - всхлипнула она вдруг. - Нечего мне говорить, Егорушка!.. Пожалуйста, не слушай меня...

У Егора голова шла кругом. Всегда умилявшая Егора способность Юльки нести чепуху с серьезным видом теперь вызвала в нем желание свернуть ей шею.

- Поверь, Егор, я ничего такого не имела в виду... - забормотала она. - Я только прошу тебя: не лезь туда... Если ты будешь продолжать, ты увязнешь...

Она вдруг жалобно захлюпала носом, ткнулась в его плечо. Егор привлек ее к себе, прижался губами к каштановой макушке, пахнущей зеленым яблоком.

- Юленька, не плачь... Я ничего не понимаю... Не мучай меня, расскажи, в чем дело...

Но она осторожно отстранилась и, звучно потянув носом, покачала головой и твердо ответила:

- Не спрашивай меня ни о чем. Забудь. Нечего мне сказть! Отвяжись!

Злоба заклокотала внезапно и неудержимо, и Егор сжал ее плечо со всей силой.

- Ты делаешь мне больно! - вскрикнула Юлька.

- Да что ты говоришь? - фыркнул он и жестко бросил: - Ну все, с меня хватит!

Егор сам не понял, как он так быстро потерял контроль над собой. Крепко встряхнув Юльку, он занес руку для удара...

Но наткнувшись на упрямый и злобный взгляд, просто отшвырнул девушку от себя. От толчка она завалилась на спину, ударилась плечом о подлокотник дивана, коротко и жалобно вскрикнула...

- Уходи! - процедил он.

- Хорошо, Егор, я уйду... - она с легкостью вскочила, потерла

плечо и решительно взглянула на него. - Если уж все так повернулось... Но

я умоляю, держись подальше от Гильдии и от того, что там происходит...

Егор отошел к окну и отвернулся. Глядя на улицу, вниз, в опустевший двор-колодец, он ждал, когда она наконец выйдет из комнаты, оденется и захлопнет за собой входную дверь... Хотелось расколошматить что-нибудь, или побиться головой о стену, или вцепиться себе в волосы...

Он все еще был влюблен. И наверное, он смог бы простить ее полудетские циничные выходки, потому что остаться теперь совсем одному было очень тошно. Скажи она сейчас хоть одно повинное слово, Егор испытал бы облегчение. Но она молчала, ожидая чего-то. Может быть, она ждала, что взвинченный Егор остынет и попросит остаться?

- Егорушка? - тревожно окликнула Юлька.

- Всего хорошего, - сухо проговорил он, глядя в окно.

Она поспешно вышла. Громко захлопнулась входная дверь.

Егор постоял у окна, прикидывая, с чего начать и стоит ли сообщать о своих подозрениях Осташову. Конечно, Влад был предан общему делу, но возможно не настолько, чтобы ввязываться в рискованные предприятия... Егор так и не выяснил до конца, как Осташов относился к волшебству и сопряженным отраслям. Работа на Березиных давала ему хороший доход, и он не особо болел за чистоту идеи, столь дорогую для Родиона.

Егор прошел в ванную. Черпая холодную воду пригоршней, умылся, намочил ледяной водой затылок... Потом вернулся к себе, неторопливо переоделся и вышел из дома.

Машину он решил не брать. До Гильдии было не так уж и далеко, утомиться за время пути было сложно, но пешая ходьба оставляла время для того, чтобы обдумать кое-что и немного успокоиться. Нетерпение и гнев были неважными помощниками, и Егору хотелось последовать совету Осташова и взять пример с брата. Пусть Родька порой устраивал идиотские скандалы на пустом месте, но умел вести себя хладнокровно тогда, когда все вокруг бились в истерике. Этому завидному умению стоило научиться.

Глава 14. Небольшой ликбез с трагическим концом.

Егор захлопнул за собой дверь кабинета и остановился тут же у порога.

После долгого ожидания в вестибюле его все-таки пропустили к председателю. Кошарский восседал в великолепном удобном высоком кресле с подголовником. На большом столе в относительном порядке располагались аккуратные пачки документов, писем с подколотыми конвертами, буклетов с яркими глянцевыми обложками... Благостная картина неспешного бизнеса, не отягощенного суетой и рискованными операциями.

Да и сам Кошарский не походил на нервных, энергичных деловых людей, которые в азарте не обращали внимания на сброшенный пиджак, на ослабленный узел галстука или на закатанные для удобства рукава белоснежной сорочки. Наверное, такие упоенные своим делом индивидуумы встречаются только в фильмах из жизни акул биржевого бизнеса.

Сорочка Кошарского была в полном порядке, воротничок отогнут с точностью до миллиметра. Галстук в беспорядочно-ярких пятнах затянут наглухо. Очки в изящной металлической оправе пристроились на кончике длинного носа.

Когда Егор вошел, Кошарский прежде дочитал лежащую перед ним бумагу, потом поднял голову и деликатным прикосновением пересадил очки выше на пару сантиметров. Задумчиво поджав губы, он несколько секунд молча изучал Егора, а потом приказал:

- Присаживайтесь и назовите мне хоть одну причину, по которой я должен вас выслушать! - голос Кошарского был холоден и строг.